Оплот добродетели - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голова Тойтека дернулась.
– Думаете, – осторожно произнес ахайорец, подпирая пухлый подбородок кулачком, – эпидемии стоит ждать?
– Я… не хочу так думать, – на щеках Лотты полыхнул румянец.
Она поморщилась: корабль все-таки вышел на струну, на сей раз мягко, словно желая показать, что ошибка, допущенная единожды, не повторится.
Данные продолжали поступать.
И вновь же в них не было ничего подозрительного, что само по себе было подозрительно. Или Кахрай просто…
– Хорошо, удалось получить вакцину. Провести испытания. Но… зачем создавать производство? А ведь мой человек говорил именно о производстве, о перепрофилировании существующих заводов, что, в свою очередь, лишит их лицензии на создание иных вакцин. Тех вакцин, прошу заметить, которые испытаны, допущены к использованию и продаются. И приносят неплохой доход.
– Не все сводится к деньгам, – тихо заметила женщина с темными волосами.
– Не все, – Лотта не стала возражать, но руки спрятала за спину. – Однако многое. И «Фармтек», исходя из прошлых неудач, довольно серьезно просел. Ходили даже слухи, что они собирались избавиться от части активов… У Рахха тоже долги. Зачем рисковать, влезать в авантюру с вакциной, сбыть которую можно разве что разведчикам и дальникам? Это ничтожный процент от всего населения.
Ахайорец выругался.
А Лотта вздохнула:
– Да и в норме они обязаны провести клинические испытания с достаточно жестким протоколом. Эффективность в тридцать процентов никого не устроит… в норме.
– Но не при эпидемии? – статная блондинка накрыла своей ладонью руку ахайорца. – Если будет эпидемия, то никто не станет ждать результатов испытаний.
– Именно.
Лотта отбросила с лица рыжую прядку.
– Дело за малым, – сказала она почти шепотом. – Узнать, где она начнется.
А Кахрай понял, что у него есть ответ. И, свернув экран, произнес:
– Здесь.
Глава 34
В страшных сказках хорошо то, что они остаются сказками. Что можно просто закрыть страницу книги, и убрать саму книгу в глубины электронной памяти. Что, поднявшись, достаточно отряхнуться и велеть, чтобы подали чай.
Или теплое молоко, щедро приправленное медом и жиром.
Лечь на подушки.
Улыбнуться. И порадоваться, ведь в мире реальном все-то хорошо.
Плохо.
Данияр Седьмой, диктатор и повелитель, Хранитель Памяти и Оберегатель Очага, все же был сыном своего отца и внуком деда, и кровь, которую, надо полагать, многие сочли ослабевшей, если решились на подобную подлость, подсказывала: не врет.
Этот огромный человек с бритым черепом и шрамами на нем не врет. И хуже того, он не просто верит в то, что говорит. Он знает, что говорит.
– Это объясняет все.
– Что именно? – голос Данияра все-таки дрогнул, и ему стало вдруг неловко за проявленную слабость. Чума? Это еще не повод впадать в истерику.
– Во-первых, количество заказов. Три как минимум, но думаю, куда больше. Хорошая идея – собрать всех, кто стал вдруг мешать состоятельным людям, на одном корабле. А затем избавиться и от них, и от корабля.
– И никто не заподозрит, что… – Эрра закусила губу. И жалобно так добавила: – А я так и не научилась толком меренгу делать, чтобы классическую, французскую…
– Научишься, – Некко обняла подругу. – Вот пойдешь на кухню и научишься…
Где спрятать песчинку, как не в пустыне. А тень среди иных теней. И смерть среди смертей, которых будет много, так много, что никто не станет разбираться с каждой отдельной.
– А если не пустят? – всхлипнула Эрра.
– Ты им нож покажешь.
– Или сертификат, – Лотта опустилась прямо на пол. – Я выпишу. И разрешение…
– А ты можешь?
– Я купила этот корабль.
И Данияр подумал, что это воистину мудрое решение. В следующий раз, если вздумается ему путешествовать, если
он вообще выживет и сохранит желание увидеть иные миры, он тоже купит себе корабль.
– Тогда да… наверное, – Эрра вытерла нос ладонью, разом позабыв о правилах поведения. – Совсем купила?
– Сначала частично, а потом и совсем. Порядок навести захотелось.
– Наведем, – пообещала ей Заххара и темные волосы откинула за спину. А обещания свои она всегда выполняла.
– Если живы будем.
– Ты… можешь… ошибаться, – хриплым голосом произнес ученый, которого, честно говоря, Данияру хотелось придушить. А ведь еще батюшка, светлая ему память, говорил, что от ученых одни проблемы, что они, конечно, полезны, но смотреть за ними надобно в оба глаза, ибо зла от излишнего ума может быть куда больше, чем от дури.
Данияр сжал кулаки.
– Дальше, – велел он, и лысый, хмыкнув, подчинился.
– Во-вторых, те нелепые покушения. Мост, который обвалился. Или вот яд… зачем, имея возможность отравить человека, подсовывать ему знакомую отраву? Из призрачного шанса объявить это самоубийством?
Данияр чуть склонил голову.
– В Созвездии сотни миров. И коль уж у него или у нее была возможность пронести яд на борт, то отчего было не использовать что-то иное. Тебе незнакомое. Такое, на что ты не успел бы среагировать. А у них не оказалось бы противоядия. Тот мост… с одной стороны, его разрушение можно списать на технический сбой. С другой – высота не так и велика, а глубина не глубока. Все выжили.
– А зачем вообще…
– Не знаю, – Кахрай развернул кресло. – Может, чтобы отвлечь? Я ведь знал, что покушения будут. И не случись ничего, я бы… скажем так, забеспокоился.
– А так ты не беспокоился? – голос ученого то падал до сипа, то взлетал тонкой струной.
– Беспокоился, но обычно.
– У них были финансовые проблемы, – сказала Лотта. – В последнее время обслуживание лайнера требовало все больших сумм. А интерес к маршруту упал. Продать корабль не вышло, они долго пытались, но желающих не находилось… до меня. А вот страховка покрыла бы его стоимость.
– И получат ее…
– Владельцы. Но я не думаю, что они были в сговоре с «Фармтеком». Это как-то… чересчур.
Данияр мог бы сказать, что ничего-то не бывает чересчур, когда дело касается больших денег. Что эти самые большие деньги заставляют забывать и о клятвах, и о дружбе…
Они рождают мятежи.
И кровь.
И пустынные ветра плачут над сожженными деревнями, жители которых тоже не желали войны, но были виновны лишь в своей преданности не тому хозяину.
– Скорее всего, просто выбрали подходящий вариант…
И все-таки кто?
Старый друг, который подбросил идею? И билеты купил он же, уверив, что лучшего варианта не найти. Он ли виноват? Или кто-то, кто стоит за его спиной? А если так, то знал ли Миршар? Или просто исполнял свою роль, думая, что действует во благо?
Отчего-то вопрос показался важным.
И жив ли он вообще?
А если жив, то…
– Действительно, все складывается. «Принцессу Аула» пока не лишили звезд, а
