Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи

Она лишь добавляла страсти в свои повседневные долгие молитвы. Можно сказать, она бросала вызов Господу, не желала подчиняться суровой действительности, и это будет почти верно. Теперь она посвящала всю свою жизненную энергию сыну. Она была твердо убеждена, что Господь не отберет у нее ребенка, которого она у Него вымаливала всеми своими силами. Наконец, этот хилый новорожденный не был лишь будущим всемогущим императором, то также был и залогом прекрасной супружеской любви, любви, которую она дарила своему мужу.

Наступила зима, ее дни обволакивались непереносимой мглистой серостью, и какое-то мрачное оцепенение охватывало Александровский дворец. Слуги, ничего не понимая, старались соблюдать скорбную тишину во всем доме, и вся обстановка в нем напоминала сюжет сказки «Спящая красавица», когда все вокруг если и не походило на мертвое царство, то, во всяком случае, на работу сильно замедленных автоматов.

Год близился к своему концу, словно переживая траур. Торжества по случаю рождения цесаревича, которые на какое-то время снимали тягучую озабоченность со всех сословий, омрачались серьезными событиями, произошедшими в середине декабря.

Сразу одно за другим последовали два сообщения. Японский адмирал Того, применив отважный тактический маневр, разгромил порт-артурскую, а затем и владивостокскую русские эскадры. Теперь от Корейского пролива до берегов Камчатки японцы становились хозяевами на море, а поражение трех русских Маньчжурских армий в Мукденском сражении заставило русские войска отойти на северо-восток, к Харбину, что еще больше осложнило там ситуацию.

Первые же дни нового, 1905 года принесли капитуляцию русского Гибралтара на Дальнем Востоке, — военно-морской базы Порт-Артур, этого крупного арсенала на крайней точке Ляодунского полуострова.

Императрица, которая все больше не доверяла советам своего кузена кайзера Вильгельма, была объята страшной тревогой. Она уже отказалась в душе от блеска своего царствования, не думала о каких-то значительных успехах внутри страны, и теперь с каждым днем все сильнее разгоралась ее любовь к сыну, которого она так боялась потерять, этого столь долго ожидаемого наследника, и эти заботы заставляли ее внимательно следить за внешними событиями. Как же так? Почему Николай не собрал побольше информации, прежде чем с головой ринуться в эту ужасную войну без всякой на то надобности, и в результате все обернулось против него самого?

Она, увы, не знала, — и это было к лучшему, — что не крупномасштабные спекуляции, которые проворачивали ее свекровь, ее дядья и шурины и которые породили эту чудовищную историю, почти заставили Николая вмешаться в эту авантюру, не имея при этом ни единого, малейшего шанса на победу…

А многие биографы, недостаточно глубоко изучив этот вопрос, утверждают, что именно Александра, ее поведение, привели к падению трона Романовых!

Какое наглядное проявление презрительного отношения к фактам!

* * *

Знаменитая историческая дата — 9 января 1905 года, — нанесла фатальный удар по династии Романовых. В это Кровавое воскресение, русская монархия начала сама себе рыть могилу, чего, несомненно, можно было бы легко избежать.

Впервые на несколько дней всеобщая забастовка парализовала Санкт-Петербург, поддерживаемая различными революционными течениями, которые теперь возникали повсюду. Страх перед этим безумием овладел столицей. Число бастующих достигло 140 000.

Революционеры, эта куда более грозная сила, чем полагала царская полиция, «обработали» многих рабочих в индустриальных предместьях города. Это были в основном молодые люди, которым никогда и в голову не приходила мысль собраться всем вместе, чтобы выразить свои требования правительству и подвергнуть острой критике его действия. Но нигилисты из-за рубежа подстрекали их к мятежу, сильно преувеличивая ошибки власти, которая переживала в это время великую драму тяжелой войны.

Один энергичный священнослужитель, который в силу своего призвания стал тюремным священником, поп Гапон, решил организовать из забастовщиков большое шествие, хотя подавляющее большинство забастовщиков и понятия не имело, из-за чего они бастуют. Отец Гапон, ученик Толстого, обращался с призывами к мирным рабочим, манифестациям и напоминал им как истинный последователь учения Христа, что ни в коем случае нельзя отвечать насилием на насилие. В результате его престиж рос в рабочей среде и среди разночинцев, и вот в это знаменитое теперь воскресенье он собрал около двадцати тысяч забастовщиков и организовал мирное шествие во имя Христа и его наместника на земле — русского царя.

Эти разочарованные, простые, по существу, добрые, очень верующие люди, не могли не прислушиваться к словам святого человека, которые был так же беден, как и они, который тоже оплакивал гибель своих близких, дяди, отца или брата на фронтах Манчжурии, и его проникновенные слова несли их измученным душам утешение.

Так их шествие ширилось, продвигалось вдоль набережной Невы, затем по Невскому проспекту, мимо фешенебельных аристократических кварталов. Одни манифестанты несли на руках свои домашние иконы, другие распевали церковные гимны, и все они, повинуясь убедительному голосу попа, направились прямо к Зимнему дворцу, где их добрый царь-батюшка должен был внимательно выслушать их скромные требования и мольбы. А вот какие фразы тогда звучали над головами: «Отец ты наш, мы просим у Тебя справедливости и защиты. Нет мочи терпеть дольше… Ваше величество, не отказывайте нам в помощи, разрушьте стену, отделяющую Вас от народа! И Ваше имя навсегда будет высёчено в наших сердцах».

Гапон не имел ничего общего с подстрекателями, этими Коммунистическими шпионами, которые в Германии, Польше, Швейцарии, проводили совместную работу по медленному, но верному разрушению русской империи, при тайном, доброжелательном поощрении со стороны германского императора.

Поп Гапон был известен своей искренней любовью и привязанностью к простому люду. Он был чист душой. Он искренне верил, что организуемые им сборища рабочих могут в конечном итоге улучшить их жизнь под руководством гражданских и религиозных властей, сделают их более гуманными людьми, и не позволят революционному вирусу проникнуть в рабочую среду, чему всячески противодействовал этот священник.

Но в этом сборище различных групп, которые присоединялись к его шествию, Гапон терялся. Целое море недовольных людей выплескивалось на улицы города. У каждого было свое требование. Эти люди в своей наивности верили в добро, и пока проявляли уважительное отношение к высшей власти: «Царь-батюшка освободит свой народ от его угнетателей». В толпе несли портреты царя, церковные хоругви, и все с обнаженными головами распевали знаменитый гимн старой России «Боже, царя храни!».