Скифы: расцвет и падение великого царства - Валерий Гуляев

Остается решить, зачем отправился Аристей в далекую страну исседонов, и где именно находилась эта страна. О действительной цели его путешествия мы можем только гадать. Не исключено, что он сам или по поручению эллинских купцов, обосновавшихся на торжищах Березани и Ольвии, предпринял попытку разведать новые земли за пределами Скифии, по слухам, весьма прибыльные для торговли.

Искаженные рассказы о богатых золотом царствах в глубинах Азии должны были, безусловно, доходить через скифов и до греческих колонистов. И нет ничего удивительного в том, что один из них решил, наконец, отправиться прямо к источнику происхождения этих слухов. Гораздо труднее определить местонахождение тех отдаленных земель, где удалось побывать Аристею.

Исходная точка всей дискуссии – вопрос о том, где жили исседоны, давшие временный приют чужеземцу. Мнения ученых на этот счет разделились. Одни ищут исседонов в Центральной Азии и Тибете. Другие ссылаются на тот факт, что слово «исседоны» лежит якобы, в основе названия древнего государства Иссетии и сохраняется поныне в названии уральской реки Исеть (бассейн р. Обь). Наконец, третьи исходят из того, что богатые золотом земли аримаспов и «стерегущих сокровища грифов» расположены в районе современных богатейших золотых месторождений либо на Урале, либо на западных склонах Алтая. Есть свои сторонники и у гипотезы, согласно которой исседоны жили в центральных и восточных областях Казахстана.

Всем этим умозрительным теориям и построениям явно не хватает доказательности. Да иначе и быть не может, поскольку их авторы часто не имели возможности привлечь в ходе своих изысканий дополнительные источники в виде археологических находок и сведений о добыче золота в древности в районе Урала, Алтая и Казахстана.

Ниже мы еще вернемся к проблеме местонахождения страны исседонов и их соседей – аримаспов и «грифов», когда речь пойдет о знаменитом торговом пути из Ольвии на Урал, столь красочно описанном Геродотом.

Для нас же пока вполне достаточно сделать один, самый главный вывод из тех сведений, которыми мы располагаем сейчас об Аристее и его путешествии на восток. На мой взгляд, лучше всего этот вывод сформулирован в работе немецкого ученого Рихарда Хеннига «Неведомые земли». Он пишет: «Неизвестный автор, которому приписывается имя Аристея, видимо, сумел перебраться через Урал и проникнуть в Западную Сибирь. Стимулом для такого путешествия послужило, вероятно, стремление найти местонахождение золота, которое, как предполагалось, было расположено на крайнем северо-востоке. В рассказе Аристея золото играет настолько большую роль, что такой вывод можно считать оправданным. Страну золота Аристею найти не удалось, и он вынужден был довольствоваться тем, что пожелали ему сообщить исседоны, игравшие роль торговых посредников».

Илл. 120. Серебряный ритон с головой быка из Ирана (Ахеменидский период).

Курган № 1 у с. Филипповка, Оренбургская обл., V–IV вв. до н. э.

Проникновение Аристея в земли, лежавшие на северо-восток от Скифии, было своеобразной разведкой глубинных областей Евразии, слухи о сказочных богатствах этих земель доносили до черноморских греческих факторий заезжие скифы-купцы, Разведка эта, видимо, оказалась удачной. Плотная завеса неведомого, скрывавшая до того далекие северо-восточные земли от взора просвещенного эллина, была, наконец, прорвана. И туда немедленно устремились вездесущие греческие купцы. Непосредственным результатом всех описанных событий явилось установление торговых сношений эллинских городов-колоний Северного Причерноморья (особенно Ольвии) с варварскими племенами Урала и Алтая.

Геродот-геликарнасеи в Ольвии (или немного фантазии на исторические темы)

Нудные и по-осеннему холодные дожди прекратились. Вновь лучезарный Гелиос согревает теплом напоенную влагой землю. И бездонную небесную синь не отличить уже от морской лазури. Веселый гомон матросов и грузчиков на пристанях, оглушающий стук молотов в кузнечном квартале, крики погонщиков на узких улочках верхнего города – все говорило о том, что Ольвия стряхнула с себя сонное оцепенение вынужденного безделья и вновь готова к деятельной жизни в этом неспокойном степном краю.

Воины городской стражи в высоких медных шлемах с гребнями и до блеска начищенных панцирях не спеша отодвинули огромный железный засов и с трудом развели в стороны створки тяжелых дубовых ворот. В город входил большой караван. По всему было видно, что прибыл он издалека. Измученные низкорослые лошаденки с косматыми гривами сгибались под тяжестью вьюков. Лица путников, запыленные, до черна обожженные степным солнцем, были бесстрастны. Но жители Ольвии с нетерпением ждали их рассказов. Там, где побывали путники, не ступала еще нога эллина. Сурова и негостеприимна там природа, жестоки и беспощадны варвары, но сокровища – бесчисленны. Заботливо упакованы в тяжелые вьюки диковинные товары: драгоценные меха лисиц, соболей и бобров, разноцветные камни божественной красоты, слитки желтого металла, в обмен на который можно купить все богатства мира.

Илл. 121. Деревянное украшение конской узды. Курган № 1, Туэкта, Алтай,

VI в. до н. э.

На постоялых дворах, у причалов гавани, в пестрой рыночной толпе Ольвии часто можно было видеть человека с высоким лбом мыслителя, внимательным и дружелюбным взглядом. Жадно расспрашивал он бывалых людей о жизни и нравах воинственных скифов, их ближайших соседях, о дальних землях, откуда доставляли на берега Понта драгоценную пушнину и золото. Сам на свой страх и риск поднимался он на пузатом торговом судне вверх по Гипанису (Бугу) в глубины Скифии, с любопытством рассматривал в Эксампае огромный бронзовый котел, отлитый, согласно преданию, по приказу скифского царя из наконечников стрел его бесчисленных воинов. Геродот, уроженец малоазийского города Галикарнаса, живший с 482 по 425 гг. до н. э., объездил, как говорят, половину света, а о другой его половине сумел немало узнать из чужих рассказов, тщательно отделяя при этом сказку от были, фантазию от действительности. И уже на закате своих дней Геродот подарил человечеству бесценную «Историю» в девяти книгах, где запечатлены во всем их многообразии и красочности культура и люди того времени. «Нашей Скифии, – писал историк Н. Надеждин, – предпочтительно перед прочими, несравненно больше интересными странами земного шара, выпала счастливая доля найти именно в Геродоте, «отце истории», и отличного наблюдателя, и отличного живописца. Геродот, сам бывший в Скифии, сам проникавший в глубину беспредельных ее степей, посвятил описанию ее почти целую Музу своего красноречивого Парнаса, почти целую книгу своих бессмертных сказаний. И он описал ее с какой-то особенной любовью, с какой-то пристрастной нежностью, не пренебрегая ни малейшими подробностями, какие мог схватить или личным наблюдением, или прилежными расспросами у туземцев. Можно сказать, что представленная им картина Скифии есть редкий образец географической полноты и отделки, каких только могла удостоиться варварская страна от спесивой классической древности».

По следам торговых караванов

Свой рассказ о торговом пути на северо-восток Геродот начинает с «торжища Борисфенитов», т. е. с Ольвии – греческой колонии, расположенной в устье Днепро-Бугского лимана. Следовательно, именно этот город был исходным пунктом караванного маршрута. Шаг за шагом греческий историк перечисляет племена и народы, которые встретились на этом пути. Сначала купцы пересекали низовья Буга и Днепра и шли степью, через земли кочевых и царских скифов. По левую руку от них, далеко в сторону, оставались колдуны-невры, людоеды-андрофаги и меланхлены – «черные плащи». За Доном караваны вступали во владения воинственных савроматов, которые, согласно легенде, вели свое происхождение от смешанных браков царских скифов с амазонками. Эта земля была голой и безлесной. Но дальше на север, на расстоянии всего 15 дней пути, путешественников ждала веселая зелень перелесков и сумрак вековых дубрав страны рыжеволосых и голубоглазых будинов. Еще семь дней путники ехали по безлюдной пустыне. За ней, «более в направлении к востоку», жили лесные охотники фиссагеты и иирки, в которых многие современные исследователи видят предков угро-финских народностей (мордвы, марийцев и т. д.). Далее обосновались «другие скифы», отделившиеся когда-то от царских. Наконец, у подножия высоких гор (скорее всего, Урала) обитали аргиппеи – «люди, плешивые от рождения».

«О стране до этих плешивых и о племенах, обитающих по сю сторону их, – пишет Геродот, – имеются весьма достоверные сведения: к ним ходят некоторые скифы, от которых нетрудно добыть сведения, равно как и от эллинов из торжища Борисфена и других припонтийских торжищ. Те из скифов, которые приходят к ним, ведут свои дела при помощи семи переводчиков на семи языках. Что находится дальше, к северу от аргиппеев, неведомо, поскольку те дальние страны скрыты за высокими горами. По словам самих аргиппеев, в горах живут люди с козьими ногами и люди, спящие по шесть месяцев в году. Область же к востоку от плешивых, населенная исседонами, хорошо известна <…> А выше их, по рассказам исседонов, живут одноглазые люди и стерегущие золото грифы. Со слов исседонов передают этот рассказ скифы, а от скифов знаем и мы, прочие, и называем их по-скифски аримаспами: „арима“ скифы называют единицу, а „спу“ – глаз.»