Айрин, графиня из Бездны. Книга 2 - Izzi Genius

— Ты хочешь, чтобы мы снова сразились с тобой? Хочешь убить нас в бою?

— Я? — воскликнула Элли, положив руку на грудь — Та, что так ценит жизнь? Даже стражам, что пришли за мной, я дала шанс одуматься. Повторяю, лично я не желаю больше никого убивать. Всё, чего мне хочется — чтобы течение жизни продолжалось. Я даже отрекусь от своей власти в городе, и верну вам дочь Холдгрейва.

Видя недоверие в глазах Епископа, Русалка вздохнула и соскочила на пол. Она прошла в центр комнаты и встала между солдатами. Епископ удивленно моргнул — ему показалось, что стало темнее, и лишь серебристые волосы Элли испускали свет, озарявший всю комнату.

— Клянусь — серьезно и тожественно произнесла Русалка — Пока вы живы, Я пальцем не трону тех, кто был в том зале и сражался с Талли — и не причиню вам вреда, сама или через своих слуг. Все случилось так, как случилось, и каждый сам выбрал свою судьбу.

— А когда мы умрём? — с тревогой спросил Епископ, приподнимаясь с постели.

— А когда вы умрете, ваши души попадут или в руки к Свету — и тогда до них будет не добраться, или в лапы к Изнанке — и тогда я буду меньшей из ваших проблем. Поверь, Хаш, у меня нет власти за последней чертой.

— Значит, ты отказываешься от мести и возвращаешь дочь Холдгрейва, так?

— Верно. А всё, что требуется от вас — продолжить жить. Да, и ещё — скажи мэру, пусть прекратят охоту на моих людей. Это их нервирует.

— Барон не остановится.

— Личная месть барона меня не интересует. Я про преследование со стороны властей. Уверена, ты сможешь правильно донести мою мысль — и до графа, и до барона.

— Дочь Холдгрейва… что с ней сделали? — с заминкой спросил Хаш.

— Ничего из того, о чём ты подумал — ответила Русалка.

— Она здорова? Невредима? — уловив мимолетное колебание, продолжил спрашивать Епископ.

— Она… невредима и почти здорова — ответила Элли — В плену её не мучили. Но вот её разум… боюсь, тут поможет только время.

— Граф может не согласиться — покачал головой Хаш — Он очень привязан к Холдгрейву.

— Я проявляю милосердие — так пусть и он проявит благоразумие, — холодно ответила Русалка — Забери его Бездна, чего он ещё желает? Ведь это блистательная победа — Дети Моря разгромлены, все их слуги — убиты, все похищенные — вернулись домой. Церковь славит его, Совет подчиняется, король — одаривает своею милостью.

— Ты жива.

— И то верно. Тогда скажи Уоренгейту, что если он не успокоится, то получит настоящую битву. Я хочу сохранить этот город — но это лишь моя прихоть, а не обязательство. Если потребуется — тёмные стены, отражая голос Русалки, наполнили комнату шёпотом многих голосов. Тьма обступила каждую лампу, а воздух стал ледяным- Я устрою настоящую войну. Ту, в которой участвовали Эйд и Кейсар. Жизнь я всегда предпочту смерти, но не заблуждайся — убивать я умею. Поверь мне на слово, Хаш, вы проклянете день, когда граф откажется принять победу.

— Погибли сотни солдат и горожан, — собрав всю волю в кулак, отвечал Епископ — Товаров сожжено на тысячи золотых. Есть мертвые среди благородных. Похищена дочь барона — ты знаешь, сколько крови там пролилось? И всё это останется без ответа? Нет, — покачал головой Хаш — Это не победа.

— Она самая, — возразила Русалка — И другой у меня для вас нет. В конце концов, поле битвы осталось за вами.

Закрыв глаза, Эдмон неподвижно лежал, обдумывая предложение.

— Хорошо, я попробую, — наконец согласился Епископ — Постараюсь. Но ничего обещать не могу.

— Вот и славно, — кинула Русалка — И не забудь упомянуть, что я не собираюсь мстить за Талли. Ответ передашь через него — Русалка кивнула на одного из застывших охранников.

Не прощаясь, Элли вышла из покоев в окружении шести молчаливых фигур, а Епископ остался наедине с последним неподвижным солдатом. Хаш выдержал несколько минут, прежде чем покинул комнату. Он тщательно запер дверь и, всё ещё дрожа от страха, поднялся во двор. Там, под лучами весеннего солнца ему стало легче, холод отступил, и он приказал готовить экипаж. Выезжая за ворота, Эдмон не заметил хрупкую фигуру, провожающую его внимательным взглядом.

— Простить — не значит забыть — прошептала Русалка.

Тем же вечером отряд закованных в броню солдат отправился в парк, указанный Епископом. Там, в одном из павильонов, Элли в последний раз прикоснулась к Элирии Холдгрейв. Девочка, очнувшись от сна, стояла, покачиваясь и склонив голову, не в силах до конца сбросить с себя оцепенение.

— Вот и всё — произнесла Русалка, опуская руки — На большее я не способна. Теперь иди — подтолкнула она миледи к выходу.

Через открытые окна Элли наблюдала, как неровной шатающейся походкой девочка шагала по тропинке, окруженной деревьями. Людоед раздобыл для неё тёмно-синее платье, великоватое и слишком лёгкое, но вполне пристойное. Миледи прошла совсем немного, прежде чем её окружили люди барона, и стража, и солдаты. Увидев всех этих людей, с обнажёнными клинками, девочка испуганно закричала и закрылась от них руками, опустившись прямо на землю. Один из солдат, осторожно взявший её за плечо, с криком отдёрнул руку и изумлённо уставился на миледи. Остальные направились к павильону, из которого вышла Элирия.

— Свет Всемогущий, — покачала головой Русалка — До чего же они любят сражаться. Впрочем, кто я такая, чтобы лишать их этого удовольствия. Верно? — она обернулась к шести неподвижным фигурам и махнула им рукой — Ступайте, и окажите им достойный приём.

Час спустя, когда на землю опустился сумрак, Русалка вновь стояла в подземном зале, разглядывая своих слуг.

— Мы готовы, госпожа! — воскликнул громила, с обожанием глядя на Элли — Скажите слово, и последние мгновения нашей жизни мы наполним болью и страхом!

— Нет — покачала головой Русалка — С этой минуты вы — свободны, и вольны делать всё, что пожелаете. Отныне весь город знает — Дети Моря побеждены. Шторм мёртв. Русалка исчезла. Все их слуги — пропали. Возможно, это придаст горожанам храбрости.

Трое мужчин изумленно смотрели на свою госпожу, и даже отвратительное изломанное чудовище, замерев у стены, недоверчиво смотрело на девочку.

— Теперь вы свободны и вольны делать что хотите — повторила Русалка — Так что все, кроме Людоеда, могут идти. Вы знаете, где Шторм прятал золото — можете забрать его.

Двое слуг, не смея возразить, ушли, кидая на Людоеда завистливые взгляды.