Бумеранг - Сергей Палий

Я замер. Шепотом спросил у Латы:

— Видишь?

— Да. Одна из граней бликует.

— Что думаешь?

— Не знаю. Попробуй приложить к ней цацку.

— Это будет один из самых глупых поступкой в моей жизни, — усмехнулся я. — Если не последний. Я в Зоне давно и как-то не привык прикладывать одну непонятную штуку к другой…

— Осторожно! — крикнула Лата.

Я вздрогнул и чуть не выронил артефакт, который начал наливаться знакомым вишневым сиянием. Сталкерские инстинкты потребовали немедленно отбросить его подальше, но я не поддался. Когда интенсивность свечения достигла апогея, я аккуратно вытянул руку вперед и раскрыл ладонь — движение получилось естественным, словно я всю жизнь только тем и занимался, что активировал таинственные штуковины под ЧАЭС.

Мы затаили дыхание.

Первое время ничего не происходило. «Бумеранг» испускает рассеянный красноватый свет, от которого вокруг вздрагивали тени, Лата неподвижно стояла рядом, а я внимательно следил за происходящим, готовый при первом же признаке опасности бросить артефакт в сторону.

Когда я уже собрался признать попытку неудачной, в колонне что-то неуловимо изменилось. Сначала та ее плоскость, что бликовала, сделалась чуть светлее, приковав наше внимание. Ровный неживой свет исходил из самого материала, постепенно проявляясь на черной поверхности ветвистыми прожилками и становясь ярче. Внезапно грань вспыхнула небесно-фиолетовым сиянием, ослепив и заставив нас зажмуриться.

— Мать моя женщина! — вырвалось у меня.

— Артефакт и кристалл почувствовали друг друга, — щурясь, проговорила Лата. — Я же говорила, это ключ.

— И что теперь? — поинтересовался я, держа цацку на фоне призрачного сияния грани. — Замочную скважину нашли. Вставить в нее ключик и повернуть?

— Почему бы и нет, — с азартом откликнулась девушка. — Только вот… что за дверь нам откроется?

— В рай, — с иронией обронил я. — Или в ад. Или даже на выбор. Ты куда предпочтешь?

— Не паясничай, Минор, — серьезно сказала Лата. — «Бумеранг» способен менять течение времени, создавать петли. За дверью может оказаться что-то совсем иное.

Я не нашелся что ответить. А ведь и впрямь: кто знает, что сулит разгадка этой тайны? Мы, отбросив шанс продать цацки по баснословной цене и обеспечить себе благополучие на многие годы вперед, шли сюда за истинным знанием, которое дороже денег. Шли в надежде получить ответ на одну из самых зловещих загадок Зоны. Мы хотели приподняться на цыпочки и взглянуть чуть дальше других.

И вот теперь, на пороге открытия, мне вдруг стало страшно. Жуткий холодок охватил меня с головы до ног и сжал сердце. Это был реальный страх. Боязнь потерять что-то ценное и желанное в самом конце пути.

— Готов попробовать? — осторожно спросила Лата, так И не дождавшись от меня хоть какой-то реплики.

— Не зря же мы сюда приперлись, — ответил я.

— Вы вообще — умнички, — раздался зычный голос из-за колонны. — Стой как стоишь, сталкер. А ты, шлюшка, не вздумай ствол поднимать.

Вот так, братцы. Будь ты хоть трижды обстрелян, многоопытен и осторожен, как лань у водопоя, — если все внимание сосредоточено на чем-то одном, жди беды.

— Отбрось-ка «калаш» подальше, девчонка, — продолжил меж тем невидимый на контровом свете визитер. — Брыкнись на коленки и по-шустрому упакуй лапы на затылок.

— А минетик с проглотом не сделать? — с презрением выцедила Лата, не отбрасывая оружие, но и не рискуя вскидывать ствол.

Молодец, девчонка. Зачастую выиграть время — значит выиграть битву.

Визитер сухо рассмеялся и наконец вышел на освещенное гранью кристалла пространство.

Точнее, два визитера.

— О! — не удержался я от язвительного комментария. — Кирилл и Мефодий! Давненько я ваших славянофильских рыл не наблюдал. Как дела у «Чистого неба»? «Долговцы» вас еще не ассимилировали?

— Меня зовут Анатолий, — недовольно проворчал один из них.

— Все хамишь, сталкер, — зычно констатировал второй. — Напрасно. Не в том ты теперь положении.

Первый приспешник покойного полковника целился в девушку, а тот, что звался Кириллом, держал на мушке меня.

Оба были вооружены автоматами системы «Орда». Вот, оказывается, кто нас преследовал на трубе возле Саркофага! А я-то гадал, что за звук у выстрелов такой: вроде бы знакомый, но все равно какой-то чужой. Правильно, я эти стволы на слух еще не очень хорошо знаю.

— Лата, брось пушку, — резко приказал Кирилл. — Ты знаешь, я мужик простой: могу и свинцом накачать.

Девушка зыркнула на него исподлобья и ответила:

— Ты не мужик, а шестерка.

А вот это ты зря, девочка. Злить противника надо в меру и умело.

Я с опаской покосился на «чистонебовца», но тот, к моему удивлению, не раздражился, а продолжал спокойно выцеливать меня через планку «Орды».

— Отдай артефакт, сталкер, — сказал он. — И, быть может, твоя строптивая деваха останется жива.

— Она не моя.

Слова сами слетели с языка. Машинально. Я даже толком не успел подумать, и они уже повисли в воздухе, пронизанном эфемерным свечением.

— Серьезно? — Кажется, Кирилл всерьез удивился. — А мне показалось, что вы того… снюхались. Что ж, в таком случае она не представляет ценности как заложник. Толик, кончай шлюшку.

Дальше все произошло настолько быстро, что при нормальном течении времени я и моргнуть бы не успел…

Выстрел мой мозг зафиксировал по вспышке возле пламегасителя, ибо звук на тот момент еше не успел долететь до барабанных перепонок.

Движение вперед я начал за полсекунды до выстрела, когда птичка-интуиция заколотила в затылке с финальной одержимостью. Ладонь с артефактом коснулась мерцающей грани призмы, и я почувствовал, как две стихии собираются в единый поток рядом с моими застывшими пальцами. Вишневый блеск «бумеранга» слился с небесно-фиолетовым сиянием кристалла. Плоскость прогнулась, принимая форму замысловато сплетенных лент Мёбиуса, и охотно приняла их в себя.

Пуля неторопливо выплыла из язычка пламени и, медленно вращаясь, отправилась в фатальный полет. Трудно сказать, каким образом мои глаза могли передавать в зрительные центры всю картинку целиком, но я видел не только стрелявшего «чистонебовца», но и то, как начало меняться выражение лица Латы, которая стояла в нескольких метрах левее.

Нет, ее мимические мышцы еще не успели среагировать на выстрел, но вот взгляд… В нем отразился испуг.

«Интересно, — подумалось в тот миг мне, — какова скорость распространения страха?»

После того, как цацка соприкоснулась с кристаллом, ход времени изменился.

Картина происходящего теперь менялась тягуче, будто кто-то покадрово проматывал эпизод из фильма. Герои, наподобие крошечных марионеток, застыли в янтаре воздуха. Веки Кирилла тихонько поднимались — скорее всего он только что моргнул, — палец Анатолия все еще давил на спусковой крючок, но больше «Орда» не стреляла: предохранитель был выщелкнут в режим одиночного огня.

Только пуля продолжала неумолимо лететь вперед. К голове Латы.

Ее движение было медленным и оттого выглядело еще более жутко. Воздух тугой спиралью увивался следом.

Пуля двигалась, отдергивая завесу с моей памяти, в глубине которой таилась темная впадина.

Третий класс. Московские дворики. Дружелюбный лохматый пес, которого терпеть не могли запойные хозяева…

Мне семнадцать. Первый неуклюжий секс…

Второй курс. Заваленная сессия. Армия. Ломка жизненных ценностей во время долгих марш-бросков, прыжков с парашютов и драк с «дедами»…

Двадцать два года. Начало успешного бизнеса, серьезные партнеры. Первая иллюзия благополучия…

А потом следовал провал, за которым сразу же начиналась жизнь в Зоне. Я никогда никому не говорил, что страдаю амнезией, впрочем, здесь это особо никого и не интересовало: внутри Периметра хватало бродяг с темным прошлым и сдвинутой психикой. Я и сам, братцы, честно говоря, нечасто вспоминал об этом прискорбном факте. Разве что приходили неясные мрачные образы в те минуты, когда лежал и слушал Зону перед сном.

И вот сейчас летящая пуля сдергивала ширму, за которой притаилось прошлое, заставившее меня пойти в Зону. Оно напоминало контрольно-следовую полосу Периметра — перепаханную вдоль и поперек грань между двумя мирами.

А параллельно ко мне приходило понимание того, что же открыл ключ, собранный из окропленных кровью и потом кусков загадочного артефакта, способного менять судьбу. Понимание охватывало сознание постепенно, чтобы не вызвать шока от мощи, которая лежала в моей правой ладони. Не просто мощи, власти над великой стихией времени.

Единоличной. Манящей. Сокрушительной.

Власти, разбивающей вдребезги целостное восприятие мира и ввергающей в сомнения. Могущества, ставящего перед таким выбором, что замирала в стазисе каждая клетка тела.