Почти герой - Богдан Дорошин

Голода я, как ни странно, уже не чувствовал и именно это заставило меня выбраться на следующий день из своего укрытия. Щурясь от яркого света, заливавшего коридоры, я добрел до столовой, где без зазрения совести и, не обращая ни на кого внимания, стал поедать все подряд. Полевые солдаты-медики всегда говорили, что человек без еды может прожить достаточно долго, но все же для поддержания тонуса нужно насыщать организм всевозможными белками и витаминами.

Превозмогая тошноту, я допил компот и уже думал вставать, когда ко мне прицепилась какая-то малявка. После встречи с Дарханом я до сих пор не пришел в себя, и обращать на подобное внимания не собирался.

– Профессор Герп поставил тебе «неудовлетворительно», – капризным голоском заявила маленькая девочка, и я попытался вспомнить, как ее зовут. Не удалось – в конечном счете, все они на одно лицо. – Теперь ты снова хуже всех…

Я не дослушал малышку и стал выбираться из-за стола. Учеба, учеба. Кому она сейчас нужна? С тех пор как я стал сверхурочно заниматься с Гардинг, меня особо никто не пилил за прогулы. С помощью двух женщин я пробивал себе дорогу на другой курс, и даже мелочный профессор Герп уже ничего мне не сделает. Мой декан… а кстати, как там поживает Натали?

Перед глазами всплыла та Гардинг, которую еще помнил Дархан. Неизвестно почему, но мертвый маг ей верил и приказал мне рассказать о королеве-древней, которая якобы вырвалась из-под печати.

Впрочем, я и так к ней заскочить собирался. В таком случае, почему бы не выполнить нетрудную просьбу Дархана, тем самым, избавляя себя от одной из проблем?

Настроение у меня слегка поднялось, но головная боль никуда не ушла. С набитым брюхом и комком под горлом я вернулся в свою комнату, где распластался на кровати. Свечи зажигать надобности не было, необходимый свет пробивался сквозь щели в двери. Мысленно я стал прокручивать в голове варианты предстоящего разговора с Натали Гардинг. Что ей нужно сказать, а о чем следует умолчать? Дархан кажется упоминал, что деканша ничего не знает об Ордене и его деятельности, а поэтому… Эх, почему же после погружения в медальон и просмотра нескольких обрывков из памяти великого мага, моя голова так раскалывается?! Может устроить себе кровопускание через нос, некоторые говорят, что помогает…

Бормоча под нос неритмичные мелодии, я пытался заснуть. Несколько раз у меня получалось провалиться в дремоту, но любой звук выводил меня из этого сладостного состояния. Наконец мне надоело, и я принял решение: нужно действовать, ибо от бездействия становится только хуже. В тот момент, когда я вставал, чтобы уйти, случилось кое-что из ряда вон.

Ко мне вновь ввалился Пейн.

– Чего тебя надо? – в испуге я даже отстранился к краю кровати.

Некромант прислонил палец к губам и жестами показал, что нам следует срочно спуститься вниз. Куда это «вниз» я понял практически сразу, ведь у «Преступников» имелась своя штаб-квартира глубоко под землей, где-то в руинах города Первой эпохи.

Когда мы пришли в иллюзорный особняк, меня ждал еще один сюрприз, в виде обеспокоенной Эскель. Девушка ходила из угла в угол, злилась и была чем-то очень недовольна. Когда она увидела меня, ее раздражение только усилилось, но Пейн не обратил на нее никакого внимания. Он провел меня в свой кабинет и закрыл за нами дверь.

– Мы должны сделать это, архимаг!

– Что? – не совсем понял я.

– Нет больше времени тянуть. Нужно немедленно пробуждать Артефакт. Ты сможешь выполнить свою часть работы?

Я сначала хотел пожать плечами, но потом неожиданно заявил, что да, без всяких проблем. Смогу. Пейн искоса на меня поглядел, но не стал изводить вопросами. Излишняя болтовня была не свойственна этому человеку, который человеком, правда, мог называться лишь формально.

Кожа на руках некроманта была необычайно сухой, словно он много времени провел под палящим солнцем. Заметив мой взгляд, Пейн отвернулся, после чего заговорил быстрее и чуточку сбивчивей:

– Исполнишь то, о чем я тебя прошу, и все, ты свободен как птица. Сможешь исчезнуть в любом направлении.

– Разве тебя интересовал этот эксперимент? – спросил я тогда, но так и не получил ответа.

В штаб-квартире я остался еще на несколько часов, выпив за это время полбутылки бренди. Мне полегчало и удалось даже поспать, удобно растянувшись в одном из кресел. То и дело мимо меня сновали какие-то люди, пить дать те «преступники» с которыми я лично знаком не был.

Вернувшись в замок, и не запамятовав о строгом указе Дархана, поплелся в апартаменты Гардинг с желанием ей все рассказать. Я постучал о косяк двери ее кабинета, а после и просунул голову в щель.

– Доброе утро, леди Гардинг.

Декан к моему удивлению лежала на диване и придавалась сладостному ничегонеделанию. Подобное занятие я обожаю больше всего, а поэтому тут же поймал себя на мысли, что одобряю действия деканши. Но Натали, заметив меня, наоборот нахмурилась и попыталась принять более официальный вид, что у нее получилось не очень хорошо.

– Леди? – переспросила она. – Ты случаем не заболел?

– Нет, я чувствую себя прекрасно и мне есть, что вам сказать. Могу я войти?

– Да, конечно. Можешь даже сесть.

– Спасибо.

Деканша выглядела почти так же, как и в воспоминаниях Дархана. То есть почти безупречно. Конечно, за всем этим блеском стояла магия и только она, но разве это столь важно?

– Я вся во внимании, – напомнила Натали, не желающая прерывать своего безделья.

– Ну, э-э-э… я даже не знаю с чего начать. В принципе рассказывать мне не много, но все же… В общем, есть одно дельце и я думаю, вы должны знать… кое о чем…

– Это что-то новенькое. Ну-ну, я слушаю…

Помниться я очень старательно подбирал слова, а посему у меня не получалось связать и двух фраз. Я запинался, искал более подходящие выражения, но в конечном итоге выпалил незамысловатую, но многообещающую фразу:

– Мне приснился Дархан!

Это было не совсем правдой, но не говорить же ей, что я сознательно погружался в медальон! Это могло вылиться в нехорошие последствия для моей скромной персоны. Раньше, возможно, я не был бы столь предусмотрительным, но Академия Королей начинала учить меня осторожности.

Мне не понравилось, как изменились ее глаза, как в них проскочил какой-то блеск. Блеск опасный и совсем не дружественный. Сглотнув, я быстро стал думать, что же ей рассказать, а что оставить при себе, но дилемму за меня решил Пейн, предусмотрительно наделивший меня печатью молчания.

Как я узнал гораздо позже, данная печать использовалась в кругах «преступников» для того, чтобы люди, не снискавшие полного доверия, не наговорили много лишнего своим друзьям, знакомым, соседям, учителям. Если другими словами, то она попросту не давала разглашать тайны организации. И все бы ничего, но печатка особым интеллектом не блистала, и порой не давала возможности раскрыть тайны к «Преступникам» не имеющие никакого отношения.