Дельцы. Автомобильный король - Эптон Синклер

А что, если Эбнер напишет письмо? В газетах писали, что мистер Форд ежедневно получает тысячи писем, но бывают и секретари с добрым сердцем, и, может, одного из них удастся растрогать печальной повестью, которую расскажет Эбнер. Все просители пишут письма с этой затаенной мыслью; каждый из них — обособленная личность, капля воды, падающая с неба; но вскоре капли обнаруживают, что они слились, образуя реку, их несет в океан!

Как-то придя домой, Эбнер увидел, что Дэйзи нет, а жена спит; ему только этого и надо было — можно было делать, что хочешь, и не отвечать на расспросы. Он стал скрытным, потому что жил среди людей, которые во многом не соглашались с ним, говорили, что он жадюга или мохом порос и вообще все то, что молодежь говорит про стариков. Эбнер Шатт не был умен, но он решил про себя, что пусть лучше его письмо будет таким, как оно есть, нежели будет написано каллиграфическим почерком образованной дочери.

Эбнер читал в газете о благотворительстве миссис Форд и об ее богоугодных делах; он думал, что, может быть, она получает меньше писем, чем ее муж. Он отыскал перо и чернила, вырвал из блокнота листок бумаги и, попыхтев больше чем когда-либо на сборочном конвейере, сочинил письмо, начинавшееся: "Дорогая мисес Форд", — за чем следовало:

"Когда я был мальчишкой, я жил позади Бэгли-стрит и много раз помогал вытаскивать тележку мистера Форда из грязи и раз даже помог повернуть ее. Я работал на заводе с первого года. В те дни я, бывало, говорил с мистером Фордом. Я работал у него почти тридцать лет и всегда хорошо. Вот уже два года как меня уволили, у меня больная жена, а у дочери ребенок, а муж ее работает в конторе один день в неделю. Мой сын окончил заводскую школу мистера Форда, у него семья, а работает он только два дня в неделю. Мистер Форд знает меня, он сам дал мне работу и не один раз говорил со мной. Мисес Форд, пожалуйста, дайте мне работу, я готов делать что угодно. Фордовскую машину я знаю, я работал на этом деле всю жизнь. Пожалуйста, помогите хорошему человеку, я из прихода преподобного Оргута.

С почтением, Эбнер Шатт".

70

Эбнер перечел это письмо и с беспокойством почувствовал, что с некоторыми словами не все ладно. Но в конце концов он же не просит места школьного учителя. Он думал, что "мисес Форд" разберется, о чем идет речь, и в этом он не ошибся. Он допустил только одну серьезную ошибку: забыл указать свой адрес.

Он вышел на улицу, купил марку и отправил письмо, а затем засел дома и стал ждать. Он никому не сказал ни слова; он всех удивит. Он сидел дома весь следующий день, поджидая прихода посыльного. Он прождал еще день; наконец Милли и Дэйзи стали пилить его: что же, он совсем бросил искать работу? Эбнер снова начал шагать по улицам.

А с письмом случилось вот что: один из секретарей миссис Форд вскрыл его и, согласно ее инструкции, направил на расследование. Оно попало в канцелярию дирекции, к служащему, который ведал этими делами. Тот разыскал имя Эбнера Шатта в картотеке, содержащей несколько миллионов именных карточек бывших рабочих Фордовской автомобильной компании. Отсутствие адреса не имело существенного значения, потому что имя Эбнер Шатт встречается не часто. Записи подтвердили сведения Эбнера относительно сроков его работы в Фордовской компании; и таким образом, дело было передано "исполнителю".

Молодой человек вышел из фордовской машины модели А перед домом Шаттов и позвонил. Он звонил довольно долго, потому что в доме не было никого, кроме Милли, а она редко вставала с постели. Но, наконец, она кое-как добрела до двери, выглянула в щелку и, разумеется, сильно взволновалась, увидев незнакомого человека и услышав, что он от Фордовской компании. Бормоча извинения, Милли впустила его, охая, села на стул; горько ей было видеть нищету своего жилья, совершенно не приспособленного для приема гостей.

Бывало, к сожалению, что "душещипательные истории", которые почта доставляла доброй миссис Форд, оказывались обманом. Но в данном случае легко было убедиться в болезни Милли, кроме того, обнаружилось, что она ничего не знала о письме мужа. Это весьма облегчило молодому человеку проверку сведений, сообщенных Эбнером. Муж, по-видимому, ушел искать работу, — почетное, хотя и бесполезное занятие. Молодой человек подробно расспросил Милли об их семейных и финансовых делах. Как это ни казалось неправдоподобным, Эбнер, очевидно, знал мистера Форда в начале его карьеры и был взят на работу лично им и им же повышен в должности. Это был случай, заслуживающий внимания.

Какое возбуждение царило в семействе Шаттов после того, как все его члены вернулись домой и услышали новость! Как гордился собой глава семейства! Долгое безделье и беспомощность чуть было совсем не сломили его; но теперь он так заважничал, что с ним сладу не было. Каждый день он поджидал почтальона и, наконец, получил извещение явиться на завод в Хайленд-Парке, где все еще изготовляли части для старых моделей Т. Эбнеру предложили два дня в неделю вставлять винтики на конвейере по сборке магнето и получать за это восемь долларов; и на трамвай не нужно тратиться. Это показалось манной небесной несчастному семейству, которое жило под угрозой голодной смерти.

Когда у человека работают двадцать пять тысяч рабочих, то он, само собой, не разорится, если их будет двадцать пять тысяч и один; особенно раз он может взамен уволить другого или сотню Других, если ему заблагорассудится. Мужу приятно доставить жене удовольствие, а то, что у жены доброе сердце, неудивительно, ведь женщины так плохо разбираются в экономических законах. Если жена не соглашается отдать приказ, чтобы письма просителей бросали непрочитанными в корзину, то надо найти возможность удовлетворять ее желания. Таким образом Эбнер получил работу и написал трогательное благодарственное письмо, не вызывающее никаких сомнений в искренности его, чувств, — стоило только посмотреть на пляшущие каракули и правописание. Письмо передали мягкосердечной леди, и она носила его в сумочке и показывала своим друзьям, — пусть знают, какое хорошее и доброе учреждение Фордовская автомобильная компания.

Что до Эбнера, он сразу забыл все свои горести и обиды. Он забыл, что над его головой свистели пули — пули, купленные за счет Генри Форда, которыми стреляли его люди. Пусть эта тайна Эбнера останется при нем и умрет вместе с ним, Эбнер снова убедился в том, в чем в глубине души никогда не сомневался: Генри Форд был одним из величайших и добрейших людей, и если и было что дурное, то только потому, что у него слишком большое дело и он не может найти людей, достойных его целей. Эбнер Шатт снова был своим человеком у Форда, и если какой-нибудь мастер посмеет уволить его, он будет знать, что ему делать!

71

Несмотря на уговоры Генри, американский народ не переизбрал президента Гувера. Американцы решили попытать счастья на демократе; и почти сразу начался развал финансов и промышленности, какого еще никогда не бывало. Между учеными мужами разгорелся спор, который вряд ли будет разрешен до конца американской истории: был ли развал результатом того, что удалось или не удалось сделать мистеру Гуверу, или причина крылась в страхе американцев перед тем, что намеревался сделать мистер Рузвельт. Прежний президент пригласил вновь избранного, чтобы посоветоваться с ним относительно того, что следует предпринять до передачи полномочий; но мистер Рузвельт отказался принять какую-либо ответственность за то, что будет сделано до конца президентства Гувера. Дебаты стали еще жарче. Кого следовало винить в том, что все банки Америки вынуждены закрыться?

Эбнер был одним из ста миллионов американцев, которые знали только то, что читали в газетах. Для него все это было совершенной загадкой, недоступной пониманию. Что станет с Америкой? Что она, так и вылетит вся в трубу? А что, если Форду опять придется закрыть свое предприятие и Эбнер останется без работы?

Новый президент был бодр и весел, что сильно обнадеживало одних и приводило в ярость других. Новый президент придерживался того взгляда, что если дать денег фермерам и рабочим, то они немедленно пустят их в оборот; это лучше, чем отдавать деньги крупным банкам, которые спрячут их в своих подвалах. Этот новый проект пришелся по нраву всем тем, у кого денег не было, и они искренне, от всего сердца обещали тратить их. План был осуществлен, торговля сразу оживилась и промышленность воспрянула; фермерам было кому продавать свои продукты, а мелкому городскому люду чем наесться досыта.

Так продолжалось несколько лет. Правительство занимало миллиарды долларов и тем или иным способом ссужало ими людей, чтобы они их тратили, что они и делали, и таким образом банки и крупные предприниматели имели удовольствие начинать все сначала. Казалось бы, что это как раз то, чего им хотелось, и что они будут благодарны президенту, которому пришла в голову такая замечательная идея; но по какой-то странной причине, как только они снова почувствовали себя вне опасности, — банки открыты и набиты деньгами, фермеры продают свои продукты по хорошей цене и компании выплачивают самые большие дивиденды за все время своего существования, все они напустились на того, кто их спас, стали обзывать его диктатором, мотом и еще разными словами, которых нельзя напечатать.