Последние ратники. Бросок волка - Антон Николаевич Скрипец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это очень хорошо, что мы сразу выяснили, кто есть кто, — не затыкался Молчан. — Теперь, думается мне, ты, Волчий След, понял, насколько Светлый киевский князь осведомлен о цели твоего похода. И не стоит, наверное, сотрясать воздух словами о том, насколько он остался недоволен этой вашей затеей. Поэтому послал меня во главе киевской и белозерской ратей, — он мотнул головой поочередно в сторону Хрома и Перстня, — дабы честным путем встретить тебя да выспросить о том, что ты теперь собираешься делать.
Четверо дикарей, двое в кольчужных рубахах ниже колен, один в кожаной броне с железными бляхами, а последний — в замызганной холщовой безрукавке, не скрывавшей ни широкую волосатую грудь, ни толстенные, увитые стальными и серебряными браслетами ручищи, проклокотали что-то не очень дружелюбное. Под бородой Тормунда после этого замечания угрюмо забегали желваки, а рот скривился так зло, что разве только слюна не потекла из уголка.
— Попробуй. Нас. Останови, — хрипло и отрывисто пролаял он.
Перстень и представить себе не мог, что лицо боярина может скривиться так удачно, что гримасу эту можно даже принять за улыбку.
— Именно за этим мы сюда и прибыли, — сквозь оскал холодно просипел боярин. Но я ведь не о том спрашиваю. Что вы теперь будете делать — вот что мне интересно.
Молчан Ратиборыч выдержал паузу.
— Выбор у вас не так чтобы богатый, — он принялся загибать пальцы. — Вы — высаживаетесь, мы — встречаем. Сразу скажу, пленные нам ни к чему. Или вот еще — отплываете отсюда и пробуете высадится ниже или выше. Но — куда? Волок только здесь. А там придется бросить корабли да идти пехом по лесам. Далеко уйдёте, как думаешь? И много ли выставишь охороны у драккаров? Нам они тоже могут сгодиться.
20. Тормунд Волчий След (окончание)
Молчан помолчал еще. Больше никто из гостей не пробовал рычать, плеваться и воинственно греметь железом.
— Можете, конечно, развернуться…
— Этого не будет, — тут же оборвал его мысль Тормунд.
Повисшую тишину нарушал только шелест камышей, плеск волн да постукивание бортов причаливших к берегу драккаров.
— Что ж, пусть будет так, — померявшись какое-то время с нордом взглядами, уступил в конце концов боярин. Он повернулся к викингам в полоборота и пролаял, обращаясь к застывшим сзади вымышленным полкам:
— Луки к бою! Без моего слова не стрелять!
И повернулся обратно лицом к Тормунду. Тот стоял все так же неподвижно, но опять-таки его выдали глаза. Не сказать, что они растеряно забегали, но по тому, как норд зыркал ими по сторонам, косясь то в одну, то в другую стороны, угадывалась растерянность.
— Мое последнее слово, — холодно бросил Молчан. — Вы можете без опаски возвратится на свои лодьи, в спину вам никто гостинец не пошлет. А там — дело за вами.
— Викинг не уходит с поля боя без добычи, — гордо прогремел Тормунд. Его слова поддержали нестройными голосами стоящие за спиной воины. Но все остальные уловили в них не гордый клич, а что-то вроде намека. Норд стал торговаться.
— Понимаю, — выдержав очередную неловкую паузу, кивнул боярин. — Но у меня под началом не воз с серебром, а воинская рать. Правда, Светлый киевский князь ценит добрых воинов. И не любит без нужды проливать кровь. Ни свою, ни чужую. А потому вот тебе его слово — бери своих людей, иди на Новый град и возьми с тамошних толстосумов дань такую, какую посчитаешь нужной, — Молчан Ратиборыч снова полмолчал, будто давая возможность нордам переварить услышанное. — Князь не привечает предателей и отступников. А ладожане с новгородцами, пропустив вас сюда, иначе как предателями быть не могут. Обери их хоть до нитки, — тут он понизил голос и добавил заговорщически, — тем, более, что большую часть тамошней дружины Светлый призвал под свои знамена.
Тормунд какое-то время побуравил их холодным решительным взглядом, медленно, словно стараясь, чтобы все запомнили каждое его движение, убрал ногу с бревна, неспешно развернулся к своим, взвизгнул выдернутым из ножен мечом и воздел оружие над головой.
— Идем на Альдейгьюборг! — проревел Тормунд.
Ответом ему послужили не особенно дружные, стройные и воодушевленные крики его рати. Но это — пока. Когда Волчий След поведает им, как ему удалось избавить их от встречи с более могучей ратью, да так, что теперь им и на волоке корячится не нужно, и с Новгорода содрать столько, сколько влезет в драккары, настоение его соратников наверняка поправится.
Пока Тормунд шел обратно к берегу, Хром угрюмо улыбался вслед уходящим викингам. Перстень вовсе развернулся и пошагал по куче наваленных по берегу бревен обратно. И только Мочан продолжал играть отведенную ему роль, гордо выпятив вперед пузо и сурово держа руку на рукояти меча.
Только один человек отбытию нордов рад не оказался. Сквозь струпья засохшей крови он неверяще смотрел, как вдвое более сильное воинство, поджав хвост, разворачивается перед горсткой отчаянных самоубийц. Фрол Силыч прекрасно понимал, что с каждым взмахом весел отчаливающих драккаров жизнь его стремительно приближается к концу, и конец этот будет скорее всего ужасен. На него, как уже на что-то несуществующее, даже перестали обращать внимание.
— Их всего три сотни! — разнесся над берегом полный отчаяния вопль белозерского посадника.
Для пущей наглядности он даже воздел вверх руку, оттопырив на ней три пальца.
— Три сотни! Нет никакой рати!
Его голос несся над речным простором как похоронный плач над пустым капищем.
Слышали его все.
В следующий миг Молчан Ратиборыч, рванув из ножен меч, за рукоять которого гордо держался все это время, коротко взмахнул им — и отточенная сталь оборвала жизнь посадника.
Но нордские корабли уже правили к берегу. Теперь — все.
21. Битва у Мегры (начало)
— Проклятый выродок, — сплюнул под ноги Котел. — Надо было раньше срубить ему башку, да одну ее и притащить.
Молчан отступал спиной вперед, не отрывая взгляда от возвращающихся драккаров, а Хром своим червонным щитом закрывал их обоих от начавших сыпать с реки стрел. Отступать по наваленным по берегу бревнам им, конечно, было не особо удобно. Ну, да, с другой стороны, и нордам придется идти в атаку по этим же навалам. А эта заминка сделает их неплохими мишенями.
— Возы, — перекрывая растерянный гомон ополченцев, проревел Котел. — Возы — на бок. Поклажей — наружу. Быстро!
Его рев если и не привел пестрое
