Пока мы не встретимся вновь - Джудит Крэнц

— Как это взбрело тебе в голову? Ты же могла разбиться, дуреха! Неужели ты настолько глупа, что не понимаешь этого?

— В книге написано…

— В какой еще, черт побери, книге?!

— Моей «Настольной книге ученика пилота». Там подробно описано, как все надо делать, все-все, до последней детали… Я точно знала, как выполняется петля. Там говорится, что это простейший маневр пилотажа. Я приняла все предосторожности, а самолет у меня подходил для выполнения даже самых трудных фигур высшего пилотажа… — Слова замерли на губах Фредди при виде убийственной ярости, отразившейся в глазах Мака.

— Будь ты проклята, Фредди! Никому, слышишь, никому не разрешается приступать к исполнению фигур высшего пилотажа без сопровождения инструктора и без парашюта! Ты даже не поняла, что тебя видно с любого самолета, находившегося в воздухе! Молчишь, глупая, самонадеянная девчонка?! Никогда в жизни не видел более откровенного проявления беспечности! За свою выходку ты можешь лишиться лицензии. Да что там, на мгновение потеряв сознание от перегрузки, ты могла разбиться, дура безмозглая! При выходе из петли «Райан» достигает скорости без малого пятисот километров в час. Про эту «детальку» тоже упоминается в твоей дурацкой книжонке, или она как-то от тебя ускользнула, а, Фредди? Глаза бы мои тебя не видели! — Мак прижал руки к груди, сжал кулаки и вперил в девушку яростный взгляд, плотно сомкнув губы.

Фредди дико озиралась, ища, куда бы укрыться от его гнева. Потом прижалась к стене и опустила голову. Она не смогла сдержать бурные рыдания, рвавшиеся из груди. Мак прав, тысячу раз прав, а она в самом деле наделала глупостей. Ей нечего было сказать в свое оправдание. Фредди испытывала глубокий стыд и унижение. Говорить, что она сожалеет о своем поступке, не имело смысла. Совершенное преступление было слишком тяжким: Мак возненавидел ее. Раздавленная горьким чувством вины, Фредди рыдала все сильнее и сильнее, беспомощно колотя по стене кулаками в приступе безнадежного отчаяния. Наконец она закрыла лицо руками и рванулась, спотыкаясь о мебель, из кабинета. Ей надо было поскорее укрыться в автомобиле матери.

— Вернись! — взревел Мак, но она не остановилась, стыдясь самой себя и страшась его гнева. Мак схватил Фредди за плечи, повернул к себе и оторвал ее ладони от лица. — Ты еще будешь когда-нибудь так делать? Отвечай, будешь?! — жестко спросил он.

Фредди, не в силах выговорить ни слова, только помотала головой. Потом вырвалась и пошла к машине. Мак снова остановил ее.

— Ты никуда не поедешь, пока не успокоишься. Сядь и, ради Бога, перестань реветь!

Фредди послушно вытерла слезы и высморкалась, все еще вздрагивая от рыданий. Мак стоял спиной к ней, глядя в окно на приземлявшиеся самолеты: воскресные полеты заканчивались, и пилоты неохотно возвращались на землю. Наконец к Фредди вернулся дар речи.

— Теперь я могу ехать домой?

— Нет, не можешь, пока мы во всем не разберемся и не поймем друг друга. С чего это ты начала выписывать петли в воздухе?

— Я… От счастья, я чувствовала себя такой счастливой.

— Так ты решила овладеть высшим пилотажем?

— Да.

— А зачем ты накрутила столько петель?

— Мне очень понравилось. Ведь так здорово чувствовать, что ты это можешь!

— Обещаешь никогда больше этого не делать?

— Обещаю.

— Я тебе не верю.

— Мак, клянусь, я больше не буду! Ну как мне убедить тебя, что я говорю правду?! Я получила хороший урок, и больше такого не повторится… Я не вру, почему ты мне не веришь?

— Нет, почему же, я тебе верю. Я не подозреваю тебя в нечестности и верю, что в данную минуту ты говоришь правду, и убеждена сама, что никогда больше не подступишься к высшему пилотажу. Но когда-нибудь потом, в каком-нибудь безопасном месте, когда будешь уверена, что я нахожусь за тридевять земель, тебя охватит такое сильное искушение еще раз попробовать свои силы, что ты не сможешь устоять. Начав, ты не сможешь остановиться и пойдешь дальше. Я кое-что в этом смыслю. Это непременно произойдет, независимо от того, что ты сейчас говоришь.

— Можешь, конечно, думать все, что угодно, я не могу тебе помешать, — произнесла Фредди с убитым видом.

Слова Мака означали, что отныне он никогда не разрешит ей сесть за штурвал «Райана» и Фредди снова придется летать на менее скоростном и мощном «Тейлоре», если он вообще не запретит ей пользоваться своими самолетами.

— Фредди, высший пилотаж — это целая наука, а не беспечное кувыркание в воздухе. Безрассудство здесь недопустимо. И непростительно. Дерзким наскоком этим не овладеешь. Высший пилотаж требует огромного труда и постоянной практики, когда раз за разом отрабатываешь одно и то же, одну и ту же фигуру.

— Понимаю, Мак, я и не мечтала… — беспечно начала Фредди и замолчала, когда Мак иронично приподнял бровь.

— Не мечтала? Нет, вот именно, ты мечтала — мечтала с налета взять высший пилотаж. Я слишком хорошо тебя знаю, малышка. Если на что я и могу рассчитывать, так это на то, что твоя мечта не рассеется как дым. Я буду учить тебя высшему пилотажу, ибо только это даст мне уверенность, что в следующий раз, когда тебя потянет выкинуть нечто подобное, ты, по крайней мере, сообразишь, что делаешь.

— Мак?.. Мак, ты…

— Теперь убирайся отсюда к дьяволу. Отправляйся домой.

Наблюдая за удаляющимся автомобилем Фредди, Мак подумал, что никогда прежде он не был так близок к тому, чтобы ударить женщину, и еще никогда в жизни ему так сильно не хотелось утешить плачущую женщину. Господи Боже! Малышка доставляла больше неприятностей, чем того стоила, но, черт побери, ее петли смотрелись совсем неплохо, и если он не научит ее высшему пилотажу, это сделает кто-нибудь другой.

10

Уютно расположившись в комнате для приема гостей, залитой солнцем, Ева просматривала утреннюю газету. Поль уехал в консульство; дочери были на занятиях; на кухне вовсю шли приготовления к завтраку, который она устраивала сегодня для дам из французской колонии. Еще накануне она расставила по всему дому свежие розы из сада, так что теперь могла, не торопясь, знакомиться с тем, что происходит в мире, или хотя бы с событиями, значительными с точки зрения издаваемой в Лос-Анджелесе газеты.

Стоял май 1936 года. Франция была парализована забастовками, последовавшими вслед за победой на выборах Народного фронта, в рядах которого оказалось на удивление много социалистов и коммунистов. Закончилась война Муссолини с Эфиопией. Огромные пространства Северной Африки находились под властью итальянского наместника. Гитлеровский вермахт оккупировал бывшую Рейнскую демилитаризованную зону, проявив дерзкое неповиновение Лиге Наций и вызвав гневное осуждение Бельгии, Великобритании, Франции и Италии, хотя дальше осуждения дело не пошло и за этим ничего не последовало. А в Лос-Анджелесе сенсационной новостью, вынесенной на первую полосу газеты, было бракосочетание Дугласа Фербенкса-старшего с леди Сильвией Эшли. Ева с интересом принялась читать это сообщение. Героиней репортажа была женщина, по слухам, дочь лакея, которая какое-то время называлась «восходящей звездой» (хотя, что именно вкладывалось в это понятие, осталось совершенно не ясно) в одном из театральных обозрений Лондона, а потом ухитрилась выйти замуж за наследника титула и состояния графа Шифтсберийского. Теперь, спустя восемь лет, разведясь с лордом Эшли, она обольстила одного из знаменитейших голливудских актеров.