Без буржуев - Игорь Ефимов

Из всего этого следует сделать очень важный вывод о том, что бедность наций отнюдь не всегда приводит к заметному ослаблению их политической и военной жизнеспособности. Если размеры государства и численность населения достаточно велики, то жестко централизованная тоталитарная власть всегда сумеет извлечь из народа нужный ей избыток труда и использовать его для своих нужд. Богатство и процветание в соединении со свободой, порождая неравенство и социальные смуты, гораздо скорее могут привести страну на грань политической катастрофы — и этому мы тоже знаем множество исторических примеров.

Высокая башня упадет под напором ветра скорее, чем приплюснутый к земле барак. Панцирные организмы — крабы, молюски, черепахи — при всей своей медлительности и неповоротливости могут пережить многие опасные ситуации, которые для более подвижных, но и более уязвимых животных с гибкой скелетной основой окажутся роковыми.

Поэтому вопрос «возможно ли это?» не должен долго занимать нас. Ответ на него слишком ясен: «Да, возможно. В прошлом, настоящем и будущем. Было, есть и будет».

Гораздо интереснее рассмотреть другой вопрос: что можно сделать, чтобы вырваться из тисков описанной бедности?

Что предлагают лояльные

В апреле 1965 года член-корреспондент Академии наук СССР А. Г. Аганбегян дал интервью для журнала «Знание — сила». В нем было сказано, что «за последние 6 лет темпы развития нашей экономики снизились в 3 раза». Что реальные доходы на душу населения не превышают 40–50 рублей. Что на ремонте машин у нас используется больше рабочих, чем на производстве. Что половина заготавливаемого леса погибает. Что в средних и малых городах 25–30 % трудоспособного населения не может найти работу. Что мы несем непосильные расходы на оборону: из 100 человек работающих 30–40 заняты в военной промышленности. Что хозяйственно-экономическая информация у нас практически отсутствует, а цифры, публикуемые ЦСУ, — дутые. И еще много других малоприятных сведений сообщалось в этом дерзком интервью.

В те месяцы, непосредственно после снятия Хрущева, даже такая отчаянная смелость не вызывала серьезных нареканий. Все, что разоблачало ошибки и промахи прежнего руководства, служило оправданием произведенного переворота и помогало готовить экономическую реформу. Поэтому, хотя интервью на страницах журнала все же не появилось, а вышло только в Самиздате, Аганбегян не был наказан и остался директором Института экономики в Новосибирске.

И вот теперь, 12 лет спустя, его голос снова уверенно звучит в хоре тех, кто призывает к реформам. Он уже академик, он высказывается несколько сдержаннее, но по-прежнему не прочь привести два-три убийственных факта из нашей хозяйственной жизни. «Алтайский завод тракторного электрооборудования перешел на выпуск электрогенераторов, которые легче предыдущей модели на 25 % и на 13 % дешевле. При этом объем производства, исчисляемый в рублях, оказался ниже прошлогоднего на 9,5 миллионов рублей, и инженерно-технические работники завода лишились значительной части премии» (ЛГ 4.5.77). «Использование новой сеялки Новосибирского завода «Сибсельмаш» дало народному хозяйству экономический эффект в 10,5 млн. рублей, а завод понес при этом 10 млн. рублей убытка» (там же).

Академик Аганбегян в довольно резких тонах говорит о парадоксах нашего планирования, призывает к переходу на систему «качественно иных показателей, в основе которых должна лежать оценка по конечному продукту». Но как же его оценить, этот конечный продукт? И кто будет оценивать? Об этом не говорится ни слова.

«План должен быть подкреплен стимулирующей системой экономических рычагов таким образом, чтобы выгодное государству всегда было выгодно и любому предприятию, и каждому работнику».

Поистине, глубокая мысль. Но почему же система этих рычагов никак не налаживается?

«Нужно глубоко продумать основы социально-экономических экспериментов — организационные, экономические, научные, юридические» (там же).

Но, уважаемый академик, — если вы с целым научно-исследовательским институтом ничего путного не сумели придумать за 12 лет, не значит ли это, что условия задачи исключают возможность ее решения? Что вам платят весьма солидные оклады лишь за то, чтобы вы тихо возились с сей новой квадратурой круга и прикрывали своим престижем и наукообразными рассуждениями самые главные язвы нашей многострадальной экономики?

Никто, конечно, не станет утверждать, будто ученые экономисты вообще ничего не предлагают и даром едят свой хлеб. Нет, позитивные экономические идеи изливаются с газетных и журнальных страниц потоком. Ни одна критическая статья не может появиться в печати, если она ограничится лишь голой констатацией факта, если не предложит в заключительной части тех или иных путей преодоления описанных недостатков. Не иметь положительных идей ученым экономистам просто запрещается. И, подчиняясь этому цензурному требованию, они пытаются уверить своих читателей, что стоит только по-новому скомбинировать ведущие показатели, и наша хозяйственная жизнь покатится, как по маслу, и приведет нас, наконец, к полному процветанию.

«Я убежден, что деятельность предприятий следует оценивать прежде всего по темпам роста, сравнивая показатели работы с предыдущим годом», — пишет один кандидат экономических наук из Москвы (ЛГ 16.2.77).

«Думаю, что зеркалом достижений можно считать показатель фондоотдачи», — заявляет директор Днепропетровского машиностроительного завода (ЛГ 18.5.77).

«Вполне реально было бы возвести в ранг определяющих такие показатели, как рост выпуска продукции высшей категории и дефицитной продукции первой категории качества», — утверждает старший научный сотрудник Института государства и права АН СССР (ЛГ 4.2.76).

«Есть старый проверенный жизнью показатель, — уверяет членкор П. Бунич. — Чистая прибыль. Иными словами, прибыль, оставшаяся после того, как предприятие полностью рассчитается с государством за фонды, уплатит проценты за кредиты, внесет рентные и некоторые другие платежи» (ЛГ 3.8.77).

Доктор философских наук Н. Аитов считает, что фонды, отпускаемые предприятиям на соцкультбыт, то есть на жилищное строительство, ясли, детские сады, клубы и прочее, должны быть переданы горисполкомам — только тогда удастся покончить с текучкой (ЛГ № 34, 76).

А доктор экономических наук Д. Валовой, произведший сенсацию своими беспощадными разоблачениями в «Правде» (10–12 ноября, 1977), вынужден был закончить статью предложением новой панацеи — оценивать результаты работы предприятий не в рублях и тоннах, а в нормочасах и норморублях.