Свадебное путешествие Лелика - Алекс Экслер

— Выглядело солидно, врать не буду, — признался Лелик. — А что ты его спросил?

— Понятия не имею, — пожал плечами Макс. — Саш, что я его спросил? А главное — что он мне ответил?

— Ты его спросил, — ответил Хохлов, — где здесь туалет, чтобы сделать по-маленькому. Причем «по-маленькому» было сказано на восхитительном парижском арго. Официант на тебя посмотрел с уважением. Французы бельгийцев не любят, считают их людьми второго сорта, зато сами бельгийцы к французам относятся с почтением, поэтому когда в этих краях появляется настоящий парижанин, бельгийцы радуются, как дети.

Макс посмотрел на Хохлова очень внимательно. Тот в ответ бросил взгляд совершенно холодный и невозмутимый — мол, не надо благодарности.

— И что мне на это ответил официант? — спросил Макс после довольно длинной паузы.

— Разумеется, он тебе ответил, где именно ты здесь можешь сделать по-маленькому, — объяснил Хохлов. — Было бы глупо, если бы он на это не ответил.

— Понял, — сказал Макс. — Спасибо за сладостные минуты.

— Не за что, — кивнул Хохлов. — Обращайтесь any time.

В этот момент официант принес здоровенное блюдо с устрицами и поставил его в центр стола.

— Вот они, слизнячки, — хищно сказал Макс. — А как их есть-то? — спросил он у Хохлова.

— Известно как, — пожал плечами тот. — Поливаешь лимончиком, чтобы они скуксились, а потом или выхлебываешь прямо ртом, или достаешь их оттуда специальной вилочкой. Вон она, вилочка для устриц, рядом с твоей тарелкой лежит.

— Что значит «или выхлебываешь, или вилочкой»? — возмущенно спросил Макс. — Ты мне скажи, как полагается по-великосветски. Вилочкой? Не буду же я, как последний грузчик, этих слизняков прямо из раковины схлебывать?

— Тут, брат, — объяснил Хохлов, — как раз все наоборот. По-великосветски полагается устриц именно схлебывать. В смысле, схлюпывать.

— Боже, — с отвращением сказал Лелик, — как это кошмарно звучит.

— Просто ты ни хрена не понимаешь в аристократизме, — заметил Хохлов и продолжил свои объяснения Максу. — Так вот, нужно аккуратненько схлюпнуть устрицу с раковины, однако делать это необходимо с определенным уровнем звука. Нельзя хлюпать так, как будто ты пытаешься втянуть ртом маринованный огурец из банки. Нужно схлюпывать устрицу аккуратно и аристократично. При этом аристократ от грузчика отличается уровнем децибелов всхлюпа. Грузчик всхлюпывает так, что чайник со стола падает. Но человек благородный делает такой изящный всхлюп, который не покоробит даже бельгийскую королеву.

— Видел я эту бельгийскую королеву на открытке, — признался Лелик. — По-моему, ее вообще ничто на этом свете не может покоробить.

— Нашу королеву, — обиделся Хохлов, — прошу не оскорблять. У вас и такой нет.

— Да, — подхватил Макс, — ты, Лелик, завязывай с этими наездами на монархию. Не видишь, мы учимся устриц хлюпать? Ты свою вилкой ковыряй, вилкой. Будешь как последний биндюжник. Так что, Саш, — повернулся Макс к Хохлову, — как это все сделать, чтобы не облажаться?

— Смотри, — сказал Хохлов, — берем устрицу… — С этими словами он аккуратно взял устрицу с блюда большим и средним пальцем. — После этого подносим ее к губам и аккуратно делаем втягивающее движение, как будто затягиваемся косяком с травой. — Хохлов вытянул губы и ловко втянул в рот устрицу с еле слышным всхлюпывающим звуком.

— Понял? — спросил он, кладя пустую раковину в тарелку.

— Да, — сказал Макс, — ловко. Впрочем, аналогия с косяком мне после Амстердама близка и понятна. Пробую…

Макс двумя пальцами аккуратно взял устрицу, поднял ее над блюдом, но ровно через секунду уронил обратно. Устрица упала на слой подтаявшего льда и брызнула каплями воды на всех сидящих за столом.

— Ничего, Макс, не робей, — утешил его Хохлов. — Я, когда учился устриц есть, три костюма извел. Причем костюмы были — от Армани.

— У Макса тоже костюм классный, — вступился за друга Лелик. — Правда, он не от Армани, а от Хунь Чонга, но смотрится — почти как новый, хоть ему лет семь.

— Главное в человеке — не костюм, а душа, — заметил Лелику Макс, который пошел на второй заход в попытках захвата устрицы.

— Вот я и говорю, — кивнул Лелик. — Что если не душой, то хоть костюмом компенсировать.

— Леха, хватит Макса сбивать, — разозлился Хохлов. — Сам-то небось вилкой орудуешь…

— Я вообще ничем не орудую, — заявил Лелик. — Не понимаю, как можно этих слизняков кушать. Причем живых. Фу, противно…

— Как живых? — остолбенел Макс, который на этот раз удачно ухватил устрицу и поднес ее ко рту.

— Да очень просто, — изумленно ответил Лелик. — А ты думал, они вареные, что ли?

— Ну да, — простодушно ответил Макс. — Как креветки.

Хохлов внимательно посмотрел на Макса. Лелик развеселился.

— Макс, — мягко сказал Хохлов. — Устриц едят сырыми. Вылавливают, открывают и едят. Причем там самое сложное — их грамотно открыть, чтобы внутрь песчинки не попали. С песчинками — не очень вкусно, точно тебе говорю. А едят их сырыми, однозначно. Это очень аристократично. Кстати, и полезно. Там действительно — куча белка и всяких полезных элементов.

Макс аккуратно положил устрицу на поднос.

— Живыми я их есть не буду, — твердо заявил он. — Что я, деревня какая, что ли? Это мы в деревне с пацанами саранчу ели. Но тоже вареную, кстати. А этих слизняков — не, я пас!

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Хохлов, выхлебывая очередную устрицу. — Мне же больше достанется…

Макс сидел за столом с видом оскорбленной невинности.

— Ты что нахохлился? — приветливо спросил его Хохлов, приступая к десятой устрице.

— Я вот подумал, — признался Макс, — как же все-таки противно — быть аристократом. Слизняков надо жрать живыми, причем выхлюпывать их с определенными децибелами. Пиво на пляже пить нельзя. Ходить надо только в костюмах от Армани и других пидюр-кутюров. Курить дешевые сигареты тоже нельзя. А за часы, купленные в переходе, аристократа другие аристократы вообще могут убить на месте. Как так жить, Шурик, вот ты скажи? То ли дело у нас! Что хочешь вытворяй — никто и слова не скажет. Ну разве что в милицию заберут, но если в кармане пятихатка валяется, часа через три все равно отпустят.

— Да я и не спорю, — рассудительно ответил Хохлов. — В любом социальном статусе есть свои преимущества. Просто я к своему привык, уж прости…

— Кстати, — неприятным голосом осведомился Лелик. — А устрицы — это единственное блюдо в сегодняшнем обеде? Ты еще у официанта что-то заказывал? А то ведь нас не спросили…

— Заказал, конечно, не волнуйся, — успокоил его Хохлов. — Меню же по-французски. Вот я и взял смелость заказать на всех. Вы же по незнанию могли целиком зажаренного слона заказать. Сам же знаешь, насколько опасно тыкать пальцем в первое попавшееся незнакомое блюдо…

— Слона — я не против, — мрачно произнес Лелик, догрызая последний кусочек хлеба из серебряной корзинки, стоящей на столе. — Лишь бы не лягушку.

— Кстати, — обрадовался Хохлов, — я как раз вам лягушачьи лапки заказал попробовать. Они здесь очень вкусные, честное слово…

Выражение лиц Лелика, Макса и Славика можно было использовать для картины «Три лимона в блюде с уксусом».

— Да серьезно, — уверял Хохлов. — Классные лапки…

Через пару минут официант принес всем по тарелке супа.

— Что это? — недоуменно спросил Лелик, глядя на тарелку с жидкостью, которая вкусом, цветом и запахом не сильно отличалась от тарелки с чистой подогретой водой, в которую кинули одну пятидесятую часть кубика «Кнорр».

— Суп из акульих плавников, — со сдержанной гордостью сказал Хохлов. — Дорогая штука, конечно. Но зато вкус — никогда не забудешь… А что, — вдруг встревожился он, — не нравится?

— Нет, ну что ты, что ты! — успокоил его Лелик. — Очень даже суперская водичка. Я просто поинтересовался, что за божественный аромат…

— А куда сами плавники дели? — несколько нетактично поинтересовался Макс. — На кухне сперли? Я бы сейчас обглодал пару плавничков.

— В супе из акульих плавников главное — не плавники, — объяснил Хохлов. — Главное — это всякие очень полезные элементы, которые содержатся в плавниках и переходят в бульон во время варки.

— Да уж, — вздохнул Макс, — тут я с Леликом согласен. Полезные элементы лучше в аптеке купить…

— Ладно вам ныть-то, — недовольно сказал Хохлов. — Сейчас лапки принесут…

И действительно, очень скоро принесли лягушачьи лапки…

— Чистая поджаренная курятина, — объявил Лелик, обгладывая одну из четырех лягушачьих лапок. — Только сами лапки раз в десять меньше. Это обидно.

— Ну, родной, — совсем возмутился Хохлов, — ради тебя никто не собирается выращивать лягушек размером со слона.

— А гарнир когда принесут? — требовательно спросил Макс, чувствуя, что посреди всего этого роскошного европейского ужина он останется голодным, впрочем, как и Славик с Леликом.