Инфицированные - Скотт Сиглер

– Я живу здесь, – спокойно ответил он. – Меня зовут Перри. Впустите меня, и мы вместе подумаем, что делать дальше.

Через щель он мог видеть лишь часть ее лица, полосу шириной в два дюйма, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять: она не верит ему.

– Вас послало правительство? Вы из ФБР? – Ее слова источали страх.

Перри нахмурился.

– Послушайте, леди, я в той же ситуации, что и вы – у меня самого в теле Треугольники. Разве вы не чувствуете? Открывайте, пока кто-нибудь нас не увидел и не вызвал полицию.

Похоже, он попал прямо в яблочко. Женщина широко открыла глаза и с шумом втянула воздух. Дважды моргнула. Захлопнула дверь. Перри услышал, как она снимает цепочку. Дверь снова открылась. Женщина смотрела на него с надеждой.

Перри заскочил внутрь, оттолкнув хозяйку дома, захлопнул за собой дверь, торопливо набросил цепочку, закрыл задвижку и повернул собачку замка на круглой ручке. Он обернулся – в дюйме от его груди подрагивало лезвие огромного тесака.

Перри поднял руки вверх и медленно отстранился, пока не уперся спиной в дверь.

Ее глаза выдавали самые противоречивые чувства, но сильнее всего были страх и гнев. Одно неправильное слово – и этот нож окажется у него между ребрами. Женщина весила килограммов восемьдесят. Желтый халат в зеленый и голубой цветочек болтался на ней, как тряпка с чужого плеча, он был размера на четыре больше. До заражения она, видимо, весила килограммов сто, не меньше, однако диета под названием «Треугольник» сотворила с ней настоящие чудеса. На ногах леди красовались пушистые тапки с заячьими мордочками и ушами. Светлые волосы, стянутые в неопрятный хвостик на затылке, странно контрастировали с немолодым лицом, на котором застыла печать страха и отчаяния.

Перри значительно превосходил незнакомку ростом и весом, тем не менее рисковать не спешил. Еще в юности он отлично усвоил на игровом поле, что толстые люди – сильные люди. Избыточный вес компенсирует силу мускулов, а еще они бывают удивительно шустрыми и могут быстро ударить, схватить – или вогнать нож под сердце.

– Ради всего святого, леди, опустите нож!

– Откуда мне знать, что вы не работаете на правительство? Покажите документы! – Ее голос дрожал, и дрожало острие ножа.

– Да бросьте вы! – Перри чувствовал, как в груди вскипает злость. – Если бы я работал на правительство, разве оно направило бы меня на задание с документами? Подумайте головой! Знаете что, давайте я закатаю рукав – и вы сами все увидите!

Перри медленно поставил на пол рюкзак, страшно жалея о том, что закрыл верхний клапан, и теперь быстро выхватить собственный нож ему не удастся: женщина может запаниковать и просто зарезать его.

Перри поднял рукав.

Волна возбуждения накрыла его, как «приход» от сильного наркотика.

ЭТО ОНА, ЭТО ОНА, ЭТО ОНА

ОНА СКОРО ВЫЛУПИТСЯ, СКОРО

– Бог мой! – Ее голос упал до хриплого шепота. – Господи, и у вас тоже. – Нож полетел на ковер.

Перри преодолел разделявшее их расстояние одним прыжком и нанес женщине удар в челюсть. Ее голова дернулась вбок, женщина упала на бледно-желтый ковер и разрыдалась.

НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИ

ПРЕКРАТИ СЕЙЧАС ЖЕ

СЕЙЧАС ЖЕ!!!

Перри поморщился от беззвучного крика Треугольников, как от физической боли. Он предполагал, что так и произойдет. Хорошо, что успел всыпать ей, как следует. Дура должна знать, кто тут главный.

– Значит, так, сука! Если еще раз возьмешься за нож, я сам разрежу твою жирную задницу!

Женщина плакала от боли, страха и разочарования.

Перри присел рядом с ней:

– Поняла меня?

Она не ответила. Лица не было видно. Жирное тело вздрагивало, как желе.

Перри нежно погладил ее по волосам – женщина вздрогнула от его прикосновения.

– Я спрашиваю еще раз. Если не ответишь, получишь ботинком под ребра, жирная свинья!

Она подняла голову. По щекам катились слезы.

– Да! Да, я все поняла!

Женские вопли… Она, наверное, хотела ему досадить. Старалась ему досадить. Вот бабы… Дай им палец – руку оттяпают. Заплаканное лицо напоминало Перри глазированный пончик. В жизни нет места слезам и женщинам…

Перри продолжал гладить ее по голове, а от его голоса теперь веяло ледяным холодом:

– И кстати. Если еще раз вякнешь, ты труп. Повторять не буду. Не будешь слушаться – прочищу мозги вот этим самым ножом. Ясно?

Она смотрела на него, как затравленный кролик, но Перри не чувствовал ни капельки жалости. Она слабая, а в жестоком мире выживают только сильные.

– Ты. Меня. Поняла? – В голосе Перри кипел гнев. Он говорил медленно, с паузами после каждого слова.

– Да, – прошептала она. – Поняла. Пожалуйста, не бейте меня.

Выглядела она жалко: кровь и слезы текли по щекам, в глазах застыл страх. Так выглядят изнасилованные женщины.

Так выглядела его мать, когда папаша «задавал ей урок».

Перри помотал головой. Что за чертовщина с ним творится? Во что он превращается? Ответ прост – в то, чем он должен стать, чтобы выжить. Выживает сильнейший. Он смотрел на женщину, стараясь подавить в себе жалость, запрятать ее настолько глубоко, чтобы она больше не доставляла ему беспокойства. Тот Перри, который десять лет сдерживал свою агрессию… Для такого человека больше нет места.

Он мягко вытер слезы с ее лица.

– А теперь подними с пола свою жирную задницу и приготовь чего-нибудь. Мы хотим есть.

Приятное волнение вновь пробежало по его телу. Треугольники знали, что скоро будет пища, и радовались этому. Очень радовались. Перри не мог не разделить их счастья.

66

Сверхурочная работа

Дью глядел из окна «Бьюика» на суетящихся полицейских и прижимал к уху большой мобильник. Судя по всему, он опоздал буквально на десять минут. Надо же, подобраться так близко… От осознания упущенной возможности он весь кипел.

– Мюррей, тут полнейший бардак. Местная полиция повсюду сует нос, а через несколько минут подъедут другие машины, и тогда пиши пропало.

Он ярко представил, как лицо Мюррея наливается кровью.

– Отряды быстрого реагирования вмешались? Почему они не перехватили инициативу?

– Потому что они вообще не явились. Ребята вышли на связь, и я отослал их обратно. Думаешь, наши дела плохи? Так добавь к общей картине еще восемь парней в биокостюмах и при полной амуниции. Журналюги из штанов вылезут, чтобы узнать, в чем дело.

– Господи, за что? – Голос Мюррея звучал устало и глухо. – Репортеры уже там?

– Ага. Местные власти первыми узнали о происшествии. Репортеры, наверное, перехватили их частоту. Утечка информации неминуема. Полицейские не подпускают журналистов близко, но мы не можем ничего предпринять – иначе камеры трех сетей вещания будут нацелены на нас.