Дочь куртизанки - Клаудиа Дэйн

– Он трудный человек, – рассказывал Эшдон, – одержимый жаждой мести. Когда я был мальчиком, то считал это благородством. Но теперь я бы назвал это наваждением. Увидев Софию, я это понял.

Каро выдернула ногу из его руки и спрятала под юбкой.

Эшдон посмотрел на нее, и она застыла, увидев боль в его глазах. Она сильно пострадала из-за этих голубых глаз.

– Прожив с ней всю жизнь, ты можешь не замечать, но она необычная женщина.

– Не говори так, – холодно произнесла Каро.

– Она сильная, – продолжал Эшдон, прикасаясь к грязному пятну на ее платье.

Это пятно оказалось прямо над ее согнутым коленом. Как бы она ни обижалась на слова Эшдона, она все же затрепетала от его прикосновения. Она позабыла про логику и теперь подчинялась только неуемной страсти.

А еще его прикосновение показалось ей очень приятным, иначе она оттолкнула бы его.

– Думаю, именно это злит отца. Я не беспокоился. Нет, только не за нее. Я начал беспокоиться, когда повстречал тебя.

– Не поняла. – Каро заерзала на стуле, и пятно сместилось на бедро.

– Я не думал, что ты такая же, как она, – сказал он. – Зачем было так думать? Все говорят, она устроила нашу свадьбу, не посоветовавшись с тобой. Я думал, что ты всего лишь еще одна приличная девушка, получившая приличное воспитание и приготовленная для приличного мужа. Но потом я повстречал тебя. – Он посмотрел на нее. – И понял…

– Понял что? – прошептала она.

Он говорил почти как… влюбленный.

– Что я должен защитить тебя от него, от Уэстлина. Я не мог погубить тебя, это входило в его план от начала до конца, и я не мог жениться на тебе, не мог сделать тебя частью моей и его жизни. Он ненавидит Софию. Он хочет уничтожить тебя – чтобы наказать ее.

– Уничтожить? Я так не думаю. – Она откинулась на спинку стула.

– Да, я тоже пришел к такому заключению. – Эшдон опять провел рукой по ее ступне, лодыжке и выше. – Ты совершенно такая же, как она, такая же сильная, такая же неотразимая.

– Ты не особенно радовался по этому поводу, – сказала Каро, делая вид, что не замечает, как он обеими руками залез ей под платье и начал стаскивать с ног подвязки. За ними последовали чулки, и теперь она даже не задумалась, чистые ли у нее ноги.

– Потому что я действительно был несчастен, – откровенно признался он. Ее полузакрытые глаза вдруг широко распахнулись. – Я видел, что он сделал с мамой, что пытался сделать с Софией. Я, его сын, желал быть достойным наследником. Его орудием, Каро, – хрипло прошептал он. – Неужели ты думаешь, что я хотел подобного для тебя?

Каро подняла голову с подушки и пристально посмотрела на Эшдона в тусклом свете канделябра.

– Ты боишься, что запугаешь меня. Как он запугал твою маму? Ты боялся того, что мог сотворить со мной? Боялся того, чем мог стать?

– Да, – ответил он, опустив голову и стараясь не смотреть ей в глаза. – Хочу защитить тебя от всего этого. От себя самого.

У нее заболело сердце, словно тысячи игл вонзились в него. Он пытался ее защитить. Он готов был бежать от нее. Оттолкнуть от себя, избегать ее, потому что боялся причинить ей боль.

– Ты бы никогда не сделал мне больно, – прошептала она, сев на стуле и обхватив его руками. Какой он был горячий и сильный!

– Ценю твое доверие, – произнес он, целуя ее в шею и распуская корсет.

– Но важно не это, не так ли? – спросила она. – Было еще что-то, что убедило тебя.

– Ты убедила меня, – сообщил он, подняв юбку до пояса и обхватывая руками ее ноги. – Это была ты.

– Что такого я сделала? – удивилась она, целуя его плечо, ключицу, нежную кожу на шее. – Хочу сделать это снова.

– Как мне нравится это слышать, – прошептал он.

Она раскрыла губы, проглотив его страсть и его тоску по ней, наслаждаясь им.

– Скажи, что я сделала? – не отставала Каро, оторвавшись от его губ.

Но он не собирался сдаваться так легко. Только не теперь.

– Просто ты такая. – Он провел губами по ее груди. Ей никогда больше не придется носить косынку. – Ты сопротивлялась мне при каждом удобном случае. Требуя своего, сражаясь за то, что хотела. Если бы я попытался сделать с тобой то, что делал Уэстлин с моей мамой, ты убила бы меня.

– Точно не знаю, что Уэстлин сделал с твоей мамой, но уверяю тебя, что у меня есть список того, за что я могла бы убить. – Каро криво усмехнулась, пытаясь сдержать слезы.

Она боялась испортить эти мгновения своими слезами. Она хотела насладиться им так, чтобы помнить потом всю жизнь, помнить каждый оттенок переживаний, которые проступали на прекрасном лице Эшдона. Точно запомнить тот миг, когда Эшдон сказал ей о своей бесконечной, бессмертной, нелогичной любви к ней.

Он ее любил. Ее. Не дочь Софии. Не средство отмщения. Не способ достижения своих целей.

– У тебя есть список? – удивился он.

– Я очень организованная и логичная. Удивляюсь, что ты этого не заметил.

– Я был слишком занят, замечая многое другое.

Он распустил ее корсет, что было не слишком трудно, учитывая общее состояние ее наряда. Зубами он прикоснулся к соску, и она тихо ахнула. Она не забыла, что в соседней комнате Анни разговаривала с мамой или лордом Ставертоном. А возможно, с ними обоими.

– Ты сильно влюблен, да? – спросила она.

– Очень сильно, – ответил он, сорвав с нее юбку.

– Ты не можешь жить без меня, да?

– Да, не могу и не буду, – пробормотал он, касаясь ее бедер и заставляя ее стонать и извиваться в его руках.

– Знаешь, я все еще сержусь на тебя за то, что ты поспорил на меня. Очень бесцеремонно. Ужасно неправильно. – Говоря это, она прижималась к его руке, стиснув зубы, чтобы не застонать.

– Заработал пять тысяч фунтов, Каро. Разве ты не счастлива, что я наконец-то выиграл?

– Пять, – задохнулась она, когда его палец проник в нее, лаская. – Тысяч? У тебя еще есть долги?

– Только восемьсот фунтов, – сообщил он, языком пройдясь между ее грудей, продолжая ласкать ее пальцем.

– Восемьсот фунтов, – снова задохнулась Каро, откинув голову на спинку стула. – Это немалые деньги. Как ты собираешься их заработать? У тебя теперь столько жен, сколько позволено.

– Верно, – отозвался он. – А еще верно то, что я женился именно на той, которую хотел.

– Но когда именно ты поспорил, Эш? После жемчужного ожерелья или до него? Ты поспорил, что погубишь меня?

– Поспорил Кэл. После жемчужного ожерелья. После кареты и твоей яростной и преднамеренной атаки грудью. Когда я знал, что не смогу жить без тебя. Именно тогда.

И с этими словами он ворвался в нее, крепко держа ее ноги у себя на поясе, а она балансировала на краю стула. Они слились воедино, охваченные огнем желания. Он прижал ее к себе, а потом опрокинул в бездну страсти.