«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты делаешь? – спросил Кэлдерон.
– Нет.
– Что это?
– Нет.
– Нет?
– Я понимаю, – сказал Александр. – Этого достаточно.
– Ясно. – Кэлдерон разглядывал чудо-ребенка с легкой опаской. – Ты не хочешь мне сказать.
– Нет.
– Ну и ладно.
– Налей мне, – сказал Александр.
Кэлдерону пришла в голову дикая идея, что ребенок попросил плеснуть ему виски. Затем он вздохнул, встал и вернулся с бутылочкой.
– Молоко, – произнес Александр, отвергая питье.
– Ты попросил налить. Я налил воду.
«О господи, – подумал Кэлдерон, – я спорю с ребенком. Я обращаюсь с ним как… как со взрослым. Но он не взрослый. Он просто пухлый малыш, который сидит на ковре и играет с конструктором».
Конструктор что-то произнес тонким голоском.
– Повтори, – пробормотал Александр.
Конструктор повторил.
– Что это было? – спросил Кэлдерон.
– Нет.
– Дурдом.
Кэлдерон отправился в кухню за молоком. Он налил себе еще виски. Происходящее напоминало внезапное нашествие родственников – родственников, которых ты лет десять не видел. Как, черт побери, вести себя с суперребенком?
Выдав Александру молоко, он снова ушел в кухню. Вскоре Майра повернула ключ в двери квартиры. Она закричала, и Кэлдерон бросился в гостиную. Александра рвало. При этом у него был вид ученого, который увлеченно наблюдает за удивительным феноменом.
– Александр! – воскликнула Майра. – Солнышко, тебе плохо?
– Нет, – ответил Александр. – Я изучаю обратный ход пищи. Мне нужно научиться контролировать мои пищеварительные органы.
Кэлдерон прислонился к двери, криво усмехаясь:
– Ясно. Тогда тебе стоит начать это делать.
– Я закончил, – сообщил Александр. – Уходите.
Через три дня ребенок решил, что ему нужно развивать легкие. Он голосил часами напролет с разнообразными вариациями: вопли, вой, рулады и пронзительный визг. И явно собирался орать до победного конца. Соседи жаловались.
– Солнышко, тебя колет булавка? – спросила Майра. – Дай посмотрю.
– Уходи, – сказал Александр. – Ты слишком теплая. Открой окно. Мне нужен свежий воздух.
– Д-да, зайчик. Конечно.
Майра вернулась на кровать, и Кэлдерон обнял ее. Он знал, что утром у жены будут круги под глазами. Александр продолжал орать в своей кроватке.
Так все и шло. Четыре человечка приходили каждый день и давали Александру уроки. Они были довольны ходом обучения. Они смиренно терпели выкрутасы Александра, например когда он со всей силы бил их в нос или рвал в клочья бумажные одеяния. Бордент постучал по своему металлическому шлему и торжествующе улыбнулся Кэлдерону:
– Он делает успехи! Развивается!
– Чудесно. А что насчет дисциплины?
Александр отвлекся от общения с Кватом:
– Дисциплина гомо сапиенсов ко мне неприменима, Джозеф Кэлдерон.
– Не называй меня Джозеф Кэлдерон. Я ведь твой отец.
– Примитивная биологическая необходимость. Твое предназначение – обеспечить мне родительский уход.
– То есть я инкубатор, – сказал Кэлдерон.
– Но божественный инкубатор, – утешил его Бордент. – Практически логос. Отец новой расы.
– Скорее я чувствую себя Прометеем, – с горечью сказал отец новой расы. – Он тоже принес пользу. А потом орел клевал ему печень.
– Вы многое узнаете от Александра.
– Он говорит, что я не способен это понять.
– А вы способны?
– Ну конечно! У меня же мозгов как у птицы, – фыркнул Кэлдерон и погрузился в унылое молчание, глядя, как Александр под присмотром Квата собирает устройство из сверкающего стекла и гнутого металла.
Бордент внезапно воскликнул:
– Кват! Осторожно с яйцом!
Финн схватил голубоватый овоид за секунду до того, как Александр вцепился бы в него пухлой ручкой.
– Оно не опасно, – сказал Кват. – Не подключено.
– Он мог подключить.
– Я хочу его, – сказал Александр. – Дай!
– Еще рано, Александр, – отрезал Бордент. – Сначала тебе нужно узнать, как его правильно подключать. Иначе оно может тебе навредить.
– Я могу.
– Ты пока недостаточно логичен, чтобы соразмерять свои возможности и желания. Позже это будет безопасно. А сейчас пора заняться философией. Добиш?
Добиш присел на корточки и вступил в контакт с Александром. Майра вышла из кухни, окинула взглядом происходящее и вернулась обратно. Кэлдерон последовал за ней.
– Я и за тысячу лет к этому не привыкну, – размеренно произнесла она, защипывая край пирога. – Он мой сын, лишь когда спит.
– Тысячу лет мы не проживем, – сказал Кэлдерон. – А вот Александр – да. Хорошо бы найти прислугу.
– Я сегодня опять пыталась, – устало произнесла Майра. – Не выходит. Они все на военных заводах. Я упомянула ребенка…
– Ты не можешь все делать сама.
– Ты же мне помогаешь, – возразила Майра, – когда есть время. Но ты тоже вкалываешь, милый. Когда-нибудь это закончится.
– Я тут подумал: если нам завести еще одного ребенка…
Она спокойно выдержала его взгляд:
– Я тоже об этом думала. Видимо, мутации случаются не так часто. Раз в жизни. И все же мы не знаем наверняка.
– В любом случае пока это не важно. На данный момент одного ребенка достаточно.
Майра взглянула на дверь:
– Там все в порядке? Я волнуюсь, посмотри.
Все нормально.
– Да, но это голубое яйцо… Бордент сказал, что оно опасно. Я все слышала.
Кэлдерон заглянул в дверную щель. Четыре карлика сидели перед Александром, чьи глаза были закрыты. Затем ребенок открыл глаза и нахмурился, глядя на Кэлдерона.
– Не лезь! – потребовал он. – Ты мешаешь контакту.
– Ради бога, прости, – сказал Кэлдерон и ретировался. – Майра, все хорошо. Наш маленький диктатор в полном порядке.
– Но он же супермен, – с сомнением произнесла она.
– Нет. Он суперребенок. В этом вся разница.
– Он тут загадки освоил, – сообщила Майра, хлопоча у плиты. – Или что-то вроде загадок. Я чувствую себя такой жалкой, когда он меня донимает. Но он говорит, что это полезно для его эго. Позволяет компенсировать физическую хрупкость.
– Загадки, говоришь? Я тоже парочку знаю.
– Александра они не впечатлят, – с мрачной уверенностью сказала Майра.
Она оказалась права. Загадка «Кто над нами вверх ногами» была воспринята с заслуженным презрением. Александр изучал загадки отца, обрабатывал своим холодным мозгом, анализировал на предмет недостатков в семантике и логике и отвергал. Или отвечал на них с такой безукоризненной категоричностью, что Кэлдерону было неловко давать правильные ответы. Он даже не постеснялся спросить, что общего у ворона и письменного стола, и поскольку Болванщик не смог ответить на собственную загадку, Джо слегка испугался, обнаружив, что ему читают диссертацию по сравнительной орнитологии. Затем он позволил Александру подкалывать его наивными шутками о связи гамма-лучей и фотонов и попытался отнестись к этому философски. Мало что так раздражает, как детские загадки. Язвительное торжество ребенка – грязь, в которой ты валяешься.
– Оставь отца в покое, – сказала взлохмаченная Майра, входя в комнату. – Он пытается читать газету.
– Эти новости не важны.
– Я читаю комиксы, – сообщил Кэлдерон. – Хочу узнать, отомстили ли Катценджаммеры Капитану за то, что он повесил их под водопадом
