Уж замуж невтерпеж, или Любовь цвета крови - Наталья Штурм

Михаил Андреевич иронично улыбнулся.

– Вот уже скоро пять месяцев, как муж не отдает мне сына. Решение суда затягивается по непонятным причинам. Мальчику только год… хотя нет – уже год и четыре…

Лицо Михаила Андреевича стало серьезным.

– На каком основании?! – удивился он.

– Он так хочет. Вот и все основание.

– А он – кто? – на всякий случай спросил юрист.

– Никто, – ответила я.

– Понятно.

Михаил Андреевич подошел к стеллажу и снял с полки икону Казанской Божией Матери.

– Возьмите. Будет легче.

Адвокат сказал:

– Вообще-то я – «уголовник». По гражданскому делу тут, я понял, вам кое-что другое нужно. Если ваш муж заинтересован – решение по ребенку может тянуться еще долго…

Адвокат вопросительно посмотрел на Михаила Андреевича.

– Если нужны материалы дела, они у меня с собой, – я взяла в руки папку.

– Не надо. Я все понял, – задумчиво произнес Михаил Андреевич.

Адвокат попрощался и вышел.

– Хотите выпить что-нибудь? – предложил он.

– Да, – уверенно ответила я. – Я надеюсь, если вы не курите, то хотя бы выпьете со мной?

Мы перешли в другую комнату.

Секретарша быстро накрыла типично русский стол. Колбасные нарезки, селедочка, горячая картошка, семужка и большая плошка черной икры. Бутылку серебряной «Текилы» оперативно доставила охрана, и мы вдвоем сели за стол.

Михаил Андреевич был немногословен.

– Давайте на «ты». Не возражаете? – спросил он, продолжая внимательно меня разглядывать.

– Конечно, Михаил, – с готовностью согласилась я, ища глазами большую ложку для икры.

– Ты сама-то что хочешь? – спросил он напрямик.

Он сразу догадался, что не за советом я сюда пришла. У меня было три адвоката, и работали они хорошо.

– А как вы думаете, что я могу хотеть, если у меня отнимают самое дорогое, а те, от кого зависит восстановление справедливости, попросту глумятся надо мной и сыном? Я не могу сидеть и ждать, когда отберут ребенка, а заряженное ружье в конце концов выстрелит. Безнаказанность – это прямой путь к новым «подвигам». Он знает, что всегда сможет откупиться. Его никто не остановил. Избил? Пожалуйста, с вас пятьсот долларов. Бегает с ружьем? Ну так ведь пока еще никого не убил… Раньше он боялся закона – теперь убедился, что с законом можно договориться.

Жестокость порождает жестокость…

Я хочу, чтобы он сдох.

Михаил молчал.

Я залпом выпила рюмку текилы. Все. Самое главное я сказала. Теперь жизнь Роберта зависит от этого человека. Как он решит, так и будет.

– Я слушал тебя и вдруг четко так увидел его. Поверь: он того не стоит, – спокойно произнес Михаил.

– Стоит, стоит! – кровожадно заверила я, подбодренная мексиканской водкой.

– Нет, – коротко ответил он. – Ты нарисовала образ страшного врага, а он на самом деле слабый и зависимый человек. К тому же – это я тоже ясно вижу – он любит тебя и страдает. Поверь, он уже наказан тем, что остался без тебя. И все его действия направлены лишь на то, чтобы или вернуть, или отомстить. Закройся. Не поддавайся на провокации. Получай удовольствие, живи полноценной жизнью. А о ребенке не волнуйся. Он будет с тобой.

Михаил закончил говорить и, щелкнув пультом, включил телевизор.

В комнату ворвалась фоновая музыка канала МУЗ-ТВ.

Лучезарная пустота заполнила пространство.

Неожиданно для себя я встала и пошла танцевать.

– У тебя есть самая любимая песня в репертуаре? – перевел разговор на другую тему Михаил.

– Да. На стихи Леонида Дербенева.

И сразу же запела:

Лицо судьбы без гримаВстает передо мной,И вновь удача мимо,И счастье стороной.А если я, отчаясь, кричу: «Ты что, Судьба?»Она мне отвечает: «Кто звал тебя сюда?»Девочки примерные, мальчики-проказники,Что-то в школе главное нам не досказали,Вот и оказались мы лишние на празднике,На безумном шарике, в звездном этом зале…

– Послушай, кажется, я понял, кто нам может помочь, – внезапно сказал Михаил. – Как мне это раньше не пришло в голову!

– Это тебя мое пение вдохновило, или песня понравилась? – немного растерялась я, садясь обратно за стол. Творческие люди всегда очень болезненно относятся, если их перебивают или слушают недостаточно внимательно.

– Когда ты запела, меня осенило, – эмоционально продолжил Михаил. – Есть один человек, который помог очень многим людям. Особенно из вашего мира искусства. Он – великий человек! Я думаю, что только он может помочь вернуть тебе сына. Это…

И он назвал имя.

Я никогда не была идолопоклонником и не сотворяла себе кумиров. Но с того дня и по сей день я молюсь за здоровье этого человека.

Перед тем как приехать к Нему в офис, Михаил учил меня:

– Когда будешь рассказывать – возьми себя в руки. Излагай коротко и внятно. Главное – не плачь. У Него весь день расписан по минутам, к тому же Он только что после операции… Ну, с богом!

Но когда Он вышел ко мне навстречу из своего кабинета и назвал мое имя в уменьшительно-ласкательной форме, я бросилась к Нему, как к отцу, и, не в силах сдержать всю накопившуюся боль, заплакала.

Он был еще очень слаб после болезни, и я была потрясена, с какой заботой и сочувствием Он отнесся к моей драме, только что пережив собственную.

Несмотря на печальную тему встречи, я постаралась выглядеть на «пять». Красивой и ухоженной женщине приятней помочь, чем опустившей руки истеричке, – решила я и нарядилась как на вручение «Грэмми». Накрасилась и нацепила на себя сразу все кулоны и браслеты, которые были. В результате получилась хорошо сохранившаяся мумия в дорогих украшениях из гробниц египетской знати.

Чтобы оправдать неуместно-праздничный вид, я протянула «избитые» фотографии. Те, на которых мое лицо было похоже на некрасивую монголку, покусанную пчелами.

– Твой муж много зарабатывает? – спросил Он, возвращая фотографии.

Я ответила.

– Да, с такими деньгами он быстро найдет маму для вашего сына, – сказал он.

Великолепное чувство юмора. В любой ситуации, как бы ни было плохо… Конечно, смех – лучшее лекарство.

Я поймала себя на улыбке. Не вымученной – мне действительно стало легко и спокойно.

– С этой минуты можешь больше не терзать себя. Иди домой, займись дочкой, я думаю, все будет хорошо.

– А если не будет – что делать? – осмелела я.

Он повысил на полтона голос и сказал:

– Ну, ты себя, умную, будешь слушать или меня?

Я молча закивала головой и встала прощаться.

Мы подошли к двери, Он взялся за ручку… потом неожиданно повернулся ко мне и тихо сказал: