Тшай планета приключений. - Джек Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Как прикажете называть ваше родовое имение?»
«Передайте господарю Сизанте, что у меня есть для него важные сведения».
Дворецкий смотрел на Рейта с нерешительностью — на его сдержанном лице отражались десятки едва уловимых противоречивых эмоций. Рейт понял, что уже допустил какую-то бестактность. «Ничего, — подумал он. — Синежадентному господарю придется поступиться щепетильностью».
Дворецкий пригласил его жестом, менее услужливым, чем прежде: «Будьте добры, пройдите сюда».
Рейта провели во внутренний дворик, где журчал каскад светящейся зеленой жидкости.
Прошло две минуты. Во дворике появился молодой человек в зеленых панталонах и элегантном камзоле. Лицо его было восково-бледным, как если бы на него никогда не падал солнечный свет, темные глаза застыли с мрачно-задумчивым выражением, блестящие черные волосы наполовину скрывал свободный четырехугольный берет из мягкого зеленого вельвета — юноша отличался изысканной красотой и удивительным образом умудрялся одновременно производить впечатление изнеженности и компетентности. Осмотрев Рейта с критическим интересом, он сухо осведомился: «Вы утверждаете, сударь, что у вас есть информация для Синежадентного господаря?»
«Да. Вы — господарь?»
«Я его секретарь и консультант. Вы можете без опасений доверить мне любые сведения».
«Я привез вести о судьбе его дочери, — сказал Рейт, — и предпочел бы говорить с самим господарем».
Секретарь ответил своеобразным жеманным жестом и исчез. Вернувшись через минуту, он спросил: «Как вас зовут, сударь?»
«Адам Рейт».
«Будьте добры, следуйте за мной».
Он провел Рейта в освещенную дюжиной призматических люстр комнату с обшивкой из резных деревянных панелей, инкрустированных пластинками коричневатой кости. На другом конце комнаты стоял, нахмурившись, болезненно тощий человек в экстравагантном шелковом костюме из восьми черных и фиолетовых частей. Пряди темных курчавых волос спускались ему на лоб, черные глаза, далеко расставленные на широкоскулом лице, смотрели немного искоса и исподлобья. «Скрытный, подозрительный человек», — подумал Рейт. Господарь изучал Рейта, плотно сжав губы.
«Господарь Сизанте, — сказал секретарь, — позвольте представить высокородного Адама Рейта, до сих пор неизвестного. Случайно оказавшись в нашем городе поблизости от Синежадентного дворца, он был рад узнать, что ваша светлость находится во дворце, и поспешил нанести визит».
Наступила тишина ожидания. Рейт догадался, что обстоятельства требуют ритуального обращения. Он сказал: «Разумеется, мне очень приятно, что господарь Сизанте согласился меня принять. Я только что прибыл из Котана».
Рот Сизанте сжался еще плотнее. Рейт понял, что опять нарушил приличия.
Сизанте прервал молчание, сухо и четко произнося каждое слово: «Это заметно. У вас есть новости о госпоже Шар- Зарин?»
Господарь назвал Розу Катта придворным именем. Рейт отвечал столь же ледяным тоном: «Да. Я могу дать подробный отчет обо всем, что ей пришлось пережить, и о ее плачевной кончине».
Синежадентный господарь поднял глаза к потолку и продолжал, не опуская их: «По-видимому, вы претендуете на награду?»
В комнату зашел дворецкий, прошептавший что-то на ухо секретарю. Тот, в свою очередь, приблизился к господарю и тихо передал сообщение.
«Любопытно! — провозгласил Сизанте. — Отпрыск Золотых Карнелианов, некий Дордолио, также предъявляет притязания на награду».
«Отправьте его восвояси, — сказал Рейт. — Знакомство этого субъекта с вопросом носит самый поверхностный характер, что нетрудно доказать».
«Моей дочери нет в живых?»
«Мне очень жаль — она утопилась в приступе психического расстройства».
Брови господаря взметнулись выше прежнего: «Она поддалась эвэйли?»
«Боюсь, что так».
«Где и когда это произошло?»
«Три недели тому назад, на борту фелуки «Варгас», на полпути через Драшад».
Господарь Сизанте упал в кресло. Рейт ждал приглашения сесть, но, когда оно не последовало, решил остаться на ногах. Сизанте сухо произнес: «Надо полагать, ей пришлось подвергнуться глубокому унижению».
«Не могу судить. Ее похитили жрицы-монахини святилища Женских Таинств, я помог ей бежать. После этого она находилась в безопасности, под моей защитой. Она с нетерпением ожидала возвращения в Катт и настоятельно просила, чтобы я сопровождал ее, уверяя, что этим я заслужу ваши дружеское расположение и благодарность. Как только мы отправились в путь на восток, однако, она стала рассеянной, подавленной — и, как я уже упомянул, бросилась за борт на полпути через Драшад».
Пока Рейт говорил, Сизанте то и дело менялся в лице, подавляя самые противоречивые эмоции, по его представлениям одинаково несовместимые с его положением. «И теперь, — отрывисто сказал он, — когда моя дочь умерла в невообразимых обстоятельствах, вы поспешили ко мне за наградой!»
Рейт холодно ответил: «Я ничего не знал тогда — и ничего не знаю теперь — о пресловутой «награде». Я прибыл в Катт по нескольким причинам; наименее важной из них было намерение представиться вам. Я нахожу, что вы не расположены соблюдать правила хорошего тона, общепринятые в цивилизованном обществе, и вынужден удалиться». Попрощавшись коротким кивком, Рейт направился к выходу, но задержался и добавил: «Если вас интересуют дальнейшие подробности, связанные с судьбой вашей дочери, обратитесь к Дордолио, прозябавшему в Коаде без средств к существованию и вернувшемуся за мой счет».
Уже за порогом Рейт расслышал, как господарь прошипел: «Деревенщина!»
В вестибюле ждал дворецкий, приветствовавший Рейта едва заметной улыбочкой. Он указал на тускло освещенный коридор с красными и синими стенами: «Сюда, пожалуйста».
Рейт игнорировал его, пересек парадное фойе и вышел тем путем, каким явился.
7
Возвращаясь на Овальную площадь, Рейт раздумывал о Сеттре и своеобразном темпераменте ее обитателей. Он вынужден был признать, что план постройки небольшого космического корабля, в далекой Пере казавшийся по меньшей мере целесообразным, теперь представлялся практически неосуществимым. Вместо благодарности и дружеского расположения Синежадентный господарь проявил лишь неприязнь. В том, что касалось технических возможностей яо, Рейт склонялся к пессимизму. Чтобы проверить свое впечатление, он стал оценивать проезжавшие по улице машины. На первый взгляд они функционировали удовлетворительно, хотя возникало впечатление, что конструкторы прежде всего занимались вопросами стиля и элегантности, а не эффективности. Энергия поступала из вездесущих аккумуляторов дирдирского производства. Сцепление, как правило, слегка дребезжало, что с точки зрения Рейта свидетельствовало о небрежном или некомпетентном проектировании. Одинаковых машин не было — по-видимому, каждая производилась индивидуально.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
