Есть время жить - Михаил Михеев

Между тем граф, в последний раз посмотрев со стены на окружающие его горы, решительно подошел к Орли и ловко, как на привычную ему лошадь, запрыгнул на спину дракона. Тот даже вздрогнул от неожиданности и недовольно фыркнул:

– Предупреждать надо…

– Ничего, потерпи уж – не так много осталось.

– Интересно, сколько… – проворчал Орли. – И вообще, эксплуататор ты – постоянно на мне катаешься. Сколько можно!

– Столько, сколько нужно. Ты не умничай – маши крыльями давай.

– Куда летим? – уже совершенно другим, деловым тоном спросил Орли.

– К Фаулю. И не торопись особо – пусть мальчики порезвятся.

Мальчики порезвились на славу, пинками скатывая пленных в одно место. Когда дракон, мерно взмахивая крыльями и поднимая кучу пыли и мусора, опустился на площадку перед убежищем беглых магов, они как раз там и лежали, кое-как перевязанные и изрядно побитые – голубиной кротостью ученики Корбина не страдали. Легко спрыгнув со спины Орли и лязгнув подкованными каблуками о каменные плиты, Корбин поприветствовал молодежь и с интересом огляделся. Да уж, неплохо обустроился Паланез, хотя и, на взгляд Корбина, несколько мрачновато. Корбин и сам, будучи иногда даже излишне рациональным, тяготел к простым формам и не любил архитектурных излишеств, но квадратное, сложенное из серых каменных глыб строение, полностью сливавшееся с такой же серой скалой, да еще и наполовину в эту скалу утопленное… Пожалуй, на ум приходило вычитанное у Древних слово "бункер". Прятаться здесь было, разумеется, можно, а вот жить бы ему в таком доме не хотелось.

Хотя внутри убежища оказалось вполне комфортно, правда, опять же, без изысков. Однако здесь оно уже не производило того давящего впечатления, как снаружи, и настроение Корбина несколько улучшилось. Во всяком случае, на смотровую площадку он поднялся уже бодрый и готовый к переговорам. Да-да, сейчас он был намерен разговаривать, а не убивать.

Вся троица высших магов сидела за столом, держа руки на виду. Мага первого ранга, присутствовавшего здесь в момент, когда Фауль внес небольшое оживление в жизнь убежища, давно увели – он ни для кого интереса не представлял. Сам же фауль сидел напротив пленных, пил апельсиновый сок из высокого бокала и наблюдал за их поведением. Те, впрочем, и не дергались – совсем недавно Древний безо всякой магии, одной рукой поднял Паланеза в воздух и, демонстративно лязгнув зубами, пообещал свернуть шею. Рука его при этом даже не дрожала от нагрузки, и Паланез проникся важностью момента. Во всяком случае, сопротивляться он, похоже, даже не помышлял.

Кивком головы отпустив Древнего, Корбин подошел к ожидающей его троице и сел к столу. Фауль, продемонстрировав хорошее понимание дисциплины, моментально вышел, и высокие договаривающиеся стороны остались одни.

– Ну что, дятлы, будем договариваться или умирать? – с усмешкой спросил Корбин.

Паланез медленно поднял голову, хмуро посмотрел на Корбина и негромко, но веско сказал:

– Тебе придется драться одному против троих.

– Да что с вами драться? – небрежно махнул рукой де'Карри. – Я положу вас всех еще до того, как вы дернетесь. Думаете, вы мне соперники?

Его собеседники хмеро молчали. Корбин побарабанил пальцами по столу, потом подумал немного, и решительно налил себе вина. Шумно отхлебнул, что заставило привыкших к более культурному поведению магов синхронно поморщиться, покатал вино во рту:

– А неплохо вы тут живете. Друзья мои, рекомендую вам очень серьезно подумать, стоит ли играть в героев и менять прелести этого мира на сырую могилки и червяков, которые вас сожрут. Вот посудите сами – я буду сидеть здесь, пить это вот вино, по бабам бегать, а вы, все трое будете разлагаться, причем не морально, а очень даже физически. Как вам перспектива, а?

Паланез хмуро молчал, Вилкофф тоже остался внешне невозмутим, и лишь Фарли, до того сидевший, оперев голову на руки и сверлящий взглядом столешницу, поднял голову и остро взглянул на издевающегося над ними победителя. Корбин посмотрел на него, присвистнул:

– Это кто ж тебя так?

Вилкофф, не особо стесняясь в выражениях, объяснил ситуацию. Корбин выслушал целителя и кивнул:

– Понятно. Ну что же, могу поговорить с Примом – для него это пара пустяков. Естественно, если мы с вами договоримся.

На сей раз, на Корбина смотрели с колоссальным интересом Еще бы, только что они были уверены, что он издевается над ними, прежде чем казнить, а теперь он предлагает помощь. Интересно, с чего бы? Такие щедрые предложения просто так не делаются, отрабатывать придется. Пару секунд подумав, Фарли, зло сверкнув единственным глазом, спросил:

– Что тебе от нас нужно?

– Вот это уже деловой разговор, – довольно улыбнулся Корбин. – Можешь поверить, многое. Только и плату я предлагаю щедрую.

– И какую?

– Ваши жизни. Да-да, ваши никчемные жизни. У вас есть какие-либо возражения? Или вы считаете, что они слишком дешевы?

– С тобой сложно спорить, – поморщился Паланез.

– А и не надо. Из двух спорщиков один – дурак, другой – подлец, а я дураком никогда не был. Улавливаешь суть?

– Улавливаю… Может, перестанешь ходить кругами и объяснишь, что же тебе от нас нужно?

– Сотрудничество, разумеется, – улыбнулся Корбин. – Я, конечно, справлюсь и без вас, но мне жалко времени и сил.

– А конкретнее? – Паланез и Вилкофф смотрели на Корбина с интересом, и только Фарли вновь погрузился в меланхолию.

– Конкретнее? Ну что же, можно и конкретнее. Давайте посчитаем. Не так давно по глупости, в том числе, и кое-кого из присутствующих, не будем показывать пальцами… Так вот, не так давно погибли Полег и Картур. Очень скоро за ними последовал небезызвестный Фалек. Менее часа назад нас навеки покинул Магистр. Итак, менее чем за месяц четыре мага из первой десятки паладинов Ковена навсегда покинули этот мир. Вам не кажется, что это очень нехорошая тенденция, которая может превратиться для Ковена в серьезную проблему? Фатальную проблему, я бы сказал.

– Есть такая буква в этой цифре, – кивнул Паланез.

– Чувство юмора, вижу, к тебе вернулось? Это даже не хорошо – это отлично! Потому что дальше пойдут настолько серьезные вещи, что без юмора воспринимать их будет невозможно. Итак, сильнейшие маги Ковена частично уничтожены, это я про перечисленных, а частично пленены, это я про вас, ренегатом. Ренегат – это я, если кто-то не понял. Живых и свободных осталось не так уж и много, они разобщены, попрятались в своих норах, причем ренегату, то есть мне, расположение этих самых нор отлично известно. При этом справиться с любым из них я могу без особых усилий. Как вы думаете, чем это грозит Ковену?