Пять волшебных кристаллов - Кэза Кингсли

Он водил авеном по хрустальной поверхности, пока из копытца вепря не вырвался зеленый луч. Луч прошел сквозь авен, и зеленый додекаэдр рассыпался искрами и растворился в луче, ярко озарившем морские волны.

Сработало. Эрек с опаской посмотрел на свои руки и с удивлением обнаружил, что с ними все в полном порядке. Более того, они смотрелись просто великолепно! Он что, вдруг сделался писаным красавцем?

Все, что он видел вокруг себя в тумане, поражало красотой. Король и Отшельник тоже сделались прекрасными, как картинка, — лысый Адонис и немного постаревший кумир юных барышень. Эреку не терпелось поскорее запечатать авен Зоркости, чтобы как следует всем полюбоваться.

Он взял светящийся голубой додекаэдр и тут же ослеп. До ушей доносилось невнятное ворчание короля. На ощупь он стал водить авеном по сосуду — сперва безуспешно, но вскоре тьму прорезала искра. Эрек замер. Из другого копытца вепря вырвался устремленный в небо голубой луч и поглотил второй авен. Туман над островом рассеялся, и к Эреку полностью вернулось зрение.

Больше чем полностью. Он видел все: рыб на морском дне, каждый сучок в кронах деревьев на горизонте. Сосредоточившись, он увидел, как в груди короля Питера бьется сердце и тонкие белые отростки нервов расходятся от позвоночника, как веточки от ствола. Он поднял глаза к небу и увидел границу земной атмосферы и космоса.

Его окружала поразительная красота, от которой дух захватывало. Эрек любовался взмахами соколиных крыл, танцем песчинок в волнах прибоя, пока наконец не вспомнил, что дело еще не закончено. Он предвкушал, какие чудеса принесут остальные авены. Это было так восхитительно! Эрек не понимал, как его предшественники могли погибнуть. Ничего опасного не происходило.

Какой авен запечатать следующим? Один взгляд на сердитого Отшельника и короля подсказал ему ответ. Авен Гармонии. Нельзя, чтобы кто-то злился и ворчал среди такой красоты! Но он замер, уже занеся руку над красным додекаэдром. Держа в руках авен и волшебного вепря, можно взорваться от ярости. Знает ли он, как справиться с гневом?

Эрека осенила догадка. Конечно! Сначала надо взять авен Знания. Он затвердил про себя инструкции: «Коснись желтой штукой стеклянной штуки. Обведи желтую штуку вокруг стеклянной».

Как только сияющий желтый мячик лег в ладонь, Эрек застыл в оцепенении. В голове стало пусто — ни мыслей, ни вопросов. Все вокруг было таким красивым. Хотелось просто сидеть и любоваться. Но он как будто слышал чей-то голос, повторяющий механически: «Коснись желтой штукой стеклянной штуки. Обведи желтую штуку вокруг стеклянной. Коснись желтой штукой стеклянной штуки. Обведи желтую штуку вокруг стеклянной». Что за штуки? Эрек обнаружил, что сжимает в кулаках что-то желтое и что-то стеклянное. Он послушно стал водить одной штукой по другой, пока не увидел искру.

Луч желтого света вырвался из пятачка хрустального вепря. Авен растворился в нем, и свет вспыхнул еще ярче, озарив утес.

Эреку все стало совершенно ясно. Он знал все, что когда-либо хотел узнать. Он понял, что если бы взялся сначала за авен Гармонии, то непременно погиб бы. Он восхищался тем, как хорошо, как мудро все устроено. Он понимал, почему именно ему было назначено это задание и какой выбор ему предстояло сделать, но еще не знал своего ответа. Сама жизнь раскрывалась перед ним, срывая покровы всех тайн. Все прежние загадки и проблемы теперь казались такими простыми!

Эрек с нежностью смотрел на скалящихся друг на друга короля и Отшельника, как на неразумных малышей. Отшельник обладал большей мудростью, чем король, но, хотя они сбросили с себя отупение, вызванное желтым авеном, оба были так невежественны! Эрек даже пожалел Басканию, посочувствовал тому, что сотворила с Темным Принцем его вечная жажда власти.

Пришла пора запечатать авен Гармонии — пока король и Отшельник не передрались. Эрек понимал, что нужно делать, и знал, что ему придется очень тяжело. Те, кто прежде пытался выполнить эту задачу, либо выбирали авен Гармонии слишком рано и гибли, беснуясь в слепой ярости, либо выбирали его после авена Знания — и тогда разрушения были еще больше, потому что абсолютная ненависть опиралась на абсолютное знание.

Вот почему мойры избрали Эрека. Только он мог защититься от воздействия красного авена. Одолеть абсолютную ненависть могла только абсолютная любовь. Эрек должен был посмотреть на мир драконьими глазами.

Глаза развернулись легко — ведь Эрека окружала любовь. Красота мира. Забота отца, стремящегося любой ценой защитить его. Драконы. Бетани. Любовь наполняла каждую его клеточку, звучала в каждом ударе его сердца. Он был готов.

Плотное сплетение Субстанции окружало авены и Турха Труйта. Конечно, здесь ее было больше, чем в остальном Верхнем мире. Авены притягивали к себе Субстанцию, но излечить ее мог лишь Турх Труйт.

Эрек взял в руку сверкающий красный додекаэдр, авен Гармонии. Близость Турха Труйта многократно его усилила.

Эрек ощутил прилив всепоглощающей ненависти. Жизнь была сплошным обманом, жалкой пьесой, разыгранной никчемными актерами. Милосердней было убить все живое сразу, чтобы раз и навсегда уничтожить этот гадюшник.

Но ненависти сопротивлялась любовь. Сама Субстанция наполняла сердце Эрека такой нежностью, что гнев плавился и таял. Эрек любовался малюсенькими букашками и величественными утесами. Он чувствовал, как драконьи глаза борются с одолевающей его ненавистью. Надежда заставила его поднести авен к хрустальному сосуду.

Но ненависть не сдавала позиций. Эрек устал быть пешкой в жестокой игре мойр. Его против воли волокли по шахматной доске, желая сделать королем. А что потом? Уничтожить себя скипетром? Править жалким подлым сбродом, способным думать только о себе? К чему все это? Какая ему от этого польза? Эрек заметил короля Питера и захотел швырнуть красный авен ему в лицо. Этот человек ему всю жизнь испортил! Прикрывается какими-то «ошибками»! Столько лет бездельничал и хочет, чтобы Эрек сделал все за него? Не дождется! Эрек решил сунуть авен королю, чтобы тот прочувствовал всю серьезность этих ошибок на собственной шкуре.

Ненависть побеждала. Лишь красота Субстанции не давала драконьим глазам спрятаться. Любовь снова полилась из них. Эрек ощущал борьбу двух чувств в своем сердце. Любовь и ненависть тянули его в разные стороны. Он старался следовать за любовью, но ненависть обуревала его снова и снова.

Любовь. Это слово эхом отдавалось где-то глубоко внутри. Сотни раз оно казалось пустым обещанием, но теперь зазвучало по-настоящему. Эрек не знал, сколько времени пытается превозмочь ненависть в своем сердце. Стоило ему поднести авен к сосуду, и она разгоралась с новой силой.

Любовь. Эрек думал о Джун, Бетани, драконах. Наконец в порыве отчаянной надежды он обратил любовь внутрь себя. Полюбил свою ненависть и себя за способность ее испытывать. Полюбил свой гнев и принял его. Принял все свои недостатки, на которые указала ненависть. Полюбил свою глупость, свои страдания, потому что они были настоящими, были частью его самого.

Любовь окружала ненависть, обволакивала ее со всех сторон. Эрек поднес авен к Турху Труйту, и на этот раз все получилось. Луч красного света вырвался из хвоста хрустального вепря, осветив деревья алым сполохом. Авен рассыпался снопом искр.

И Эрек понял, что значит слово «мир».

Глава двадцать седьмая

Послание Эреку

Отшельник хохотал, а на лице короля Питера играла широкая улыбка.

— Ты справился! — воскликнул Отшельник, и оба разразились восторженными криками.

Эрек рассмеялся вместе с ними и смеялся так долго, что разболелся живот.

— Но я еще не закончил, — сказал он.

Король с восхищением оглядывался вокруг.

— Как здесь красиво!

Небо над головой было глубокого серого цвета, совсем как глаза королевы Гестии. Жаворонки исполняли в нем прекрасный танец — ни один хореограф не смог бы создать ничего более совершенного. Вереск колыхался на ветру в одном ритме с прибоем, музыкой Субстанции и биением сердца Эрека.

Ненависть покинула его — вся до капли. Эрек очень устал, но в его душе была абсолютная любовь и понимание. Он ощущал глубокую привязанность к отцу, к Отшельнику, ко всей вселенной.

Он знал, что запечатать последний авен будет просто.

— Сейчас нас чуточку тряхнет, — предупредил он с улыбкой.

Действовать следовало очень быстро. Как только Эрек выудил из рюкзака блестящий черный додекаэдр с вырезанными на гранях символами, земля разошлась у него под ногами. С гор покатились огромные камни, утес посыпался дождем щебня. Эрек быстро водил авеном вокруг сосуда. Вспыхнула искра, и белый луч вырвался из хрустального копытца. Авен Созидания растворился в луче, и гул трясущейся земли стих. Камнепад прекратился.