Изгнанник - Елена Хаецкая

Звери увидели, что тролль, как и они, ходит теперь на четырех конечностях, а не на двух, и засмеялись.

Нуххар вцепился левой рукой в шерсть Лесного Зверя, а правой — в шерсть Степного, и они, спотыкаясь, падая и рыча, все-таки дотащили его до дому.

В хижине Нуххара было удобно и тепло, там имелось укрытие от дождя и ветра, а в кладовке стояли бочки с едой. Все трое побежденных, усталые, так и рухнули на пол и проспали несколько дней, а когда они проснулись, то были совершенно здоровы, только у Нуххара с той поры остался лишь один глаз, и тот подмигивающий.

Зажили они втроем: одноглазый тролль Нуххар, Зверь Лесной и Зверь Степной. А Зверь Домашний бродил неподалеку, охотился, рычал тоскливо и яростно, оставлял везде свои погадки, но близко к нуххаровой хижине подходить не решался.

Однажды Зверь Лесной спросил одноглазого тролля Нуххара:

— Как это вышло, что мы доверили тебе судить наши поединки?

— Я уговорил вас, вот вы и согласились, — ответил Нуххар. — Разве я судил вас не по справедливости?

— Это так, — согласился Зверь Лесной, — но в конце концов ни один из нас не остался в выигрыше.

— Точно, — ответил Нуххар.

— А почему? — опять спросил Зверь Лесной.

— Потому что я — хитрый тролль Нуххар, а вы — глупые Звери, — ответил Нуххар.

— Но мне-то ты можешь объяснить, как тебе удалось обмануть нас! — горячо сказал Зверь Лесной. — Мы ведь с тобой теперь друзья. Я помню, как ты спас меня от клыков Зверя Домашнего, и никогда не подниму на тебя лапу.

— В твою дружбу я верю, — кивнул Нуххар, — но объяснить, как я обманул вас троих, не смогу.

— Почему? — спросил Зверь Лесной.

Нуххар показал ему сперва на левое свое ухо, потом на правое:

— Две причины, видишь?

Он отогнул пальцами левое ухо:

— Хитрец не раскроет своей хитрости — первая причина.

Зверь Лесной кивнул, недоверчиво глядя на его уши.

Нуххар взял двумя пальцами правое свое ухо и подергал за него:

— А вторая причина — ты хоть и друг мне теперь, но остаешься Зверем и потому не поймешь.

Лесной Зверь обиделся, но ненадолго; поразмыслив, он понял, что Нуххар совершенно прав.

Однажды Нуххар вышел поутру из хижины и увидел, что прямо перед порогом сидит Зверь Домашний.

— Эй! — воскликнул Нуххар. — Чего тебе надобно? Только не говори, что пришел порвать меня на куски, ведь ты однажды уже одолел меня в честном поединке и выбил мне один глаз.

— Это так, — сказал Зверь Домашний и горестно вздохнул. — Но вот что не дает мне с тех пор покоя, Нуххар: отчего вы, побежденные, живете так весело и сытно, в то время как я, победитель, шастаю по лесам один-одинешенек и часто голодаю, и мокну под дождем, и мерзну на ветру?

— Потому что мы живем втроем в моей хижине, — ответил Нуххар, — и когда у нас выдаются неудачи на охоте, мы берем из моих запасов, а когда у нас удачные дни, мы восполняем то, что съели из бочек. Таким образом, у нас всегда хватает еды.

— Это умно, — признал Зверь Домашний. — Но почему же я так не могу? Ведь я сильнее вас всех!

— Ты не умеешь так потому, что ты — Зверь, а я умею так потому, что я — тролль, — сказал Нуххар. — И пока ты не признаешь этой очевидной истины, голодать тебе, и мерзнуть, и мокнуть, Зверь Домашний, несмотря на то, что в сражениях ты одолел нас всех.

Тут Зверь Домашний растянулся на брюхе и улеглся перед Нуххаром, шевеля хвостом.

— Я тоже хочу жить в твоей хижине, — сказал Зверь Домашний.

— Что ж, — ответил на это Нуххар, хитрый одноглазый тролль, — добро пожаловать!

Вот так и стали служить Нуххару Зверь Лесной, Зверь Степной да Зверь Домашний. Всех он привязал к себе своей хитростью, ну и еще добротой своего сердца (ведь Нуххар и сам был некогда и уродлив и глуп, поэтому жалел всех, в ком усматривал с собой хотя бы малое сходство).

И еще Нуххар говорил, что никого нельзя держать в неволе, ни хитрых, ни глупых, и оттого никогда не терял друзей.

Когда женщина открыла глаза, она увидела темноту и решетки. Потом она пошевелилась, потому что всегда, просыпаясь, потягивалась, и вспомнила, что ее руки прикованы.

— Эй, — позвала она.

Наверное, это неправильно — сразу говорить «эй». Надо как-то иначе.

Она задумалась. «Здравствуйте» — так говорят, когда видят собеседника, а она никого не видит. «Привет» — слишком радостно, а в этом подземелье совсем не радостно. «Кто-нибудь!» — чересчур много отчаяния. Это может огорчить тех, кто ее услышит.

Вот и выходило, что «эй» — лучше всего.

И она снова позвала:

— Эй!

— Что раскричалась? — услышала она отдаленный голос.

И сразу же, как по команде, темнота оживилась, забубнила, загремела цепями, зарычала, затрясла тяжелыми патлами, которые шлепали по голым плечам и производили устрашающие звуки.

— Где мы? — спросила женщина. Ей казалось, что ответ на этот вопрос поможет наконец разгадать все остальные загадки.

Она долго обдумывала, какое слово лучше употребить: «Где я?» или «Где мы?» И в конце концов, она пришла к выводу, что «я» прозвучит слишком самонадеянно, а «мы» будет и по-дружески, и близко к истине.

— Где мы?

— Под землей, тебе ж сказали, — пробурчал другой голос.

— Зачем мы здесь? — снова спросила женщина.

— Ты тролль? — рыкнул третий голос. — Ты сгниешь здесь!

«В этом „ты“ очень много от „я“, — подумала женщина. — Кажется, тот, кто сказал мне это, отчаялся и не боится заразить отчаянием остальных. Но ведь это неприлично!»

Она против воли почувствовала приступ высокомерия.

— Я нигде не сгнию, потому что у меня есть дети, — заявила она.

Маленькая молния блеснула перед ее глазами, когда она это произносила, — таким сильным было ее счастье при мысли о детях.

— У меня их целых четверо, — похвасталась женщина.

Но никто из прочих пленников этой молнии не видел. Все их молнии, должно быть, погасли уже очень давно.

— Мы тролли, а они нас ловят, — промолвил угрюмый бас. От звука этого голоса все звенья на цепи затряслись и наполнились пчелиным гудением. — Они ловят нас, вот и все тебе объяснение.

— Охотники.

— Охотницы.

— Они нас ловят.

Женщина не поняла, что это было — эхо или множество голосов. Но чем бы это ни было, у баса, несомненно, имелись и мощь, и власть. Поэтому когда женщина заговорила снова, она обращалась именно к нему:

— И что они с нами делают? Зачем держат нас в заточении? Если они считают, что мы — их враги, то почему бы им просто не убивать нас?

Бас расхохотался, а вслед за ним засмеялись и остальные.