КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены - Галина Львовна Кузичкина (Кокосова)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Забегая вперед, расскажу еще один эпизод из нашей жизни. Узнав о смерти в Москве жены офицера резидентуры Валентина Братерского, он попросил близких нашей семье людей не сообщать мне об этом факте, чтобы меня не расстраивать, так как у меня был довольно сложный период в жизни. И только через очень продолжительное время, встретив посольских дамочек на прогулке, я случайно от них узнала, что Аллы Братерской давно нет в живых.
Примеров его заботливого отношения у меня много, но главным было само его присутствие в моей жизни, он мог не совершать никаких поступков, это ничего не изменило бы.
Конечно, я не была в курсе Володиных служебных дел, я не спрашивала ни о чем, а он сам рассказывал мне только то, что находил нужным.
— Мы идем на венчание ирландца и американки в церковь, — сказал Володя.
Собирали меня всем миром, то есть консульством. Наталия Семеновна сказала, что в церкви обязателен головной убор, и принесла мне меховой берет и меховой шарф к нему. Я же представляю страну!
До чего же я была глупа и наивна. Усевшись в первом ряду рядом с Володей на предложенные нам места, я стала внимательно все рассматривать и пыталась понять, что говорит святой отец (то, что церковь не православная, я сообразила). Говорил он так, что я понимала только часто повторяемое «father». И я обратилась к Володе с вопросом:
— Володя, а чей папа приехал, его или Мэри? — прошептала я ему на ухо.
Хорошо, что он сумел себя сдержать, зато позже мы посмеялись от души.
Потом был банкет. Еды не было, нет, она, возможно, была, но я ее не видела. Володя предупредил, что меня обязательно захотят сфотографировать, а я должна всячески стараться этого избегать. Я, наверное, перестаралась, потому что фотограф заметил мое постоянное положение спиной к нему, подошел и сказал на английском:
— На фотографиях получились только ваши прекрасные волосы.
Несколько часов на ногах на каблуках 11 сантиметров для меня были тяжким испытанием. Попрощавшись, мы вышли на улицу, и я сказала мужу:
— Все, я до машины не дойду.
Володя взял меня под мышку и понес к машине. По дороге мы мечтали, что, как только окажемся дома, сразу же «налопаемся», голодные мы были ужасно.
Все то, что уже рассказал Володя о жизни в городской квартире, то есть вне территории посольства или консульства, было. И вывернутые карманы, и обрезки проводов, небрежно забытые или специально оставленные на полу. САВАК нагло вел себя — так как улица была тупиком, то они перекрыли машину Володи, но он сумел выехать через двор соседнего дома. В следующий раз они учли свою ошибку и перекрыли соседний двор тоже. Недолго думая, муж приподнял автомобиль САВАК и переставил на расстояние, достаточное для выезда.
Жизнь в городе позволяла мне избегать ненужных контактов в посольстве. Посольские дамы, томившиеся от скуки, развлекали себя кто как мог. Приведу пример. В посольстве был свой сантехник, скромнейший человек, маленький, худенький, лет пятидесяти. Работы ему хватало: все в жилом доме, включая и сантехнику, было старым и требовало частого ремонта. Так вот от безделья кто-то из женщин пустил слух, что наш сантехник сексуальный маньяк и оставаться с ним в квартире наедине опасно. Как же дамы веселились, передавая друг другу эту глупость. Ну вроде чем бы дитя ни тешилось… но дитя вполне взрослое и даже образованное неплохо.
Еще в посольстве устраивали «женский чай». И опять на мужа «наехали» — почему жена не посещает это мероприятие? Пришлось пойти, хорошо, что только один раз, больше я бы не выдержала. Собираются все посольские дипдамы. Расфуфыренные, друг друга ревностно оглядывающие, и одна из них проводит политинформацию, основанную на передовой статье газеты «Правда». После этого все пьют чай и умно беседуют.
У меня не было потребности постоянного общения с женами сотрудников посольства, так как, во-первых, я работала. А главное, что наши отношения с Володей позволяли мне полностью реализовывать все желания поболтать. С ним я могла говорить обо всем. Некоторые женщины даже покупки, сделанные для себя или детей, скрывали от мужей или не озвучивали цену. Я этого не понимала абсолютно. За все время нашей совместной жизни не помню ни одного случая, когда бы я уличила Володю во лжи. И я старалась быть с ним честной.
Конечно, бывали и у нас довольно щекотливые ситуации. Однажды муж с балкона московской квартиры увидел, как я вышла из такси и целовалась с провожающим меня мужчиной. Этот мужчина был моим хирургом, он дважды спасал меня, и благодаря именно ему я имею возможность писать эти строки. Он жив, стал профессором. Второй мой врач стал академиком. И необычность ситуации была еще и в том, что не я, пациентка, пригласила своих врачей в ресторан в знак благодарности, а они пригласили меня. Володя был в отпуске и прекрасно знал, с кем я и где, и просто вышел на балкон. Никоим образом не выслеживая меня.
Приехав домой в Союз, Володя захотел познакомиться с моими лечащими врачами и поблагодарить за все для меня сделанное. Мы подъехали к зданию больницы, Володя парковал машину, а я вошла в вестибюль и подошла к своим докторам, они уже ждали. И тут в огромных стеклянных дверях показался Володя. Мои эскулапы как-то поникли, и один сказал другому:
— Это супермен!
— Да, это супермен.
А я-то хотела похвастаться перед мужем своими лекарями, но с Володей это не получалось, он и на мужчин производил такое же впечатление, как и на женщин.
Наши чувства друг к другу, как я теперь понимаю, были довольно редко встречающимися. Я могу назвать их полным бесконечным доверием. Однажды Володя сказал мне так: «Ты приходишь неожиданно домой и видишь меня с другой женщиной. Я говорю тебе, что у нас с ней нет ничего и люблю я только тебя. И ты верь, потому что это правда». Такой ситуации не было, а если бы и случилась, я бы повела себя именно так, как он сказал.
