Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Готов? — спрашивает Питер. Он уже переоделся и напялил на лицо полумаску, теперь он похож на какого-то мультяшного суперзлодея. На супергероя — фигурой не вышел. Герои — они все узкие в талии и широки в плечах, их фигура скорее фигура подростка на стероидах. Питер же немного грузноват, как и полагается мужчине далеко за тридцать. Или ему уже сорок?
— Почти. — натягиваю обувь и раскачиваюсь на носках, проверяя как сидит и удобно ли в ней, примерил полумаску, взглянул на себя в зеркало и поморщился. В отличие от Питера я был похож на мультяшную версию Робина или на Номера Пять — только шортиков не хватает. — Все, готов.
— Ну, пошли. — и мы снова выходим в коридор, заполненный гомоном. На нас начинают оборачиваться. Когда мы проходим мимо — замолкают. Так мы и идем, словно посланцы князя Тишины и позади нас остается тишь тихий шепот.
— Ты видел? — шепчет кто-то кому-то: — это демоны Сумераги!
— Тихо ты! Не привлекай внимания… — отвечают ему: — я хотел автограф после отборочных взять…
— Ты дурак?! — шепчут ему в ответ, но мы уже отошли достаточно далеко, чтобы я не слышал, что ему ответили. Питер хмыкает и говорит, что использование этого имени сразу дает нам двадцать очков рейтинга с нуля. А это круто. Теперь интриги у народа прибавится, будут гадать кто есть кто и где сама Сумераги-тайчо. Хороший ход.
Мы выходим на солнечный свет, оставив коридоры с приятной прохладой и полумраком, разгоняемым люминесцентными лампами позади. Я прищуриваюсь, ничего не вижу из-за слепящего солнца.
— А, вон наши сидят. — говорит Питер и решительно направляется в ту сторону. Я присматриваюсь. Точно, сидят. Иошико подпрыгивает и машет нам рукой, вот неугомонная. Майко одергивает ее, та садится, не переставая улыбаться. Мы подходим ближе.
— Садитесь! У нас места в переднем ряду! — улыбается Иошико.
— И неудивительно. — говорит Майко: — тут же просто яблоку негде упасть.
Я оглядываю пустые трибуны стадиона. Сарказм Майко понятен, на отборочные как правило приходят только сами участники, да их родственники и друзья. Возможно — редкие зеваки. Для того, чтобы наполнить самый большой стадион Сейтеки этого маловато.
— Тем лучше. — говорит Акира: — наш позор останется незамеченным. Сегодня она в полумаске и выглядит крайне непривычно без очков. Ее рука дёргается вверх, в привычном жесте, поправить очки, замирает у лица. Потирает подбородок. Совершенно нехарактерный для нее жест.
— О каком позоре ты говоришь? — прищуривается Майко. — Я твердо намереваюсь надрать всем задницы.
— Об этой одежде. — отвечает Акира: — в том, что ты всем тут головы открутишь я не сомневаюсь. Я сомневаюсь, что смогу забыть это… вот. — она опускает руку вдоль тела, показывая всем «это безобразие». На мой невзыскательный вкус, Акира выглядит великолепно. Даже в спортивном костюме… особенно в спортивном костюме. Ее красный обычный костюм все же состоял из юбки-карандаша, приталенного пиджака и блузки, так что фигура Акиры немного была искажена плечами пиджака, его полами, юбкой. А в спортивном костюме, который был ей слегка маловат в груди…
— А на мой взгляд ты выглядишь прекрасно! — говорю я, излучая щенячий восторг. Когда еще увидишь Акиру, которая стесняется? Милота.
— И мне кажется, что вам идет, Акира-сан. — говорит Юки. Вроде не краснеет на этот раз, растет над собой девочка.
— Ооо! — говорит Питер. — Вы великолепны в этом костюме, Акира-сан. Обычно я не делаю комплименты на поле боя, но вы разрушаете все правила, и я просто вынужден…
— Идиоты. — буркает Акира и отворачивается, но я вижу, что ей приятно.
— Хватит трепаться, сейчас начнется! — прерывает нас Майко. Я оборачиваюсь и смотрю на заросшее зеленой травой поле. Питер говорил что «Вышибалы» — это когда скидывают в воду, но никакой воды на стадионе не видно. Условная вода? Просто проведут мелом круг?
На середину поля выходят трое, все в белых одеждах, на груди красуется иероглиф кандзи — «власть». Глаз не видно, высокие шапки и из-под каждой вниз идет полоса белого полотна, закрывающая лицо, в руках у них посохи. Как они видят что-то вообще, думаю я. Первый из белых поднял руки и звучный голос вдруг заполнил весь стадион, словно бы исходя из каждого угла.
— В соответствии с высоким эдиктом, Небесный Хозяин Мириада Небесных Колесниц, Император Японии объявляет это место— святой землей на весь период прохождения Ежегодных Игр! — он бьет белым посохом в траву и словно бы купол вырастает из-под его основания, мгновенно вырастая и захватывая в себя весь стадион. Я вдруг ощущаю прилив сил и под моей кожей словно бы взрываются тысячи маленьких пузырьков. Тепло и счастье. Преданность Императору! Десять тысяч лет Императору!
Я прикусываю губу. Так вот оно что, я, наверное, и правду из Алых Стражей, раз объявление святой земли так на меня действует. Хорошо, что я могу контролировать себя… могу ли? Быстро прокручиваю в голове свои контрольные мысли — схватить Юки за задницу, обозвать Императора, создать свой клан и свергнуть старого мудака, похитить Юки и уехать в Китай, а там зачать с ней кучу детишек и стать угрозой для династии… вроде могу об этом думать. Проверить действием? Кошусь на Юки, которая с блестящими глазами смотрит на происходящее. Пока нет. Может потом, когда это не будет отражаться на моральном духе команды, а ей еще и в первом матче выступать.
Белые отступают назад. Вперед выходит сухощавый старикан, правда двигается вполне себе бодренько, легко так движется. Такие вот стариканы в фильмах про кунг-фу легко становятся в шпагат, ловят мух на лету палочками для еды и разбивают кирпичи пальцами рук. Подозрительный такой старичок. Сразу за ним — девушка в китайском ципао. Думаю, что крайне непатриотично на Играх, официальному лицу — в ципао. А где традиционное кимоно? И разрез в этом ципао чуть ли не от подмышки идет, так что все сомневающиеся могут лично убедиться, что нижнего белья девица не признает. Просто в шелковом ципао ходит. Жарко ей.
Третьим с ними выступает один из белых, тот, что был посередине. Без предисловий, бодренький старик топает ногой и в мгновение ока земля под ними уплотняется и поднимается вверх примерно на полметра. Такой вот круг, с радиусом метров в тридцать, а вся остальная земля на стадионе —
