Бесы Черного Городища - Ирина Мельникова

Похороны, поминальный обед, поездки на кладбище и в храм.

Поверьте, до встречи с Евгением я была верной женой и очень уважала Карпа Лукича. Я испытывала настоящее горе и попросила, чтобы Евгений пожил у нас в доме. В эти дни мы соблюдали приличия, к тому же у него было много забот. Я попросила Евгения взять все дела мужа в свои руки. Временно, конечно, до оглашения завещания.

— Вы хотели сами выйти за него замуж? И сообщили Закоржевскому, сколь велика ваша часть?

— Нет, его это не интересовало! Он всегда говорил, что любит меня не за деньги.

— Но почему тогда он сбежал с Верой? Взломал сейф!

Зачем было это делать и забирать ничтожную сумму по сравнению с вашей или Вериной долей наследства?

— Вера сможет получить свою долю, только если выйдет замуж! — ответила тихо вдова. — Но я должна вам признаться. Ее брак с Евгением Константиновичем будет недействительным по одной причине, что это его ненастоящее имя.

— Александр Смешков? Его настоящее имя — Александр Смешков? Он незаконный сын барона фон Блазе?

— Откуда вы знаете? — поразилась купчиха. — Об этом давно все забыли!

Хлопнула дверь, и на пороге возник Тартищев. Он вежливо поздоровался с вдовой и спросил:

— Все выяснил?

— Мы не ошиблись! Закоржевский действительно Александр Смешков, которого мы разыскиваем.

Тартищев поманил его пальцем. И сыщики отошли в сторону.

— От Ивана гонец прибыл. Взяли Федота на адресе.

В драке слегка помяли его, усадили в тюремную карету, но он ногами окошко выдавил и бежал в то время, когда его везли в управление. Охрану несли конные городовые. Быстро его догнали. Федот бросился под ноги лошади. Та шарахнулась в сторону и сбросила городового. Федот схватил лошадь под уздцы, в это время второй конвоир выстрелил. И убил его наповал! Ниточка оборвалась. Так что одна надежда на Закоржевского. Где он?

— Тоже бежал! Вероятно, после инцидента в Черном Городище чувствовал себя неуютно.

— Ладно, продолжай допрос свидетельницы, — приказал Тартищев и кивнул на понурившуюся вдову. — А я в сторонке посижу, послушаю.

— Когда-то давно, в ранней молодости, мы любили друг друга, — глухо сказала Екатерина Савельевна, — однако меня против воли выдали замуж за Карпа Лукича. Но у нас с Сашей все равно не было будущего по причине его бедности.

К тому же он уехал учиться в Санкт-Петербург. Через три года вернулся. Матушка его погибла, отца хватил удар… Мы встретились с ним в Североеланске. Я дала ему немного денег, чтобы он мог устроить сестру в частный пансионат в Екатеринбурге. Саша был мрачен, озлоблен, он не мог простить мне, что я вышла за старика. У него возникло желание убить Карпа Лукича. Кое-как я его успокоила. И деньги явились платой за то, что он отказался отомстить ему. — Она опять всхлипнула. — Знаете, все так сложно. Все годы его отсутствия я продолжала любить Сашу, ждала, надеялась, тем более что он обещал вернуться. Около года назад он появился в Североеланске вместе с сестрой Полиной и еще одной девушкой. Они поселились на Петровской улице. С ними приехал Федот Бурцев. Я его тоже знала… Он был лакеем в доме барона и приятелем Александра в детстве… Я сразу поняла, что они что-то замышляют… Федот — страшный человек. Он жил с одной из девушек, ее звали Еленой. Она была в положении, наверно, на последнем месяце, и все время плакала, потому что Федот постоянно куда-то исчезал, на неделю-две… А потом она тоже исчезла… И когда я спросила Александра, куда она подевалась, он как-то нехорошо усмехнулся и сказал, что она вернулась в столицу…

— Он объяснил вам, зачем появился в городе? — спросил Тартищев.

— Нет, но я думаю, что причина в «Эль-Гаруде», — ответила вдова и, заметив, что ее не поняли, пояснила:

— Это древняя реликвия рода баронов фон Блазе. Крупный, необыкновенного голубого цвета бриллиант в золотой оправе. Его привез из крестового похода в Азию далекий предок барона.

В семье им очень дорожили.

— Бриллиант хранился в поместье барона в Покровском?

— Да, но его украли! Незадолго до смерти барон завел любовницу, которая обокрала его и сбежала… Саша долго искал негодную, но, как это часто бывает, нашел ее там, где не ожидал. Она тоже вернулась в Североеланск… Здесь она была известна как мадам Клементина. Когда ее убили, я поняла, что без Саши и Федота тут не обошлось.

— Почему вы так решили?

Вдова отвела глаза.

— Я подслушала! Я подозревала, что дело нечисто. Федот пришел весь в крови… Ругался, говорил, что его покусала собака.

— Часто они скрывались у вас?

— Да, когда Карпа Лукича не было дома. Вы знаете, в последнее время он два-три раза в неделю уезжал из дома, словно с ума сошел. Эти дрянные девки… — Она вздохнула И подняла взгляд на сыщиков. — Федот и Саша пришли под утро и были сильно раздосадованы. Я поняла, что бриллиант они не нашли. А после узнала о жестоком убийстве госпожи Клементины и стала по-настоящему бояться за себя и своих девочек.

— Смешков плохо к вам относился?

— Я бы не сказала, — вдова пожала плечами, — он пытался изображать пресыщенного светской жизнью человека, иногда у него это получалось. Чаще он бывал очень нежен со мной, дарил подарки, но изредка в него словно бес вселялся.

Он превращался в тупое озлобленное животное. Смотрите, я хотела его остановить… — Она показала на разорванный подол платья. — Я застала Сашу в кабинете Карпа Лукича, когда он опустошал сейф. Вера была там же. Они вдвоем связали меня. И если бы не Наденька… Это не горничная, а она нашла меня и записку… Верка-негодяйка оставила ее заранее…

Екатерина Савельевна снова уткнулась лицом в ладони и зарыдала. Сквозь рыдания прорывалось:

— Верните… мне… дочь! Этот… мерзавец… ее погубит!

— Екатерина Савельевна, перестаньте плакать, слезами горю не поможешь. Вы должны честно отвечать на наши вопросы. Тогда мы быстрее найдем Смешкова, — попытался успокоить вдову Алексей. — Вы должны здраво рассуждать, успокойтесь!

— Хорошо, хорошо. — Вдова через силу улыбнулась. — Спрашивайте.

— Скажите, та бальная книжечка, в которую вы записали наши фамилии, у вас при себе? Помните, та самая, с головкой Диониса?

— Она всегда при мне, — сказала вдова и протянула руку к бархатной сумочке, которая лежала рядом. — Вот она!

Алексей взял в руки книжечку. Внимательно рассмотрел ее, затем передал Тартищеву.

— Несомненно, та самая! Баронесса очень хорошо ее описала…

— Вы хотите сказать, что эту книжечку тоже украли? — Екатерина Савельевна покраснела. — Не может быть, я помню ее. Она принадлежала Сашиной матери. И он подарил ее мне зимой в память об Анне Николаевне.

— Да, когда-то принадлежала, — сказал Тартищев и отдал книжечку Алексею. — Теперь мы должны вернуть ее законной владелице баронессе фон Миллер.

— Миллеры обокрали его, завладели тем, что принадлежало Саше и Полине.

— Они вступили в наследство на законных основаниях, — заметил сухо Тартищев. — Увы, дети, рожденные вне брака, не имеют права на наследство.

— Я знаю, — тихо сказала Екатерина Савельевна, — но Саша этого не понимал. И хотел расправиться с бароном.

Я еле-еле его отговорила не сжигать поместье. Но они, видно, его ограбили, иначе откуда появилась эта книжечка?

— Вы правильно мыслите, но скажите: куда и на чем бежали Смешков и ваша дочь?

— Этот негодяй прибыл на коляске, на ней они и уехали…

— Та-ак! — Тартищев задумчиво посмотрел на Алексея. — Смешков почувствовал, что дело пахнет керосином, и решил сбежать. Про деньги все понятно, но зачем ему понадобилась ваша дочь?

— Она не нужна ему, поверьте! Все это делается назло мне, потому что он попросил у меня сто тысяч на личные нужды, но я ему отказала. Я не вправе так безрассудно тратить состояние. Вот он и отомстил мне за отказ. — Екатерина Савельевна прижала ладони к груди и умоляюще посмотрела на Тартищева. — Я знаю этого человека. У него нет ни стыда, ни совести. Обесчестит Веру и бросит! Найдите его, прошу вас!

— Из города ему не выбраться! — сказал Федор Михайлович. — Везде расставлены заставы, значит, заляжет где-то на квартире. Вряд ли он вернется на Петровскую. Та квартира засвечена. Знаешь, я думаю, что девушка, которая разбилась в Черном Городище, была его сестрой.

— Полина разбилась? — в ужасе произнесла Екатерина Савельевна. — Как же так? Милая, светлая барышня!

— Не такая уж она милая и светлая, — усмехнулся Алексей. И снова обратился к вдове:

— Скажите, кроме домов на Петровской и Большой Захарьевской улицах, где еще бывали Бурцев и Смешков?

— Про Большую Захарьевскую я ничего не слышала, а про Петровскую тоже узнала случайно. Как-то увидела Александра в городе с двумя барышнями и проследила, куда они поедут. После того потребовала объяснений, а он высмеял меня, сказал, что это его сестра Полина со своей компаньонкой. Вот тогда я увидела, что вторая барышня — беременна.