Фима и всё. Том 1 (СИ) - Гращенко Анна

— Поток может быть слишком маленьким или, наоборот, большим, и тогда резьбу срывает в чёртовой матери?

— Верно. Если магии мало для воплощения — результата не будет. Если же много — результат будет неконтролируемый и слишком мощный. Это грубо говоря.

— Я ценю, что ты объясняешь понятным языком.

Фима ободряюще улыбнулась и продолжила:

— Наконец, третья часть — это слово. Магия идёт к тому, кто говорит на её языке.

— А что это за язык?

— На нём говорили наши предки. Они когда-то начали призывать магию, так что и правила они определили.

— Понял.

— Давай приступим? — девушка обхватила его сомкнутые в замок руки и заглянула в глаза. — Первым делом расслабься. Это простое заклинание, оно не нанесёт тебе сильного вреда даже если напутать. Я не стала бы предлагать что-то опасное для твоей жизни.

— Хоть кто-то из нас разумный, — Красибор чуть расслабился от тепла её прикосновений. — А то я бы согласился.

— Ну?

— Давай сделаем это.

— Хорошо. Положи одну руку на книгу, а второй держи меня. Я пользовалась этим заклинанием, пока училась в школе. Чтобы скрывать дневники с секретиками, так что хорошо его помню.

Красибор сделал, как она сказала.

— Обратись мысленно к книге, — продолжила Фима. — Поговори с ней. Объясни, почему ты хочешь, чтобы она раскрылась кому-то не из твоего рода.

— Фима, это же просто книга, — Красибор скептически уставился на неё, наклонив голову в бок.

— Эта книга пропитана магией, твоей родовой и кровной, Красибор. Она повидала больше нас с тобой и многое знает. Ты смог наладить связь с обоями в моей комнате, а они всего лишь висели несколько лет в коммуналке. Представь, сколько может рассказать твой гримуар?

Красибор заскрежетал зубами и шумно вздохнул. Он хмуро взглянул на книгу, погладил кончиками пальцев бумагу. Шершавая поверхность казалась мягкой и согретой, будто он читал сейчас возле камина, а не под неживым светом люминесцентных ламп.

«Кто-то писал это заклинание, — подумал он. — Интересно, кто? Когда? Услышал его от кого-то другого или придумал сам? Пользовались ли им раньше?»

Вопросы вертелись у него в голове, и в какой-то момент он ощутил короткий импульс, который коснулся кончиков пальцев. Будто книга ударила его лёгким зарядом статического электричества. И от этого короткого ощущения Красибор ощутил вдруг, как тепло прошло через руку и заполнило всё его тело до края. Он даже не заметил, что улыбнулся. Все мысли были лишь о том, что гримуар ответил ему. Неясно, слабо, ничего не проясняя, но ответил.

«Ну привет, дружище, — сказал он мысленно, с любовью глядя на пожелтевшие от времени страницы. — Я чертовски рад с тобой воссоединиться. Надеюсь, ты тоже не против».

Новая серия уколов была чуть сильнее и длилась несколько секунд. Отчего-то Красибор был уверен, что это хороший знак. Конечно, он подумал о том, что понятия не имеет, как сигналы эти расшифровывать. Может, книга наоборот пытается его отпугнуть или прибить, будто электрический стул? Но Красибор лишь плотнее прижал ладонь к бумаге и погладил её, наслаждаясь каким-то невероятным знанием того, что гримуар пытается до него дозваться так же, как и он сам.

— Объясни гримуару, что хочешь сделать, — мягко проговорила Фима через какое-то время.

«Дружище, я сам не разберусь пока что в невероятных знаниях, которые ты собрал и хранишь. Позволь, пожалуйста, Фиме помочь, — он чуть нахмурился, размышляя. — Арифметике. Думаю, между собой лучше будем называть её полным именем? — Красибор ощутил согласный укол на кончике указательного пальца. — Позволь ей, пожалуйста, тоже прочитать то, что написано на твоих страницах».

Он неторопливо кивнул, давая Фиме понять, что выполнил её инструкции.

— Ты держишь сейчас и книгу, и меня — это воплощение. Ты как мост между нами, способный говорить с обоими. Теперь черёд слова. Скажи «леть». Это означает «можно». Ты скажешь гримуару, что ему можно показаться мне. А мне — что можно посмотреть.

Красибор закрыл глаза и снова нежно погладил бумагу. Та ответила с готовностью и силой. И тогда он выдохнул едва слышно, выпуская заклинание вместе с воздухом из лёгких:

— Леть.

Сначала не происходило ничего, но через долгую минуту Красибор ощутил, как по венам побежало что-то, что он с трудом смог бы описать. По каждой вене и каждому сосуду струилось нечто, что смешивалось с кровью и впитывалось в клетки. Красибор закрыл глаза, мышцы его лица расслабились, плечи опустились. Это было чертовски приятно, но продлилось всего мгновение. Он пытался понять, на что это ощущение было похоже больше всего. Ответ вертелся на языке.

— Что чувствуешь? — тихо спросила Фима спустя пару минут.

— Любовь, — ответил Красибор, с трудом разомкнув губы.

Да, это ощущение походило именно на то, что он привык считать любовью. Она прошла через всё его тело и растворилась в каком-то ином измерении, оставляя его в приятной тоске.

Наконец, он открыл глаза. Фима подалась вперёд и заглянула в гримуар. Красибор видел, как бегают её глаза из стороны в сторону.

— Ну как? — спросил он с некоторой тревогой.

Конечно, он чувствовал, что что-то произошло, не мог не почувствовать. И знал на каком-то клеточном, малекулярном уровне, что это была магия. Но уверенности в успехе всё равно не было. Фима же перевела на него взгляд и хитро улыбнулась:

— Я могу прочитать.

Глава 32

Глава 32

— У меня получилось…

— У тебя получилось!

Фима бросилась на шею Красибора и радостно завизжала. Она изо всех сил наполняла сердце верой в успех, но одной веры бывает недостаточно. Без каких-либо гарантий на удачный исход, она подсознательно готовилась к худшему, боясь распылять себя саму преждевременной радостью. Но всё удалось, и девушка не могла сдержать радостных возгласов, она была полна эфории и лёгкости.

Красибор неуверенно обнял Фиму в ответ, ошарашенно глядя на гримуар. Он продолжал повторять шёпотом:

— Получилось. Получилось…

Он плавно поднялся со стула, Фима последовала его примеру, не разнимая объятий и уткнувшись ему в шею.

— Я колдовал, Фима. Это же я был? Не ты через меня?

— Не я, — ответила она чуть дрогнувшим голосом. — Ты.

Девушка чуть отстранилась, ровно настолько, чтобы взглянуть ему в глаза. Чёрт, в эти потрясающие глаза. Сейчас, свободная от чаров Красибора, она могла трезво оценивать и внешность, и характер, и поступки мужчины. Если голос его казался ей обычным, тело — выше среднего, то вот глаза — они очаровывали её так, будто через них по-прежнему проникали чары. Иначе как ещё можно было объяснить то, что у Фимы колени слабели, когда она глядела в них так близко, как сейчас? Болотисто-зелёный цвет радужки был таким необычным и редким, что можно было бы подумать на контактные линзы. Однако, Фима прекрасно помнила, что и сама была обладательницей не самого распространённого цвета глаз — настолько светло-орехового, что казался почти жёлтым. «Девушка с песочными глазами» — так обычно про неё говорили.

«Только ли цвет меня привлекает? — подумала Фима, глядя на Красибора и сжимая его плечи. — Себе бы не врать».

— Ты чего? — Красибор улыбнулся, заметив блестящие бусины в уголках её глаз.

Он мягко провёл по её щекам и скулам, смахивая слезинки раньше, чем те успели бы сорваться с ресниц.

— Я просто очень рада.

Фима улыбнулась в ответ, и Красибор бессознательно сжал руку вокруг её талии крепче. Вторую он задержал на лице девушки, и она вдруг уткнулась щекой в его ладонь, закрыв глаза. Она была похожа на кошку, которая с наслаждением отозвалась на ласку. Фима перестала сжимать его плечи, но руки не убрала. Она переместила их чуть выше и теперь нежно поглаживала кончиками пальцев его кожу рядом с воротом футболки. Одной рукой провела по коротким волосам внизу затылка. Красибор тоже закрыл глаза, не отдавая себе отчёта в том, что делает. Ему просто было так чертовски хорошо — он только что впервые сам сотворил волшебство. Это было лучшее, что с ним случалось в жизни, и казалось, ему нужны часы отдыха, чтобы переварить этот факт. Ему хотелось лечь на землю и уставиться наверх — разглядывать небо, пока тело не справится с нахлынувшими чувствами. И наслаждаться мягкими, ненавязчивыми ласками девушки, которая подарила ему этот потрясающий опыт. Поверила в него и провела через тёмный лес. Он верил, что и в случае неудачи она была бы рядом. Так чувствовало его сердце. И как же приятно было иметь такую уверенность.