Царство медное - Елена Ершова

– Поймали. Но сейчас это тоже не важно. На самом деле я пришел к тебе по совершенно иному делу.

Сказав это, Виктор отметил, как сразу опустились плечи девушки, как ее приоткрытые губы снова сжались в полоску. Он улыбнулся криво, прекрасно зная, чего она ждала услышать. Но какая-то его часть (темная часть, проникшая в его душу через крестообразный надрез на ладони и щедро сдобренная побоями) желала причинить Лизе часть той боли, которую он ощутил сам.

– Помнишь, я говорил тебе об экспериментальном лекарстве от диабета? – спросил Виктор, и ему не требовалось получить ответ, чтобы удостовериться – Лиза помнила.

– Так вот. Сейчас мы заканчиваем стадию доклинического исследования, но нужно провести еще некоторые тесты на образцах крови или тканей, чтобы перейти к следующей стадии клинических испытаний. Ты тогда сказала, что могла бы помочь. И вот я пришел к тебе.

Виктор пытливо осматривал Лизу. Ее лицо, побелевшее и осунувшееся, не выражало ровным счетом ничего. Возможно, она тоже умерла в тот роковой вечер, или же слова Виктора окончательно добили ее теперь. Но времени не было, и не было желания разуверять ее в его намерениях – в душе еще царствовали зима и тьма.

– Хорошо, – наконец произнесла она. – Как скажешь…. Что от меня требуется?

– Пока что только твой биологический материал. Образец крови и эпителия. Обещаю, это совсем не больно.

Виктор с готовностью достал походную аптечку.

Когда со всем было покончено, он собрался молча и деловито, как собирается доктор после осмотра пациента. Работа выполнена, а впереди ждет еще столько неотложных дел…

Лиза проводила его до двери, ступая все также бесшумно. Ничего не выспрашивая больше, ни о чем не умоляя. Пожалуй, она сделала все, что могла.

Она тоже была одна перед всеми чудовищами этого мира.

Именно поэтому Виктор оглянулся на пороге, и по его губам впервые за многие дни скользнула теплая человеческая улыбка.

– Дай мне время, – попросил он. – Просто дай мне время справиться со всем этим, хорошо? И не держи на меня зла.

На дне ларца Пандоры оставалось кое-что еще – и это была надежда.

33. Метаморфозы

…он снова находился в Выгжеле – ныне мертвом городе, опустошенном не сходом лавины, но нашествием чудовищ. Сумерки тянулись и густели, заволакивая мир серой хмарью.

Виктор брел между почерневших остовов домов, торчащих из серого наста, словно обломанные зубы. За бесформенной каменной кладкой форта ржавыми копьями вытянулись кедры – прямые и неподвижные, словно ожидающие чего-то.

– На тебе знак зверя, – произнес каркающий голос.

Виктор повернулся и узнал старика, так напугавшего его тогда в Выгжеле. Старик раскрыл беззубый рот, дохнув на Виктора сладким запахом лука и гнили, и сказал снова:

– Упала с неба звезда Полынь и отворила бездну. И увидел я выходящего зверя с семью головами. Одна из голов его была смертельно ранена, но эта смертельная рана исцелела.

– Я не понимаю… – пробормотал Виктор.

– Ты поймешь.

Голос старика изменился, стал плавным, женственным. Пахнуло свежестью трав и хвои. И теперь это был не старик уже, а Нанна – северная ведьма, и только глаза оставались прежними – выцветшими, пустыми, незрячими. Ветер взметнул ее волосы, словно льняное покрывало, распахнул ворот расшитой бисером рубахи, обнажив розовые росчерки рубцов на бумажной белизне кожи. Клеймо, оставленное ее любовником.

Она протянула тонкую руку, указывая куда-то за ржавый частокол леса.

– Он идет.

«Кто идет?» – хотел спросить Виктор, но не успел.

Кроны деревьев осветила короткая и слепящая вспышка – словно вспыхнул в ночи прожектор космического маяка. Виктор зажмурился на мгновение, и, приоткрыв ресницы, увидел, как над тайгой вспучивается волдырями небесная жаровня.

В оглушающей тишине голос Нанны звучал особенно зловеще:

– И дивилась вся земля, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?

Добела раскаленный шрам расщепил тучи надвое.

Оттуда, словно язык исполинского пса, вынырнуло багровое пламя. Оно жадно облизало лежащую внизу землю, и кедры занялись мгновенно, словно сухие щепки.

Вслед за багряным заревом, разрывая тишину, пришел звук – будто где-то внизу, в космической глубине гулко и надрывно застонала, заворочалась гигантская черепаха, несущая на своей спине всю земную твердь. Почва задрожала под ногами, сбрасывая с себя шелуху прилепившейся к ней жизни, как собака сбрасывает со своей шкуры паразитов.

Теперь Виктор понял, о ком предупреждала Нанна. Это происходило снова – пришествие нового бога. Но не древнего полубезумного бога хаоса, и не бога христиан. Никого из любой существующей религии. Это было совершенно новое божество – вечно голодный бог трансформации. Бог порядка. Но не той гармонии, о которой грезил мир, а беспрекословного подчинения единой системе, может даже не имеющей ничего общего с человеческой моралью.

Далекий стон теперь обернулся могучим ревом, от которого закладывало уши. Воздух раскалился добела, и жаркий язык огня лизнул Виктора в лицо. Задыхаясь и проваливаясь в плавильный горн апокалипсиса, он еще видел краем глаза, как в кипящем мареве выступили очертания чего-то исполинского, выше самых высоких кедров, сверкающего накалившимся медным панцирем – это шел новый хозяин мира…

Впервые за последнее время Виктор снова проснулся в поту. Он с раздражением смел со стола коробку с пилюлями и босыми ногами прошлепал к окну, почти не чувствуя прохлады от соприкосновения с полом – кожа еще несла на себе печать огня. Распахнув ставни, он некоторое время вдыхал морозный воздух. Порывистый ветер быстро остудил его пылающую голову, дыхание выровнялось, но Виктор закрыл окно только тогда, когда почувствовал, что начал основательно замерзать. Рассеянно смахнув паутину, он вдруг зацепился взглядом за темное веретенце, прилепившееся в самом углу, в тени и пыли.

Виктор осторожно дотронулся до него ногтем. Поверхность была сухой и шероховатой. Присмотревшись, Виктор увидел плотные сегменты, образовывающие веретенце и ножку, которой оно было прикреплено к раме.

Куколка. Скорее всего, мотылька.

В животе снова начала раскручиваться огненная мельница. Тошнота подобралась к горлу, хотя ничего подобного Виктор не замечал за собой раньше. Отвращение к насекомым пришло к нему недавно – после чертовой экспедиции в Дар. Именно там в его сне появился новый бог трансформации и порядка.