После смерти Пушкина: Неизвестные письма - Ирина Ободовская

Наталья Александровна, судя по приводимым в книге портретам, действительно была похожа на мать и отца, а ха­рактер у нее был, видимо, отцовский, живой, веселый. Фризенгофы так описывают ее приезд в Бродзяны.

«Бродзяны, 29 мая/10 июня 1866

...Я ничего не пишу вам об Александрине, которая рас­считывает сама добавить несколько строк. Здоровье всех нас удовлетворительно, а наша семейная жизнь счастлива настолько, насколько ей позволяют заботы, которые не пе­рестают расти в последние два года. Наша малютка процве­тает, растет, развивается очень хорошо, и мы благодарим Бога, что хотя бы в этом отношении он дарует нам полное утешение.

У нас две недели гостила Таша Дубельт со своей младшей дочерью, сегодня она уезжает, чтобы вернуться в Висбаден. Она не падает духом, молода, прекрасна, оживлена, как все­гда. Однако ее положение далеко не розовое. Но какая пре­красная вещь — молодость, она не думает о будущем и, пожа­луй, она права, так как, пока человек молод — будущее всегда с ним, и как бы ни было печально прошлое, всегда можно надеяться на счастливые перемены в будущем, оно всегда перед тобою. А когда стареешь, надо прямо себе говорить, что, может быть, его осталось очень мало, вот почему тогда заботы очень тягостны...

Густав (В начале своего письма Г. Фризенгоф писал, что их постигло большое несчастье: морозы погубили весь урожай)».

«Бродзяны, 29 мая/10 июня 1866

Хочу добавить несколько строк к письму моего мужа, до­рогой Ваня, чтобы напомнить тебе о себе и умолять тебя придти на помощь в наших теперешних отчаянных денеж­ных делах. Густав тебе рассказал о бедствии, случившемся в наших краях. Не буду распространяться на этот счет, скажу только, что мы были бы тебе благодарны, если бы ты мог уплатить нам проценты, что ты должен за год. Это было бы настоящим благодеянием с твоей стороны придти нам на помощь в теперешнем нашем очень затруднительном положении.

Было бы также очень желательно знать, в каком положении дела по разделу, которые вместо того, чтобы продвигаться, кажется, более чем когда-либо отодвигаются (речь идет о разделе после смерти отца Н. А. Гончарова в 1861 г.). Са­ша (Саша Пушкин) ни слова нам об этом не пишет, а теперь, когда предполагается, что он поедет путешествовать за границу, я очень опасаюсь, что это будет тянуться до бесконечности. Будь добр и великодушен и сообщи нам подробности этого дела. Будущее предстает в таких далеко не розовых тонах, что просто впадаешь в уныние от этой жизни. Мое мораль­ное состояние очень плохо, и как я ни хочу избавиться от преследующего меня печального настроения, мне это со­вершенно не удается. Всякая суета вокруг меня тяготит, я чувствую себя хорошо только, когда кругом царит полное спокойствие и я могу заниматься своими повседневными де­лами, методически, без малейшего перерыва.

Вчера Таша Дубельт покинула нас и вернулась в Висба­ден, пробыв у нас недели две. Ее малютка приехала тремя неделями раньше, пока мать путешествовала по Швейца­рии. Планы Натали меняются каждый день, так что в буду­щем нет ничего твердого. Счастливый возраст и счастли­вый характер в одном отношении: она совершенно забыва­ет свое столь трудное положение и предается сомнительным надеждам, которые уже столько раз ее обманывали. Вчера она получила письмо из Петербурга, в котором ее извеща­ют, что ее муж отплывает в Америку и соглашается оставить малютку (которую он всегда таскал с собой за границу) толь­ко кн. Суворовой, сестре его невестки Дубельт, если Натали даст письменное обязательно не забирать у нее ребенка. Но из двух зол надо всегда выбирать меньшее, и хотя опека кн. Суворовой мало внушает доверия, все же лучше знать, что бедная девочка находится на родине, нежели за морем, без всякой защиты. Так как русская няня, которая была с ними во время поездки, отказывается ехать в столь дальнее путе­шествие, то если случится что-нибудь худое, кто приютит это несчастное создание. Вообще о будущем этих троих де­тей надо хорошенько подумать, да возьмет их Господь под свое покровительство.

Я надеюсь, дражайший Ваня, что ты не заставишь нас долго ждать ответа и что он будет благоприятным, как мы того желаем. Напиши нам о своем здоровье и о своей семье, и то и другое меня беспокоит. Когда была жива наша горячо любимая сестра, я время от времени получала вести о вас. Тяжело не быть в курсе всего того, что вас касается. Моя единственная корреспондентка в семье это Аринка (по-видимому, какая-то родственница Гончаровых), но она, увлеченная своими радостями и своим счастьем, не пи­шет мне о том, что делается у вас.

Я покидаю тебя, дорогой, добрейший брат, целую тебя со всей нежностью моего сердца. Тысячу приветов моей не­вестке и поцелуев всей семье.

А. Фризенгоф»

Эти письма дают нам новые сведения о Наталье Алексан­дровне. Мы узнаем, что в 1866 году она путешествовала по Швейцарии. Своих детей она, как мы знаем, оставила в Рос­сии. Но в 1866 году, очевидно, выписала младшую дочь Анну в Бродзяны для свидания с нею. Судя по письмам, этот ребе­нок был яблоком раздора между родителями.

Это был уже не первый приезд Натальи Александровны в Бродзяны. Из воспоминаний А. П. Араповой известно, что Наталья Александровна была там со своими двумя старши­ми детьми в 1862 году. Как мы уже упоминали, одновремен­но там гостила и Наталья Николаевна с девочками Лански­ми, так что Александра Петровна была свидетельницей все­го происходившего, а ей тогда было уже 16 лет, и в данном случае ей можно доверять. «К тому времени вопрос о разво­де был уже решен между супругами, однако Дубельт неожиданно передумал и явился в Бродзяны — сперва с повинной, а когда она оказалась безуспешной, то он дал полную волю своему необузданному, бешеному характеру, — пишет Арапо­ва в письме, на которое мы уже ссылались.— Тяжело даже вспомнить о происшедших сценах, пока, по твердому насто­янию барона Фризенгоф, он не уехал из его имения, предо­ставив жене временный покой».

О намерении Дубельта ехать в Америку мы узнаем из пи­сьма 1866 года впервые; было ли оно осуществлено — неиз­вестно, но младшая дочь Натальи Александровны, Анна, осталась в России. Е. Н. Бибикова говорит, что ее воспиты­вала тетка Дубельта Базилевская; в данном письме говорится о кн. Суворовой. Как было в действительности — мы не знаем. Но двоих старших детей — Леонтия и Наталью — На­талья Александровна, уезжая из России в 1862 году, остави­ла матери и отчиму. В 1863 году Наталья Николаевна умер­ла, и дети остались у П. П. Ланского, который всячески за­ботился о них.

Несколько слов об этих внуках Пушкина. О них расска­зывает в своих воспоминаниях Е. Н. Бибикова. Мы не зна­ем, насколько они достоверны в деталях, но основные собы­тия, вероятно, соответствуют действительности. Леонтий учился в Пажеском корпусе в Петербурге, праздничные дни и каникулы проводил у П. П. Ланского. Он, очевидно, уна­следовал от отца вспыльчивый характер и однажды, поссо­рившись с товарищем по корпусу, всадил ему в бок перочин­ный нож. Решив, что он убил его, Леонтий бросился домой и, найдя в кабинете отсутствовавшего Ланского револьвер, выстрелил себе в грудь. Рана была не смертельной, но пулю извлечь не удалось; в результате этого ранения у него появи­лись эпилептические припадки, не оставлявшие его всю жизнь. Из Пажеского корпуса его уволили, Ланской устроил его в морской корпус, который он благополучно окончил. Леонтий дослужился до капитана второго ранга, но умер молодым, во время одного из припадков.