Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него - Чернер Юрий

Одна очень показательная история характеризует как чрезвычайные трудности борьбы с организованной преступностью, которая стремится к максимальной «легализации» своей деятельности, так и настойчивость усилий ФБР. Речь идет о многолетнем процессе преследования человека, который являлся выдающимся в своей среде и, возможно, по своему личному потенциалу достиг бы выдающегося уровня в любой сфере, которой бы посвятил свою жизнь — о Меире Лански.

Он прибыл в США с первой волной массовой эмиграции евреев из Европы. Тогда, с 1880 по 1914 год, в США прибыло, преимущественно из Российской империи, более 2 миллионов еврейских иммигрантов. Имена некоторых остались в числе неизвестных тружеников, на поте и крови которых поднимался гигант экономического развития — США; имена других становятся известными в перечислениях элит науки, искусства, бизнеса — списки эти чрезвычайно велики. Меира Сухомлански (в США он укоротил неблагозвучную для англоязычной среды фамилию до Лански) знают мало, хотя уже с молодости за ним укрепилась не только репутация, но и постоянная словесная характеристика как «финансового гения». Он и не стремился к известности. Более того, немало сил и умения потратил на то, чтобы тщательно конспирироваться, не выходить из тени. Специфика жанра: Лански был одним из главных (если бы захотел — стал бы самым главным) вожаков организованной преступности.

В девять лет (в 1911 году) его привезли родители, выходцы из Гродно, в США. Гражданство он получил в 1928 году. К тому времени благодаря выдающимся личным качествам он уже был вожаком сильной преступной группировки, которая контролировала гемблинг (азартные игры), бутлегерство, рэкет и распространение наркотиков; по устойчивой версии, группировка (или синдикат) Лански не занималась только эксплуатацией проституток и грабежами. Версия сомнительная. С самого начала Лански вкладывал деньги и приходил к руководству (чаще всего тайному) совершенно легальных предприятий и корпораций. Как показал на следствии один из членов группировки, Яша Катценберг, Меир Лански и Багси Сигел (его ближайший помощник и партнер) были руководителями централизованного синдиката рэкета со штабом в Нью-Йорке и отделениями по всей стране. В части легального бизнеса владели фирмами импорта в Нью-Йорке, транспортными компаниями, отелями, промышленными предприятиями, в последующие годы распоряжались и спекулировали недвижимостью, обладали крупными пакетами акций компаний радиоэлектроники и связи. Основной акцент Лански сделал на гемблинг. Ввел его в эту сферу прежний «король» азартных игр Арнольд Ротштейн. Меир сразу же проявил выдающиеся организаторские способности. Вскоре после «схода» со сцены Арнольда, у которого страсть к игре перешла в болезненную манию и выжгла этого красивого и талантливого человека в возрасте 46 лет, Меир достиг совместно с Лучано (тогда еще не Лаки, а Сальваторе) фактической монополизации отрасли. Идея создания «игорной столицы» Лас-Вегас, идея превращения (к сожалению для Меира, «партнеров» и подручных, временного) Кубы в «остров развлечений», идея распространения игорного бизнеса на другие страны (в т.ч. на Англию) — все это исходит от Лански.

В молодости Меир занимался не только эксплуатацией человеческих пороков и слабостей: например, в 1926 году подобранный прямо на нью-йоркской улице продырявленный гангстер Джон Баррет показал, что в него стрелял, а потом выбросил на ходу из машины Меир Лански: ссора возникла из-за дележа добычи от грабежа. Но давать показания перед судом Баррет отказался: ему четко дали понять (с помощью мышьяка), что итальянский принцип «омерты» распространяется и на еврейскую мафию.

Далее Лански стал значительно осторожней. Его друзья и компаньоны, легендарные гангстеры Джо Адонис, Фрэнк Костелло, Лепке-Бухгалтер, Датч Шульц, Лаки Лючано, Багси Сигел прибегали к открытому насилию и не сдерживались в демонстрациях своего могущества и своего богатства. И все они в конечном итоге были либо убиты, либо на многие годы брошены в тюрьмы, либо лишены власти, либо казнены или депортированы. Конец жизни у некоторых (скажем, у Лучано, которого все же удалось выцарапать из тюрьмы и отправить в Италию) был бы еще тяжелее, если бы не помощь Лански.

Меир оставался в тени. Его знали, и о нем знали «все», его имя всплывало чуть ли не в каждом серьезном материале о мафии, но оснований для формальных обвинений не было долгие годы. Лански тщательно прорабатывал свое прикрытие в каждом деле, и не жалел средств на установление «хороших отношений» с правоохранительными органами и политическими партиями. Лански проявлял «американский патриотизм» (и действительно сделал многое для США в годы Второй мировой) — точно так же, как сделал много для своей «исторической родины», Израиля. И все же, несмотря на всю предусмотрительность и мастерское сокрытие следов, несмотря на весьма теплые отношения с рядом представителей политической элиты США, против Меира все активнее стали применяться меры по привлечению его к ответственности. И нельзя не сказать, что организатором кампании, которая фактически продолжалась двадцать лет, стало ФБР. Первые попытки преследования относятся к 1949 году — тогда Лански попал под следствие по подозрению в сокрытии доходов от налогообложения. Но методика, которая позволила в свое время «раздавить» Аль-Капоне и еще нескольких крупных мафиози, не сработала: Меир «просчитал» ходы следствия наперед, и сумел полностью опровергнуть обвинение. Тогда же, в 1949 году, накануне отъезда Меира с женой Тедди в путешествие (в Италию, к другу Лаки Лучано, которого удалось вытащить из каторжной тюрьмы и вывезти из США), в дом к нему ворвались джи-мены: искали наркотики. Ничего не нашли, — но создали у Меира ощущение, что относительно спокойная жизнь закончилась. Джи-мены сопровождали супругов Лански и на пароходе, и в Италии[107], причем не особо маскировались; периодически устраивали обыски. В следующем, 1950 году Лански впервые в многогрешной жизни угодил на три месяца за решетку — специальная комиссия Кефовера подозревала его во всем, во всех смертных и новоизобретенных грехах, но обвинить смогла только в небольших нарушениях законодательства об азартных играх во Флориде и Нью-Йорке. В 1952 году была предпринята, по инициативе ФБР, попытка лишить Лански американского гражданства[108]. Усилия адвокатов, деньги и связи помогли Меиру избежать депортации. В 1958 году Лански был опять арестован: его очень обоснованно подозревали в организации (или хотя бы «заказе») убийства Альберта Анастазиа, главаря «Корпорации убийц», который попытался организовать «свои» профсоюзы в сфере обслуживания отелей-казино на Кубе. Мафия совершенно точно посчитала это попыткой похода против «своих», а за такие проступки принято карать смертью. Но доказательств не удалось представить никаких, Меир, естественно, не сказал ничего лишнего — и был выпущен под смехотворный для богача залог в тысячу долларов.

Впоследствии чуть ли не по два раза в год инициировалось преследование Меира — в основном все по тем же статьям: за нарушение иммиграционного законодательства и за уклонение от уплаты налогов. В организационном плане это стало для Лански поводом еще более тщательно отладить систему «отмывания» денег, вывоза их на секретные счета[109], но, тем не менее, психологически «финансовый гений мафии» начинал чувствовать себя все более неуютно. Опека, установленная над ним ФБР, была длительной и очень тщательной. И хотя в официальном годовом тематическом отчете говорилось, что «объект в настоящее время не причастен к какой-либо деятельности, но всю жизнь был занят легальным и нелегальным гемблингом», и что «расследование не смогло вскрыть каких-либо фактов, свидетельствующих о том, что дела, которыми он занимается в настоящее время, могли бы быть квалифицированы как незаконные», атака на него продолжалась. Едва только ему, с его дорогими адвокатами, удавалось отклонить одно обвинение (в основном о неуплате налогов), как против него тут же выдвигалось следующее. Лански фактически все время в шестидесятые годы находился под следствием. Серьезным ударом для него стали события на Кубе, в результате которых целая сеть принадлежавших «семьям» гостиниц и казино, которые, по-видимому, еще не успели, несмотря на свою высокопри-быльность, даже окупить инвестиций Лански и «Коза ностры», оказалась потерянной.