Игра магий - Николай Басов

После этого лодочник отозвал своих гребцов, которым тоже не слишком улыбалось оказаться в одной посудине с такими пассажирами, каких они прежде не только никогда не видали, но даже не подозревали, что такие-то и бывают на свете… И те отчалили от берега и вспенили веслами воду, выходя на середину реки.

— Странный он какой-то, — хмыкнула Крепа. — Ему жизнь, может, спасают, а он…

— Как это? — не поняла Нашка.

— Ты думаешь, когда выяснится, что ты удрала из города на его лодке, к нему не придут… гм… потолковать и выяснить в подробностях — что да как тут случилось? — спросил карлик Плахт. — Придут, да еще как… задушевно потолкуют. Но вот он-то, если с нами не поехал, может все же отвертеться тем, что лодку у него почти силком забрали. И тогда, возможно, его все же в покое оставят. — Он закончил свое объяснение так: — Выходит, Метательница, что рыцарь ему жизнь пробует сохранить, не иначе.

Туман на реке был густым, как молоко, как самые плотные клубы дыма от сырых ветвей в сильный дождь. Лодка шла наугад, но Нашка, обретшая с медальоном умение видеть все как бы со стороны, хоть и вернулась уже, так сказать, в свое тело, в свое зрение, понимала, что путь они держат в общем-то правильно. И на середину реки выходят экономно и точно, так и в самый ясный день Крепа могла бы сильными своими гребками на обоих веслах вывести эту лодку.

А потом… Потом на берегу что-то случилось. Города видно уже не было, лишь очень смутный и туманный блеск факелов вдруг появился, и голоса тех, кто что-то кричал, Стучал во все окрестные дома и что-то требовал, очень отчетливо разнеслись в сыром воздухе.

— А это, кажется, твои преследователи, Нашка, — объяснила Крепа, чуть запыхавшись от нелегкой работы, которую она выполняла в довольно быстром темпе.

Это действительно были те, кто пришел по ее, Нашкину, душу. Но они, как, к счастью, получалось, серьезно опоздали.

— М-да, — отозвался рыцарь, который расположился на корме лодки, с Нашкой бок о бок, будто все еще опасался, что она может выкинуть какую-нибудь глупость и попытается сбежать, например спрыгнув с лодки, — это они, несомненно. Теперь нужно, чтобы нас подобрали как можно быстрее, не заснул бы там, наверху, капитан Виль, — добавил он непонятно. — Драться все же не хотелось бы, не нужно нам это.

— А что, можно и попробовать, — сказала циклопа.

— Ага, — усмехнулся Плахт саркастически, — это ты плаваешь как рыба. А я вот — сразу же камнем ко дну пойду.

— И я, — высказался Несвай.

— Ты вот что, — приказал тогда ему рыцарь. — Ты зажигай огонь.

Пожилой денщик покопался в своей сумке, достал длинную трубку из плотной бумаги, похожую на свиток старой книги, почиркал огнивом, и трубка загорелась ярким бело-синим, с редкими красноватыми нитями огнем. Несвай даже привстал, чтобы рассыпаемые его факелом искры не падали на циклопу, которая откинулась назад, пробуя от этих искр оказаться подальше. Но они были не горячими, наверное, их все-таки можно было вытерпеть.

— Те, кто на берегу болтается, — мерно произнес карлик, — тоже заметили огонь. Теперь фокус: кто быстрее нас найдет — капитан с «Раскатом» или Нашкины… приятели?

— Не приятели они мне, — буркнула она недовольно.

На самом-то деле все в ней от радости, от этого признания ее как бы своей, настоящим членом команды, за которого даже драться, может быть, придется, согрело ее куда вернее, чем всякие уговоры, которые рыцарь рассыпал перед ней в бане.

А затем что-то очень большое, но и невесомое, как окружающий туман, появилось прямо над ними, в темном и непроглядном небе, и оттуда, сверху же, закричал высокий и сиплый голосок:

— Эгей, есть тут кто?

— Есть те, кто тебе и нужен, Виль, — рявкнул рыцарь. — Кидай поскорее лестницу, за нами гонятся.

— Сейчас, — согласился кто-то, но уже другим голосом.

И сверху действительно упала веревочная лестница, подобная тем, которыми пользуются моряки.

— Не-а, — проговорила Крепа Скала, — этого мало будет, шкипер. Давай еще одну, не то мне несподручно будет подниматься.

Впрочем, поднималась циклопа последней, потому что приходилось все же чуть подгребать, чтобы лодку не сносило течением, да и лестницу удерживать тоже нужно было, а то из-за ее раскачиваний очень уж непросто было подниматься… в небо.

Когда Нашка поднялась, сразу за рыцарем, чуть ли не поддерживаемая сзади и снизу Плахтом, оказалось, что лестницу им спустили не с неба, а с какого-то удивительного сооружения, которое не только удерживалось в воздухе, но могло лететь по направлению, задаваемому большими крыльями по бортам узкого и в общем-то не очень крепкого корпуса. Так она выяснила, что это был летающий корабль… И Нашка, сломленная всем на нее свалившимся за этот вечер, уселась прямо на палубе этого кораблика и почему-то затаила дыхание. Да, именно так, она старалась дышать как можно тише и незаметнее, будто бы это могло помочь ей перенести все неожиданности, которые с ней произошли и которые конечно же — а она в этом уже ничуть не сомневалась — должны были произойти с ней в самом недалеком будущем.

Пока она так сидела с противоположного от сброшенной лестницы борта кораблика, карлик, который носился как угорелый, пробуя рассмотреть хоть что-то внизу, под ними, заголосил вдруг:

— А ведь они приближаются, они уже рядом!

Рыцарь тоже глянул вниз и резковато приказал:

— Крепа, держись крепче, поднимайся осторожнее… Мы уходим.

— Да мне еще локтей десять тащиться по лестнице этой, — отозвалась циклопа.

— Ничего, поднимайся, только не свались, мы уходим, — прикрикнул на нее рыцарь. А потом повернулся к капитану, одному из удивительных и, как раньше Нашка полагала, небывалых, мифических птицоидов-тархов, и приказал не терпящим возражений тоном: — Все, она уже на лестнице, капитан, давай уводи свой кораблик. А то эти вот, снизу, стрелять из арбалетов будут, не хотелось бы, чтобы они баллон твой попортили.

Это подействовало, удивительный летучий корабль как-то ощутимо приготовился, послышались команды, которые отдавал уже не капитанский, а более молодой голос, и… Крылья по бокам корпуса чуть дрогнули, затем заходили правильными и сильными порывами, затем стали ходить плавнее, легче и еще сильнее… И корабль рванулся вперед и вбок, чуть накренившись, набирая ход.

Капитан еще сделал какое-то движение всей этой замечательной и удивительной машиной, приспосабливаясь к ветерку, который тут, в вышине, подчинялся другим законам, чем в тумане над самой рекой. Затем корабль еще развернулся, прошел едва ли не над целой флотилией лодочек, в которых тоже горели огни, хотя и менее яркие, чем тот, который зажег Несвай, да и сами лодочки были поменьше размерами, чем та, в которой на середину реки выплыли они все… И окончательно стал подниматься вверх, в туманное и кажущееся теперь необъятным небо.