Клятва - Павел Калашников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг из лесных чащоб, теснящихся восточней пристанища охотников, выехала огромная машина, гудящая и пыхтящая, словно несколько танков. За ней, продирая снег, на тросах, плелись еще несколько машин.
— Это, шо такое? — удивился Петька, щуря слезящиеся от горечи водки глаза.
Гоша, закручивая заветную бутылку, всмотрелся вдаль. Несмотря на габариты, огромная машина быстро пробралась через столпы снега и через минуту-другую уже скрылась между домами охотников. За ней также шустро промчалась колонна грузовиков.
— Неужто вернулись? Что-то рано! Они, вроде как, ещё пару дней кататься должны были, — Гоша почесал затылок, озадаченно посмотрел на своего компаньона.
— Похоже на то, — жирдяй взглянул на остатки водки, что плескались на дне бутылки, грустно вздохнул и разом ее опрокинул в себя. — У-у-ух!
— Хватит жрать, придурок! Ворота открываем?
— Не-а, — охранник покачал головой, — они сейчас отстаиваться будут, как обычно. А завтра вернутся и обо всем доложут.
— Ага, — Гоша шмыгнул носом, прокашлялся, — а вот это не они случайно мчат?
И действительно, впереди, вздымая и вспенивая снег, быстро мчался УАЗИК, лавируя между огромными сугробами. Скоро послышался рёв мотора. Машина вылетела на колею и, чуть не придавив поддатую охрану, лихо развернулась боком, обрызгав пьянчуг снегом с ног до головы.
Охранники переглянулись и, не зная, что делать, принялись ждать.
— Кто такие? — крикнул Петька, нервно почесывая щетину. — До… Допуск есть?
Дверь машины отворилась и оттуда вывалилось несколько фигур. Одну охранник сразу признал. И тут же заткнулся.
— Дмитрий Степанович, — голос Петьки сменился и стал более мягким, — простите, не узнал!
Беркут, что в секунду оказался подле распьяневших охранников, поморщился от запаха перегара.
— Вот на таких пьяниц и оставляй защиту города, — буркнул он, буравя каждого холодным, морозящим спины взглядом. — Почему ворота закрыты?
— Ну, — промямлил Гоша, — мы… Это, ну мы думали…
— Немедленно открыть ворота, — прошипел Беркут таким голосом, что через мгновение охранники уже исполняли приказ.
Скоро к Дмитрию Степановичу приблизились и остальные фигуры: Егерь, Даня, Корсар и Зевс. Последний, рыча, пытался порвать балоневую штанину, сорванную с трупа ходока. Как бы Егерь не пытался ругать питомца, тот никак не слушал и занимался своим делом — рычал и рвал.
— Ну так чё делать будем? — спросил Корсар, видя как охранники не могут сдернуть защелку с ржавых ворот.
Беркут пощелкал пальцами, вздохнул.
— Собираем Совет, — после недолгого молчания сказал он. — Надо прояснить очень многое.
— Ага, с тебя три шкуры там сдерут, — хмыкнул Корсар. — Что ж, могу пожелать удачи.
Беркут криво и неприятно улыбнулся.
— Ты и Егерь тоже идете.
— Это я-то там нахрена? — удивился сталкер, посмотрев на ухмыляющегося Егеря. — Я эти собрания терпеть не могу.
— Знаю, — ответил Беркут, — и помню как ты материл всех до пятого колена, включая меня, за то что на тебя свалилась вся бухгалтерия и отчеты в прошлом году.
— Ага, потому что эта су, — Корсар осекся, видя недовольный взгляд командира. — Вика заболела. А я там вообще нахер не упал! Свалили просто на кого было, мудаки.
— Тем не менее, вы оба идете со мной, — серьезно сказал Беркут. — Мне нужны точные детали происходящего в деревне. В общем, не обсуждается.
Егерь смолчал и только пожал плечами. Корсар надулся.
Наконец, ворота жутко заскрипели, открывая проход в город сталкеров.
Пока старшие говорили о отчетах, собрании и предстоящем Совете, Даня смотрел вокруг. На большие, пятиметровые, бетонные толстые стены, окружающие весь просматриваемый периметр города. Видимо, только из-за них, сталкеры и гражданские могли жить, не думая о постоянных нападениях.
— Даня, — Егерь вырвал парня из раздумий, — возьми Зевса и шуруй в бар. Не смотри на меня так, тут повсюду карты и маршруты, сориентируешься, не маленький.
— А сам куда?
— На Совет. Чёрт знает, когда вернусь, — Егерь сплюнул. — Тоже терпеть не могу эту возню.
Даня пожал плечами и, с силой вырвав у Зевса несчастную штанину, быстро прошмыгнул за ворота. Полуволк недовольно зарычал, посмотрел на хмурого Егеря и, будто почувствовав приказ, поплеся за пепельноволосым.
— Ты, — Дмитрий Степанович подозвал одного из охранников, — связь с Кобой есть?
Петька кивнул, хотя связаться он мог разве что с заместителем его заместителя.
— Свяжись со штабом, передай, что Беркут созывает Совет. Срочный.
— Какого уровня? — неуверенно промямлил сталкер, чувствуя как мурашки бегают по спине.
— Когда я говорю срочный, то это значит самый срочный, — в голосе Беркута звучал металл. — Сегодня. Как можно быстрее. Без всяких отлогательств, заверений и прочей возни. Понял?
Петька кивнул и быстро, словно испуганный кролик, вернулся на пост, что-то нервно лепеча в рацию.
— Даже не перекурить, — вздохнул Корсар.
— Это точно, — поддержал Егерь. — Ну что выдвигаемся?
Заревел двигатель, машина двинулась вперед. Скоро УАЗ скрылся за ржавыми воротами КПП, оставив двух пьяниц-охранников наедине. Они ошарашенно переглянулись.
Следом за УАЗом залетели четыре Шишиги и сразу порулили в северный район, прямиком к врачам.
— Бред какой-то, — сказал Петька, откладывая рацию, — что-то не то…
— Чего такое?
— Совет первого уровня срочности ещё не созывали, — буркнул сталкер. — Никогда не созывали.
Глава XXII
Совет
1
Коридор.
Стены пестрили большими, широкими полотнами картин и золотистой окантовкой узорчатых изваяний. Обволакивающий лёгким теплом, шёл свет, расходясь с многочисленных узорчатых люстр, увешанных над коридором.
В аккуратно отделанных, деревянных рамках окон почти догорал закат. Солнце, брызгаясь остатками оранжевого света, утопало за горизонтом, а тонкий серп луны, не спеша восходил на свой небесный трон. Хлопьями кружился снег, засыпая только-только расчищенные дороги города.
— Это что, товарищ Ленин? — спросил Корсар, намеренно не выговаривая букву «р». — Не знал, что эти пердуны — фанаты коммунизма.
На полотне действительно, раскинув руки, стоял первый вождь Советского союза, окруженный аплодирующей толпой пролетариата.
— А здесь Суворов, — Егерь смотрел на толпу сигающих с обледенелого утеса солдат, которых направляла твердая рука Александра Васильевича.
— В жизни они бы явно не поладили.
Беркут стоял у раскрытого окна и курил.
— Эти репродукции тащили со всех музеев, из городов в округе, — пояснил Дмитрий Степанович. — Здесь тебе и Эйнштейн, и Александр II, и Ленин с Суворовым. Даже Брежнева не забыли. Кого только не натащили. Когда будем в Зале Собраний у вас вообще челюсть отвалится. Они же как сороки, прут всё, что блестит.
— И сколько будем ждать? — вздохнул Корсар и стал бесцеремонно шариться в тумбочке под портретом Ленина.
Пошебуршив он не нашел ничего, кроме пары болтов и отсыревших тетрадных листов. Грустно присвистнул.
— Пока нас не пригласят, — Беркут сбил пепел с сигареты, выдохнул дым. — Любят они официальность.
Егерь перестал рассматривать картины, обернулся
