Колдунья - Александр Бушков

— Да, конечно… — сказал Алексей Сергеевич, глядя перед собой так отрешенно, что Ольга преисполнилась ликования. — Значит, ваша кузина…

— Моя кузина — очаровательная вдовушка, а никакая не девица, — сказала Ольга. — По-моему, это кое-что меняет…

Поэт не ответил. Весь дальнейший путь они провели в молчании, и лишь перед тем как выйти из коляски, Алексей Сергеевич, видимо, решившись, схватил руку Ольги и сказал отрывисто, словно бросался с головой в холодную воду:

— Корнет, голубчик… Вы не согласились бы передать Ольге Ивановне… от меня записку?

— Хоть двадцать, — сказала Ольга. — И ответы готов носить прилежнейшим образом. О сохранении тайны можете не беспокоиться — вы имеете дело с гусаром! В таких делах гусар вам — доблестный союзник, честью клянусь!

Итак, все складывалось прекраснейшим образом…

Глава пятнадцатая

Небо над городом

Высокие створки окна распахнулись бесшумно и легко, с улицы потянуло влажноватой сыростью. Кругом тишина, только где-то далеко постукивали колеса, судя по звуку — извозчичьей коляски. Ольга застегнула верхнюю пуговицу того самого гусарского костюма, что носила в Вязино. Она и сама не смогла бы объяснить, в чем тут дело, уж конечно, не в соблюдении приличий — кто увидел бы ее, невидимую? — но все равно подниматься в воздух в обычном платье было как-то… не вполне уместно. Как не вполне уместно наносить в бальном платье визиты…

Она легонько оттолкнулась ногами от пола, а ладонью от подоконника и, уже привычно изгибая тело, вылетела в окно третьего этажа петербургского княжеского дома. Замерла на минутку в воздухе, возле карниза, привыкая.

Это совершенно не походило на беззаботный полет над чащобами и полями вязинских окрестностей. В городе умеющий летать человек в первые минуты чувствует себя как-то странно. Напротив — темные окна здания на другой стороне улицы, рядом — крыша, внизу — узкая после привольных полей улица. Город стискивал ее, словно тесная клетка. Было непривычно и едва ли не тоскливо.

Ольга стала подниматься выше и выше. И сразу почувствовала разницу. Если в своей глуши она летала совершенно беззаботно, ничто не мешало, то здесь вдруг обнаружились непонятные помехи. Больше всего это походило на то, как если бы в небе над Петербургом стояла в воздухе мелкая крупа наподобие пшена, не особенно густо, но тем не менее… Беспрестанно ее лицо и руки ощущали слабые касания этой непонятной крупы, не причинявшей боли, моментально то ли пропадавшей, то ли отлетавшей в сторону, но все же оставлявшей неприятные ощущение…

Неизвестно, как это объяснить — среди доставшегося ей в наследство было немало такого, чем она пользовалась, однако не понимала того или этого, а спросить было не у кого. Быть может, это как-то связано с тем, что в городе живут многие тысячи людей. А может, все дело в иной географической широте? Не в силах найти ответа, она постаралась не обращать внимания на легкие касания этой странной крупы, благо никакой опасности та вроде бы не представляла.

Высота, отметила она, спохватившись, была уже изрядная. Стало гораздо холоднее, и огромный город почти целиком умещался в поле зрения — россыпь огней, яркими скоплениями отмечавших центральную часть Петербурга и превращавшихся в кучки тусклых светляков на окраинах. Слева скупыми бликами отсвечивала Маркизова лужа с колыхавшимся в ней отражением луны. Ольга стала помаленьку опускаться, чтобы, чего доброго, не простыть.

Город она знала плохо, а потому он сливался в темное скопище крыш, колоколен, куполов. Улицы, даже те, на которых она бывала, с высоты выглядели неузнаваемыми. Хорошо еще по Неве можно было с грехом пополам определяться — как только Ольга углядела высокий шпиль Адмиралтейства, темный город словно бы провернулся под ней, устроившись в соответствии с картой, которую она вечером изучала, просмотрев заодно и панораму с птичьего полета. И все равно ориентироваться оказалось трудновато. Впрочем, она не искала какого-то определенного места, просто-напросто соскучилась за две недели по вольным полетам в ночном небе…

Низко пролетев над крышей Кунсткамеры, она оказалась над темной водой и тут же свернула к набережной — как ни уверена в своих возможностях, а жутковато все же висеть высоко над глубокой водой…

Справа, на Васильевском, мелькнуло нечто странное — пронзительное синее зарево. Сначала она решила, что увидела очередной пожар, но тут же спохватилась: не бывает такого пламени, да и сияние это для пожара чересчур неподвижное, замершее …

Ольга повернула в ту сторону, охваченная неодолимым любопытством. Миновала Линии, теперь внизу простиралась россыпь уединенных домиков, отделенных друг от друга обширными пустырями, тянулись какие-то длинные низкие здания казарменного вида…

Ну все, она была совсем близко. Синее зарево представляло собой нечто вроде купола, накрывавшего четко вырисовывавшийся под ним домик, самый обыкновенный, в один этаж, окруженный высоким забором. Сверху это выглядело, как изящная игрушка внутри стеклянного полушария, вроде пресс-папье, которое красовалось на рабочем столе Алексея Сергеевича…

Ольга шарахнулась в сторону — вереница небольших черных предметов понеслась, казалось, прямо ей в лицо. Замерла в воздухе. С дюжину этих предметов, представлявшихся сначала шарами, распахнули голые перепончатые крылья наподобие нетопырьих и, сбившись в стаю, кинулись на нее. Звук рассекаемого воздуха, мельтешение кожистых крыльев, ярко-алые точки глаз, визг, писк, стрекотанье, сердитое шипение…

Она, почти не задумываясь, отбила первую атаку. Небольшие, размером с кошку, существа рассыпались в стороны, будто стая воробьев, в которую запустили камнем, — но тут же, сердито шипя и подвывая, снова бросились на нее, она увидела у самой щеки когтистую лапку, увернулась в последний момент…

А потом, побуждаемая не разумом, а смутным инстинктом, развернулась в воздухе и кинулась прочь со всей прытью, на какую оказалась способна. Негодующий писк очень быстро отдалился, оставшись далеко позади, — никто и не думал ее преследовать. Вероятнее всего, с ней произошло то же самое, что с человеком, забредшим на чужое подворье, охраняемое целой стаей злющих собак. Ну что же, надо будет учесть и не бросаться очертя голову ко всему интересному. Положительно здесь она не одна иная …

А ведь что-то такое подметилось с высоты… Ольга вновь пошла вертикально вверх, не обращая внимания на промозглый холод, и, оказавшись примерно на той же высоте, убедилась, что не ошиблась.