Третья раса - Дмитрий Янковский

На какое-то время гонка стабилизировалась. Собранное Лесей передовое звено из пятнадцати катеров плотным ядром устремилось к финишу, а остальные, потеряв надежду, начали сбавлять обороты, чтобы зря не уродовать моторы. После дополнительных доделок эти двигатели могли отлично показать себя в следующем году, что не раз бывало на Большой Механической. И только все немного успокоились, как всех снова удивила Молчунья.

Одна из камер показала разворотный буй с большой высоты и сверкающую спицу «Уже там», описывающую широкую дугу. Молчунья не потрудилась сбавить ход, чтобы сделать радиус разворота поменьше, атак и шпарила на ста пятидесяти узлах, легко перекрывая по скорости лидеров гонки. Надо отдать должное её катеру – кроме быстроходности он обладал удивительной маневренностью на столь жестких режимах. Но едва оператор решил снова показать лидеров, как случилось то, чего никто не ожидал, в том числе и мы с Долговязым.

Завершив полный разворот кругом, «Уже там» начал разгоняться еще больше, за несколько секунд перекрыв собственный мировой рекорд. На мониторе высветились показания скорости, при виде которых народ в парке невольно приподнялся со своих мест. Это уже был не просто мировой рекорд, это тянуло на революционный прорыв в самом понимании поршневых моторов!

Катер Молчуньи разогнался до двухсот узлов, затем до двухсот двадцати, а когда цифры зашкалили за двести тридцать, по парку пронесся гул самых разных эмоций. Это было самой настоящей фантастикой – на полчаса нарочно затянув старт, Молчунья догоняла плотное ядро лидеров!

– Барракуда меня дери… – прошептал Долговязый, передавая мне бутылку с джином. – Я, конечно, хотел на «Рапид» быстроходный катер, но боюсь, что этот мне будет не по карману.

– Она собирается войти в десятку, – догадался я. – Вот барракуда! Сейчас на нее «глушаки» насядут!

И я не ошибся в предположениях. Когда Молчунья набрала полных двести пятьдесят узлов, заказчики дали команду всем «глушакам» остановить «Уже там». С высоты гравилетной съемки это было похоже на массированное торпедирование, так плотно атаковали Молчунью. Один за другим «глушаки» срывались на боевые углы атаки, пытаясь подставить борт под несущийся на глиссировании болид. Однако это оказалось не так просто – тренировались-то они совсем на других скоростях, поэтому никак не могли взять нужное упреждение и попадали только в тугой след пены позади водометов. При этом мощной струей их било так, что некоторые переворачивались и тонули.

– Дьявол, а не девка, – шептал Долговязый.

Я отнял у него джин и как следует приложился к бутылке. Зрелище было, надо признать, завораживающее. Ситуация сложилась парадоксальная – даже те пилоты, которые не собирались быть «глушаками», быстро смекнули, что могут заработать немало денег, если у них получится протаранить Молчунью. Не имея ни малейших шансов добраться хотя бы до разворотного буя к окончанию гонки, они включились в общую битву за одну-единственную цель. В результате Молчунья здорово облегчила жизнь основному ядру лидеров, поскольку и профессиональные «глушаки», и новоявленные попросту перестали обращать на них внимание, бросив все силы на атаку Молчуньи.

Несмотря на скорость «Уже там», некоторым особо сноровистым удавалось оказаться в опасной близости. Молчунью спасало то, что поразить ее можно было только с чудовищным упреждением, и она успевала чуть изменить траекторию, чтобы уклониться от опасной атаки. Но я уже заметил, что этим она только раззадорила нападавших. Чужие неудачи всегда вызывают желание перепрыгнуть столь сложную планку. «Глушаки» изменили тактику и начали, пользуясь связью, сбиваться в плотные стаи, чтобы затруднить Молчунье возможность маневра. Они-то не знали, что она служила у Жаба водителем, а он если кого и брал в команду, то только лучших из лучших. Как я туда а попал, сам не понимаю. С Чистюлей-то понятно, он лучший в мире акустик, насчет Рипли вопросов тоже не возникало, а Молчунья как раз сейчас демонстрировала чудеса вождения судна на запредельной скорости.

Красная надпись на экране оповестила, что Молчунья побила мировой рекорд скорости не только для поршневых, но и для прямоточных моторов. Радостный рев людей в парке подсказывал, что независимо от исхода гонки Молчунья теперь станет кумиром всех сторонников классического привода. Мыслимо ли разогнаться на поршнях до двухсот восьмидесяти узлов, когда прямоточники на воде не перескакивали рубеж двухсот семидесяти пяти? Но, несмотря на это, «Уже там» продолжал наращивать скорость!

– Что она туда засунула вместо мотора? – произнёс Долговязый. – Уму непостижимо!

Теперь «Уже там» был виден на мониторе вместе с ядром лидеров гонки. И Молчунья их уверенно догоняла! Учитывая, что до финиша оставалось еще несколько минут, она могла войти в десятку. Фурор от этого мог перевернуть всю внутреннюю систему Большой Механической.

Хозяева «глушаков» это тоже понимали прекрасно, поэтому заставляли подопечных постоянно менять тактику и атакующие строи. При этом часть сил они бросили на ядро лидеров, и у них там получалось значительно лучше, чем с Молчуньей. Один за другим они протаранили пять катеров, трижды нападали на Леську, из-за чего она не могла на полную катушку вытянуть сектор газа. Чтобы сохранить возможность маневра, ей приходилось все больше и больше сбавлять скорость. Да и нервы, похоже, сдавали от напряжения.

Между тем «глушаки» выяснили, что наиболее практичным маневром против Молчуньи является широкий веер из катеров, которым удавалось загребать значительный сектор пространства. Применив его несколько раз, «глушаки» все же добились желаемого – один из них все же подставил борт под форштевень Молчуньи.

Народ в парке ахнул, а я невольно закрыл глаза, увидев, как на скорости почти в триста узлов «Уже там» навылет пробил атакующий катер. Потеряв глиссирование, Молчунья поднырнула под поверхность воды, но тут же пробкой выскочила на поверхность и снова вошла в режим.

– Она рассчитала! – выкрикнул Долговязый. – Она передок специально под лобовой удар проектировала!

Не успев затонуть, катер «глушака» исчез в ослепительном облаке взрыва, а «Уже там», не получив ни единого повреждения, быстро восстановил скорость. Тут же еще двое повторили маневр неудачника, но с тем же результатом – сверкающий гарпун «Уже там» прошивал «глушаков» навылет, чуть подныривал, но тут же снова выскакивал на глиссирование, практически не теряя в скорости. Только теперь я в полной мере осознал, зачем Молчунья придала катеру столь экзотическую форму, – сбить его с режима глиссирования было немыслимо, а прочный форштевень без труда раскалывал даже блоки моторов подвернувшихся под таран «глушаков».