Меч на ладонях - Андрей Муравьев

Соответственно, речи, подготовленные для жителей империи, пропали невыслушанными. Ведь что за смысл говорить с итальянцами о попраниях веры в Германии, если от этого никаких изменений в Германии не произойдет?

Без толку выступили на Соборе послы каталонского короля. Папа мог только сетовать вместе с ними и молиться, когда слушал рассказы о притеснениях христиан Кордовы, об ущемлениях границ христианских, о все новых набегах берберов Африканского побережья. У папы не было флота, чтобы послать его на помощь, не было закованных в кольчуги рыцарей, чтобы укрепить рубежи и замки на перевалах. И вовсе без толку просидели Собор посланники Византии, приехавшие просить помощи против сельджуков.

Хитра Восточная империя[130]! Если только можно, готова платить столько, сколько нужно, лишь бы чужими руками каштаны из огня тягать. Ушлые греки еще заработают, а потерянное войско не вернешь. Так пусть лучше рискуют дети других народов, чтобы матерям Византии никогда больше не испытать горечь Манцикерта[131].

Рад бы помочь папа и тем и другим против последователей Магомета, но где силы взять? Тосканцы и ломбардцы слишком заняты своими проблемами, маркграфиня Матильда Тосканская еще помнит стяги Генриха на стенах своих городов, ей не до того, чтобы хоть кого отпустить в чужие страны. Венеция воюет с Генуей, христианские галеры жгут и топят одна другую, сицилийские норманны заняты в войне с той же Византией и на Балканах и в Средиземном море. Да и кого послать на помощь, если помощь нужна, прежде всего, самому престолу Святого Петра?! Вот закончит Генрих со своими мятежами, вспомнит того, кто речами и надеждами сеял зерна сомнений в умах его вассалов. Кто тогда защитит народ Рима и священников Ватикана?

Теряет величие церковь, теряет мощь и влияние, которых она добилась при Григории VII. Что делать, если самыми верными папе остались только дикие новообращенные варвары-северяне, все еще орущие «Один» в бою, да стареющая Матильда Тосканская, вынужденная восстанавливать былое величие неравным браком?[132] Попытка поднять против германского императора Лотарингию и Баварию не удалась, и можно будет ожидать, что через год в Северную Италию польются полчища закованных в кольчуги немецких рыцарей. Если не сам Генрих, то его сын Конрад опять зальют земли Италии кровью ее детей… Один раз норманны Гюискара выгнали немцев из Рима. Смогут ли они это сделать еще раз? Если Генрих подготовится – а он уж будет стараться, – то вряд ли…

Молился папа Урбан II, молились епископы и кардиналы, молился Джакомо. Чтобы дал Святой Дух в руки наместника Божьего меч, способный разогнать тьму, собиравшуюся над соборами и храмами Рима, или хотя бы чтобы пустил лучик надежды, способный развеять тучи сомнений в голове понтифика. Чтобы появились новый Мессия или угодная Богу Цель, способные объединить пошатнувшийся католический мир в минуту опасности.

Василис Варбокис, посол великой Византийской империи при дворе главы католического мира, улыбнулся. Улыбнулся, когда готов был скрежетать зубами и грязно ругаться. Опять эти немытые варвары, утверждавшие, что они наследники величия Рима, сетуя на занятость Урбана II, отказали ему в аудиенции. И это после горы золота и каменьев, канувших в бездонных карманах этих откормленных скопцов! Только ручки потирают и глаза закатывают. А он обязан притворно вздыхать и понимающе кивать в ответ на предложения подождать еще. Подождать момента, когда глава маленького куска римских трущоб и десятка соборов уделит ему, посланнику величайшей империи, пару минут своего драгоценного времени. Цель визита казалась самому Варбокису глупостью. Просить помощи? У кого? Даже если Урбан очень захочет, кто придет под его знамена? Римское ополчение, сброд миланских окраин, сицилийские норманны и… все? Венецианцы не решатся идти против сельджуков, генуэзцы слабы, Франция погрязла во внутренних раздорах, бургундцы и северные норманны слишком заняты Германской империей. Кто остался? Глупая миссия! Даже Григорий не смог собрать достойную армию в помощь христианскому соседу, что же говорить о его бледной тени[133]?

Басилевс перестраховывался. Уже сейчас армия Византии больше и боеспособней, чем армии всех христианских королей. Беда империи в том, что она растянула на десятки тысяч километров свои границы, на которые постоянно посягают завистливые и жадные соседи-варвары. Сельджуки – только часть из них. Опасная, может быть самая опасная, но только часть. Есть еще ослабленные, но все еще способные потрепать нервы хазары, Киевский каганат, который бросает в крайности: от братской любви до ненависти и набегов. Германцы, богемцы, дикие норманны – все готовы вцепиться в глотку исполину, стоящему по обе стороны Босфора. Слишком много золота собралось в подвалах Константинополя.

Василис выпустил воздух, успокоился. На глаза попалась шкатулка дорогого красного дерева, подарок басилевса. Посол ухмыльнулся, вспоминая наставления государя.

Алексий Комнин – величайший хитрец, достойнейший из богопомазанников, да будут годы его правления долги и удачливы. К любой встрече европейских монархов или католических лидеров из далекого Константинополя ехали посольства. У каждого королевского двора – по посланнику, у каждого Собора – по торговцу-греку. Император должен знать, чем дышит Европа. И чуть у кого из пограничных соседей появляется желание пощупать за мошну жирного соседа, как в дело вступают «обстоятельства»: у монарха обнаруживаются тайные враги, совершающие переворот или покушение, сосед или мятежный вассал получает «ниоткуда» деньги, нанимает подкрепление и начинает внутреннюю бучу, или просто король умирает при невыясненных обстоятельствах от несварения желудка. За подобными событиями чаще всего стояли скромные представители известных торговых домов Византии. К моменту, когда местные власти начинали искать виноватых, посланники империи были уже на пути домой. В любом случае это дешевле, чем собирать армию, перебрасывать ее, кормить.

Василис поморщился, когда за посланниками папской администрации, все еще бормочущими какие-то отговорки, закрылась дверь. Вот ведь вонь развели. Не моются годами, одежду не меняют, все думают этим стать ближе к Богу! Разве это путь? Только в глазах слезится…

Просьба басилевса была проста: нужна армия для защиты от неверных. У Комнина хватало сил, чтобы сдерживать орды мусульман вдали от берегов Босфора, но не для того, чтобы перейти в контрнаступление. Это было очень рискованно. Дети тех, кто погиб в горах Малой Азии двадцать лет назад, требовали мести, но просто посылать армию в степь глупо, а чтобы захватить и удержать ту же Антиохию или Эдессу, потребуется столько усилий, что придется отзывать войска из других мест, в результате чего станет небезопасно на остальных границах. Ведь стоит только ослабить гарнизоны на тех же Балканах, как берсерки-северяне вцепятся в побережье. Патовая ситуация, вдвойне отягощенная расколом церквей.

Василис поморщился еще раз. Святоши эти хуже безземельных рыцарей, наполнивших просторы Европы. Вторым нужны только земли и деньги, а первые еще прикрываются словами из Библии. Пока докопаешься, что надо какому-нибудь толстому епископу, уйму времени на осведомителей изведешь. А ведь игнорировать никак нельзя, уж очень много власти подмяли под себя церковники. В Византии есть басилевс, есть Святая Православная церковь. Одни правят и защищают границы, вторые молятся. Кесарю – кесарево! А здесь? Каждый феодал с кем-то на ножах. Внутри государства десятки партий, готовые вцепиться в глотки друг другу! Епископы начинают военные походы во главе собственных армий! Перепуталось все – где духовная власть, а где светская. Правильно все-таки Григорий VII начал возвращать буйных пастырей душ в лоно их прямого предназначения. А то иной из церковных служителей больше на наемника похож! В кольчугах, бархате, рядом – сыновья и внуки, за спиной – вассалы и собственная дружина. И это слуга Божий, который обязан молиться за всех нас перед ликом Его? Тьфу! Святости ни на медную монету.

Василис присел на край лавки. Невысокий и грузный, он испытывал усталость от нервного длительного хождения по комнатам дома, снятого как временное пристанище для делегации. Что ж! Еще неделя этого сборища, и можно будет возвращаться в родные места с сообщением, что опять католики впустую проговорили месяц. Только Пасху переждать.

Пасха удалась: крестный ход, пение хора, торжественная ночная литургия – все соответствовало представлению большинства о том, как должно выглядеть самое важное воскресенье в году для настоящего католика. А с утра застолье, дававшее возможность измотанному постом телу почувствовать себя снова живым и полным сил. Для благородных – гуси, телячьи лопатки, кабаньи окорока. Для простонародья – каша с салом, счервленная вяленая солонина, овощной суп с сухариками на той же солонине и сыр. И никакой рыбы, даже в приморских селах! А после – кувшины с вином и гулянье до вечера!