Пока дышу (СИ) - Шимохин Дмитрий

Я же отошел к указанному месту и присел на сломанную бочку, стал гладить Бусю.

Мыслей в голове не было, все их съела утихшая злость и ярость.

Буся как будто понимал всю серьезность ситуации, стоял молча, лишь иногда переступая с ноги на ногу и цокая копытами.

Спустя полтора часа, когда я уже устал ждать Вита, а в голове начали появляться мысли о том, не попал ли он в беду и не истекает ли кровью от удара ножом в ближайшем переулке, я увидел парня, идущего в мою сторону, не хотелось, чтобы он пострадал по моей вине, пытаясь помочь.

В руках он нес баклагу и иногда к ней прикладывался.

— Рин, все узнал, нашел тебе место, будешь? — он протянул мне баклагу.

Приняв тару из его рук, я принюхался, пахло вином и пряностями.

— Молодое вино с какими-то добавками из самого Офира, вкусное.

— Ага, только напиться не хватало, — проворчал я, прикладываясь к баклаге. Хм, и вправду вкусно.

— Завтра уходят два корабля: один в Новиград, там капитан отказал, — он грустно развел руками, — второй в южном направлении, вот там согласились взять пассажира, только денег запросили изрядно, триста оренов, но я могу до дома сбегать и принести, это не проблема. Проблема в том, что он согласен взять только пассажира, а вот твоего коня нет, там просто места столько нет. Вот такие дела, Рин, — и парень развел руками.

— Вот холера, — бросать Буцефала и оставлять его здесь, мне совсем не хотелось. Я стоял и молча гладил его по голове, обдумывая ситуацию.

Два выхода, первый сейчас идти на корабль и с рассветом на нем уплыть, оставив Бусю здесь. Меня потеряют, это точно и преследовать не смогут. А потом вернуться за ним через год, через два… А второй — попытаться уйти через стену, Бусю придется также здесь оставить. Только когда стену буду перелезать, меня могут увидеть и попытаться задержать. Я могу оставить следы, и по ним меня тоже могут найти. Когда город обшарят и не найдут, они могут, конечно, начать обыскивать окрестности и близлежащие деревни, где я как раз буду дожидаться вести от Вита, что так же плохо, как и все вышеперечисленное. Если отбросить все эмоции, то путь на корабль — это лучший выход.

— Вит, а в каком южном направлении корабль-то идет? — обратился я к Виту, который дожидался моего решения.

— Я так понял, в Цинтру, — парень пожал плечами.

— Бусечка, милый, — я поглаживал его между ушей, — я тебя не брошу, вернусь, дождись меня, я точно вернусь, — у меня даже дрогнул голос. — Вит, ты сможешь за ним присмотреть, пожалуйста, — я взглянул на парня, нет, на молодого мужчину, которого начал уважать, который за столь короткое время стал мне другом.

— Да, конечно, Рин, — и парень кивнул, — я присмотрю за ним, он дождется тебя, а эти точно его не найдут, я его перекрашу, и все.

— И где ты это делать будешь, в конюшне Анджея?

Парень окрысился.

— Хрен им, в свой дом перееду, пошли они на хрен, и Анджей, и Анеля, так не делается, так нельзя.

— Спасибо, Вит, спасибо за все, — и я крепко обнял парня.

— Пошли, покажешь какой корабль, я решил.

И в полной тишине мы прошлись до стоящего на пристани корабля, лишь стук копыт о мостовую моего Буцефала разгонял сгустившуюся тишину.

Глава 23

— Эй, как там тебя, Висслав сказал, чтоб ты собирался, может понадобиться твой меч, скоро к островам подходить будем, — из-за двери проорал один из матросов.

Может, даже мой знакомый, хотя не знаю я их всех по именам, так рожи примелькались. Если я и общался, то с капитаном, старшим матросом или боцманом, хер знает, что у него за должность, да еще и с несколькими людьми. Хотя первые дни мне вообще не до общения было. Я, наверно, первый ведьмак с морской болезнью.

Шатало меня как с похмелья, и состояние было такое же, прибавим апатию от самочувствия, хорошо хоть, не полоскало. И по Бусе скучал, как будто вырвал кусок мяса у себя заживо, так что апатия и тоска меня накрыли по полной, и когда корабль подходил к пристани, я обычно даже носа не высовывал, тупо лежал, уставившись в потолок.

Как он там? Не нашли ли? Не пострадал ли Вит, нормально ночью смог добраться до дома, не подкараулил ли его кто в переулке, подобные мысли меня просто съедали.

Я вернусь во что бы то ни стало, я его не брошу. Через год или два это неважно, главное, не умереть, но я ж живучий, как таракан, маленький серый и очень пронырливый.

Эти мысли у меня шли по сотому кругу, пока я одевался в куртку, подаренную мне Крием, кажется, это было так давно. Стальной меч на пояс, серебряный на спину, нож в сапог, все, я готов и даже краситься не надо и душ принимать, красавчик, любите таким, какой есть. Почему беру серебряный, мало ли какую живность встретим, сирену или гарпию, а может, и какую другую клыкастую животину. Не бегать же мне потом в каюту. А если честно, я просто соскучился по их тяжести и провел пальцами по ножнам на поясе, кожаные, черного цвета, еще совсем не потертые, как будто новые. Не удержавшись, прикоснулся и к стальному яблоку на рукояти, оно было прохладным и таким родным.

Оглядел свою каюту, когда впервые ее увидел, мысль была, что это вовсе не каюта, а кладовка или клеть какая-то, натуральная душегубка. Как раз чтобы соломенный матрас бросить и сумки в ноги, да маленькое окошко, которое и давало свет.

Поднявшись на палубу, я взглянул на небо, солнце только выглянуло из-за горизонта, и было весьма прохладно. Ветер дул в паруса, разгоняя корабль, матросы суетились вовсю, кто-то был уже в броне. А вдоль бортов расставляли круглые щиты с металлическими умбонами.

Нагнувшись, я выглянул за борт. Волны шли от корабля на несколько метров.

Слышались крики морских чаек, наверно, уже земля близко, раз они здесь летают. Или нет? Я даже не знал, никогда не интересовался морской тематикой. Да та же рыбалка меня не прельщала.

Обернувшись, увидел, как ко мне топает Висслав, одетый в кольчугу и металлический шлем, за его поясом был топор.

— Ну что, ведьмак, готов сразиться с настоящими сынами Скеллиге? — И он облокотился о борт.

М-да настоящий медведь, такой же заросший, с бородой лопатой по самую грудь. Ростом по выше меня и в плечах пошире.

Его бороду трепал ветер, а лицо было обветренно, я же глянул на борт, на который Висслав положил руки, ногти грязные, руки мозолистые, топор он явно умеет держать. Да и доспех смотрелся на нем как вторая кожа.

— Ты мне лучше скажи, почему мы мимо берегов Цинтры не прошли, а острова огибаем?

— А не был ты в этих краях и не знаешь, видать, что между Цинтрой и нашим королевством место есть плохое, бездна седны. Ни один здравомыслящий капитан там не пойдет, да и, если пойдет, моряки могут взбунтоваться. Чай не дурные. — Висслав задумчиво почесал подбородок.

— И что там ужасного? Небось ваши морские побасенки.

— Много ты понимаешь, ведьмак, — задумчиво протянула эта бородатая гора. Бывает, идешь там рядом, на небе ни облачка, а над бездной буря и волны огромные, кажется, что тебя должно снести. А нет, как только к краю бездны эти волны подходят, они спадают. Да и корабли там пропадают, кто бесследно, а кто и через двадцать или тридцать лет оттуда выйдет как ни в чем не бывало. Так что, ведьмак, это не побасенки и не бабские сказочки.

— Понятно, а кого мы ждем-то, раз ты меня поднял? — я похлопал по мечу.

— Да никого не ждем, но всякое бывает. Когда никого особенно не ждешь, часто кто-то приходит.

— Да ты прям полон сюрпризов, Висслав, воин, морской бродяга, еще и мыслитель, — произнес я без сарказма, действительно был удивлен.

Я на секунду задумался, формулируя мысль, — вы же все земляки, хер ли вам делить, к своему же дому подходите как во вражеский стан крадетесь.

Висслав задумался, а я наблюдал за морем. Заговорил он неожиданно, голос его был тих и печален.

— Не знаю, как тебе объяснить, ведьмак. Возможно, чтобы понять, надо вырасти на самом Скеллиге. Да и не живем мы на нем, в Цинтру перебрались и семьи увезли. Есть такое дело как война кланов, так это называют, но иной раз кланы и ни при чем. Режемся с друг другом, а сами уже и не помним из-за чего.