Сумка с миллионами - Скотт Смит

Я видел, как Фремонт и Ренкинс вышли из участка, уже было начало шестого. Меня они не заметили. Фремонт что-то эмоционально рассказывал, Ренкинс слушал его и кивал. Потом они сели в машину и уехали на восток, по дороге, ведущей в Толедо.

Я подождал, пока часы покажут десять минут шестого. Потом завел машину и тоже поехал на восток. В зеркало заднего обозрения я видел ярко-красное солнце.

Я выехал из города. До аэропорта было примерно полчаса.

12

Почти до самого аэропорта дорогу окружали поля и фермы. За несколько километров до аэропорта дорога расширилась в четыре полосы. Только тогда начали появляться магазины, таверны, гостиницы и другие постройки подобного типа. И чем ближе я подъезжал к аэропорту, тем вывески становились ярче, а здания выше. Движение на шоссе было довольно оживленным.

Магазин «У Александра» на вид был не очень-то презентабельный. Он скорее походил на какой-то бункер – низкий, с плоской крышей и толстыми стенами. Окна загораживали решетки, над дверью висела реклама пива, мигающая розовыми и голубыми огоньками. Поблизости была припаркована только одна машина – черный, забрызганный грязью джип.

Я проехал вперед, потом вернулся.

Примерно в ста футах от магазина находилась цветочная оранжерея. Она была закрыта, так как был выходной. Я подъехал к ней, развернулся на пустой парковке и остановился.

Параллельно дороге тянулось высокое заграждение, за ним располагалась взлетно-посадочная полоса. Вдалеке я увидел наблюдательную будку. Яркие огни освещали темное небо.

Я вышел из машины и достал чемоданчик Джекоба. Я быстро обшарил его рукой и между простынями и полотенцами нащупал мачете.

Нож лежал там же, где я его оставил. Я достал его и положил на бампер машины. Потом я осмотрел другие коробки. Из одной коробки достал лыжную маску, из второй – спортивную рубашку с капюшоном.

Я снял куртку и надел рубашку Джекоба. Рубашка была мне сильно велика, рукава свисали так, что не было видно рук, капюшон скрывал не только волосы, но и половину лица. Это как раз то, что мне было нужно. Так я вполне мог заглянуть в магазин, убедиться, что там нет посетителей, и потом надеть маску, которую положил в карман джинсов.

Мачете я спрятал в правом рукаве, засунув его рукояткой вперед. Острие ножа я придерживал ладонью. После всех этих приготовлений я закрыл машину и направился к магазину.

Солнце уже село. Машины ехали по шоссе с включенными фарами. Я взглянул на часы – без четверти шесть.

Когда я подошел к парковке у магазина, прямо надо мной у взлетно-посадочной полосы пролетел самолет. На ориентировочных башнях зажглись зеленые огоньки, разрешающие самолету посадку. Я остановился и смотрел на самолет, пока он не приземлился.

Потом я подошел к двери магазина и толкнул ее. Над дверью висел колокольчик, поэтому, когда я вошел, раздался звонок. Продавец сидел за кассовым аппаратом и читал газету. Рядом с ним стояло радио, включенное чуть ли не на полную громкость. Оно было настроено на какую-то религиозную радиостанцию.

– Вы должны быть очень внимательны к тому, что слушаете, – говорил голос из радио. – Ведь есть слово Господа, но есть и слово сатаны. Иногда они звучат очень похоже, но важно уметь различать их и не впадать в соблазн.

Кассир взглянул на меня, кивнул в знак приветствия и снова опустил глаза в газету. Он выглядел точно так, как описала его Сара, – крупный, мускулистый, бородатый. Он был одет в джинсы и белую футболку. На руке – черно-зеленая татуировка в форме птицы с расправленными крыльями.

Я прошел мимо кассира и подошел к одной из витрин. Правой рукой я придерживал мачете. Нож больно кольнул меня в ладонь. Магазин был вытянутым в длину, так что мне хватило и пары шагов, чтобы кассир меня не видел.

Отойдя на безопасное расстояние, я осмотрелся.

Витрина, у которой я остановился, закрывалась на застекленные дверцы. На верхних полках стояли банки с содовой и пивом, ниже лежало мороженое, в самом низу – контейнеры с замороженными продуктами.

Я быстро прошел по всем рядам и убедился, что кроме меня и продавца в магазине никого нет.

По радио продолжалась проповедь: «Будьте набожны и бойтесь Бога своего. Ведь мы ничего не приносим в этот мир, а значит, и не имеем право ничего забирать. Но если у нас есть еда и одежда, мы должны быть благодарны за это Господу». Потом диктор стал читать отрывки из Библии.

В дальнем углу магазина я обнаружил дверь. Она была приоткрыта, за ней было темно. Я подумал, что это, должно быть, вход на склад.

«Господь помогает нам, а мы должны учиться набожности, благодетели, справедливости, честности, любви, терпимости…»

В самом конце центрального ряда витрин стояло шесть бутылок красного вина, по галлону каждая. Они стояли в два ряда, по три бутылки. На них лежала картонка, а на ней стояли еще шесть бутылок вина. Всего было пять уровней, по шесть бутылок на каждом, значит, получалось тридцать бутылок. Высотой эта пирамида доставала моей щеки.

«Я призываю вас не нарушать заповедей…» – говорил какой-то дозвонившийся до прямого эфира слушатель.

Я надел маску. Она пахла Джекобом, его по́том. Запах был просто невыносим, поэтому мне пришлось дышать ртом.

«Это Библия, слово Господне. Однажды нам позвонила одна слушательница…»

Я достал из рукава мачете.

«Она спросила меня: „А кто написал Библию?“…»

Когда я развернулся и пошел в сторону кассы, я, как ни странно, был абсолютно спокоен. С каждой секундой я чувствовал все большую и большую уверенность.

Кассир продолжал читать газету. Он сидел на стуле, положив рука на стол и прижав локтями газету.

Он был явно выше и сильнее меня. И я пожалел, что у меня с собой не было пистолета Карла.

Прошло несколько секунд, прежде чем продавец поднял глаза и посмотрел на меня. Некоторое время он сидел неподвижно. Мне показалось, что он даже не испугался. Потом он очень медленно сложил газету.

Я угрожающе махнул перед ним мачете и показал на кассу.

Он сделал радио потише и спросил:

– Какого черта ты тут делаешь?

– Открывай кассу, – произнес я хрипловатым голосом.

– Убирайся из моего магазина, – спокойно сказал продавец.

Теперь уже я удивленно уставился на него.

От резкого запаха пота Джекоба у меня слегка закружилась голова. И тут я понял, что все идет совершенно не так, как я планировал. От этой мысли у меня появилось странное ощущение в животе, как будто все внутри меня сжалось в комок, потом я почувствовал легкую тошноту.

– Ты что, собрался порезать меня на куски? Захотел убить меня этой штуковиной? – чуть ли не закричал кассир от злости.

– Мне нужны только деньги.

В ярости он стукнул себя по татуировке, потом взял бороду и поднес ее к носу.

– Значит так, я даю тебе один первый и последний шанс, – прорычал он и показал на дверь. – Беги, тогда я тебя не трону.

Я не сдвинулся с места. Я стоял молча, совершенно не понимая, что происходит.

– Выбирай, либо ты бежишь, либо остаешься, – добавил странный парень, – выбор только за тобой.

Я поднял мачете над головой, как будто собирался размахнуться и ударить кассира. Я чувствовал, что поступаю глупо: мое движение смотрелось неестественно, было понятно, что бить я не стану. Тогда я просто махнул мачете в воздухе.

– Я не хочу причинять тебе боль, – сказал я. Я хотел, чтобы эти слова прозвучали угрожающе, но вместо этого получилось так, будто я умолял и просил. Я сразу же почувствовал это и, чтобы хоть немного исправить положение, добавил: – Мне уже доводилось убивать. Я убийца.

Продавец улыбнулся:

– Так значит, ты остаешься?

– Просто отдай мне деньги, и я уйду.

Услышав мой ответ, продавец встал со стула и медленно обошел прилавок. Я отступил к центру зала, держа нож перед собой. Продавец подошел в двери, и я было подумал, что он хочет убежать, но вместо этого он достал и кармана связку ключей и запер дверь изнутри. Он даже повернулся ко мне спиной, когда закрывал дверь, видимо, чтобы показать, что совершенно меня не боится.

– Что ты делаешь? Прекрати, – пролепетал я, окончательно растерявшись.

Продавец положил ключи обратно в карман и сделал пару шагов в мою сторону. Я вытянул мачете вперед. Я попытался успокоиться и снова взять ситуацию под свой контроль, но эти попытки остались тщетными, как и попытки выглядеть угрожающе.

– А теперь, что бы я с тобой ни сделал, – зло сказал продавец, – это будет расценено как самозащита. У полиции даже сомнений в этом не будет. Ты пришел сюда с ножом, попытался меня напугать и украсть то, что принадлежит мне. Закон на моей стороне.

Он медленно пошел на меня. По-моему, он вообще получал удовольствие от происходящего. Мне ничего не оставалось, как отступать назад.

– Я дал тебе шанс убежать, потому что подумал, что это по-христиански. Но ты не захотел уйти. Так что теперь я буду учить тебя уважать других людей и их имущество. И я не отпущу тебя, пока не буду уверен в том, что ты больше никогда не повторишь того, что сделал.