Бессмертная жизнь Генриетты Лакс - Ребекка Склут

Иллюстрации

Генриетта и Дэвид Лакс, около 1945 года

Слева: Эльси Лакс — старшая дочь Генриетты, примерно за пять лет до отправки в государственную больницу в Краунсвилле с диагнозом «идиотия». Справа: Дебора Лакс в возрасте примерно четырех лет

Дом-пристройка, в котором выросла Генриетта, — четырехкомнатная бревенчатая постройка в городке Кловер в Виргинии, некогда служившая жилищем для рабов, 1999 год

Элайза Плезант, мать Генриетты, умерла, когда Генриетте было четыре года. Генриетта похоронена в безымянной могиле где-то неподалеку на расчищенном от деревьев участке позади могильного камня своей матери

Главная улица деловой части городка Кловера в Виргинии, в котором выросла Генриетта, приблизительно 1930-е годы. Фотография любезно предоставлена Френсис Уолц

Табачный аукцион в Саут-Бостоне, приблизительно 1920-е годы. В этом здании, где происходил аукцион, Генриетта и ее семья продавали свой урожай

Рабочие завода Sparrow's Point очищают печь, удаляя шлак — токсичный побочный продукт при плавке металла, приблизительно 1940-е годы. Фотография любезно предоставлена историческим обществом «Пролив Дандок-Патапско»

Гинеколог Говард У. Джонс, диагностировавший опухоль Генриетты, 1950-е годы

Джордж Гай — руководитель лаборатории, в которой были впервые выращены клетки HeLa, приблизительно 1951 год. © Alan Mason Chesney Medical Archive

Свидетельство о смерти Генриетты Лакс

Сэди Стердевант — двоюродная сестра и близкая подруга Генриетты, начало 1940-х годов

1949 год: в лаборатории готовят культуральную среду. На фото мужчина перемешивает в баке бульон, а женщины фильтруют его в бутыли. С появлением HeLa стали заказывать готовую среду по почте. © Hulton-Deutsch Collection/Corbis

Маргарет Гай и лаборантка Минни в лаборатории Гая в больнице Хопкинса, середина 1960-х годов.

Мэри Кубичек — ассистентка в лаборатории Гая, которая обрабатывала образцы ткани опухоли Генриетты и выращивала в культуре ее клетки. Обе фотографии любезно предоставлены Мэри Кубичек

Четверо техников в центре массового производства HeLa при Институте Таскиги проверяют клетки HeLa перед их отгрузкой. © March of Dimes Foundation

а. Одна клетка HeLa делится надвое. Фотография любезно предоставлена Полом Д. Эндрюсом

б. На этой фотографии хорошо видны определенные части клетки. ДНК ядра — самые светлые, нити актина — светло-серые полосы, а митохондрии — генераторы энергии в клетке — серые вкрапления между ДНК и нитями актина. © Омар Кинтеро

в. Эти клетки HeLa были окрашены флюоресцентным красителем и сфотографированы увеличенными под конфокальным микроскопом. Фотография любезно предоставлена Томом Диринком

Дебора примерно в тринадцать лет — в возрасте, когда она отбивалась от домогательств своего родственника Галена

Дебора со своими детьми — ЛаТоньей и Альфредом — и со своим вторым мужем Джеймсом Паллмом, середина 1980-х годов

В 2001 году у Деборы развилась сильная крапивница, после того как она узнала расстроившую ее новую информацию о матери и сестре

Дебора со своим кузеном Гэри Лаксом стоят на фоне сохнущего табака, 2001 год

Слева: Внук Деборы Дэвон, 2000 год. В центре: Дебора с внучками своего брата Сонни — ДжаБри (слева) и Айяной, 2007 год. Справа: сын Генриетты Сонни с внучкой ДжаБри, которая только что прошла обряд крещения, 2001 год

Семья Лаксов в 2009 году. Начиная с верхнего правого угла и по часовой стрелке: средний сын Генриетты — Сонни (в бейсбольной кепке); старшая дочь Сонни — Джери; младший сын Генриетты — Захария (в очках и темной футболке); старший сын Генриетты — Лоуренс (в очках и светлой футболке); сын Лоуренса — Рон; внук Деборы — Альфред; внучка Лоуренса — Кортни; жена Сонни — Шерил; сын Сонни — Дэвид; дочь Лоуренса — Антонетта (в белой блузке); зять Сонни — Том. В центре: жена Лоуренса — Бобетта (в красном) и их внучка — Эрика (в очках)

Послесловие

Когда я рассказываю людям историю Генриетты Лакс и ее клеток, то их первым вопросом обычно бывает: «Разве врачи поступили не незаконно, взяв клетки Генриетты без ее ведома? Неужели врачи не должны сообщать вам, что они используют ваши клетки для исследований?» Ответ — нет: ни в 1951 году, ни в 2009-м, когда вышла эта книга.

Сегодня ткани большинства американцев где-нибудь да хранятся. Идя к врачу ради обычного анализа крови или для удаления родинки, при удалении аппендицита, миндалин или при любом ином удалении вы оставляете биологические материалы, которые отнюдь не всегда выбрасываются. Врачи, больницы и лаборатории сохраняют их. И зачастую неограниченно долго.

В 1999 году корпорация RAND опубликовала отчет (первый и до сих пор единственный в своем роде) с «осторожными подсчетами», в соответствии с которыми в одних только Соединенных Штатах хранится более 307 миллионов образцов тканей от более чем 178 миллионов человек. Эта цифра, как говорилось в отчете, ежегодно увеличивается более чем на 20 миллионов образцов. Эти образцы тканей получены в результате стандартных медицинских процедур, анализов, операций, клинических испытаний и пожертвования для исследований. Они хранятся в морозильных камерах лабораторий, на полках или в промышленных резервуарах с жидким азотом. Они хранятся на военных объектах, в ФБР и в национальных учреждениях здравоохранения. Имеются они в лабораториях биотехнологических компаний и в большинстве больниц. В биобанках хранятся аппендиксы, яичники, кожа, сфинктеры, яички, жир и даже крайняя плоть от большинства обрезаний. Они также содержат образцы крови большинства детей, рожденных в США с конца 1960-х годов, когда Штаты начали в обязательном порядке требовать проверки всех новорожденных на наличие генетических заболеваний.

Масштаб изучения тканей неумолимо растет. «Раньше как было — у одного исследователя из Флориды в холодильнике шестьдесят образцов; у другого парня, из Юты, тоже что-то хранится, — рассказывает Кэти Хадсон, молекулярный биолог, основатель Центра генетики и публичной политики при Университете Джона Хопкинса, в настоящее время директор по персоналу этого национального учреждения здравоохранения (NIH). — Теперь речь идет о гигантских, гигантских масштабах». В 2009 году NIH США вложили 13,5 миллиона долларов в создание банка образцов тканей, взятых у новорожденных по всей стране. Несколько лет назад Национальный институт рака начал собирать коллекцию, в которой, по плану, должны будут содержаться миллионы образцов тканей для картографирования раковых генов. То же самое начал делать Генографический проект для составления карты исторических закономерностей миграций людей — как это делает вышеупомянутое NIH для отслеживания генов, обусловливающих заболевания. Уже несколько лет в компании, которые занимаются анализом личных ДНК (наподобие компании 23andMe), поступают образцы тканей миллионов людей. Эти компании предоставляют клиентам их личную медицинскую и генеалогическую информацию, только если те сначала подпишут форму на разрешение хранения образцов их тканей для дальнейших исследований.

Ученые пользуются этими образцами для различных разработок — начиная с вакцины от гриппа и заканчивая препаратами для увеличения пениса. Они помещают клетки в чашки для культивирования и подвергают их воздействию радиации, лекарств, косметических средств, вирусов, бытовой химии и биологического оружия, а затем изучают их реакцию. Без этих тканей не существовало бы анализов на выявление таких болезней, как гепатит и вирус папилломы человека. Не было бы вакцин от бешенства, оспы и кори. Не было бы ни одного многообещающего нового лекарства для лечения лейкемии, рака молочной железы и толстой кишки. Разработчики продукции, для получения которой требуются человеческие биоматериалы, потеряли бы миллиарды долларов.

Как вам ко всему этому относиться — отнюдь не очевидно. Ведь ученые не воруют у вас руку, либо иной жизненно важный орган. Они используют кусочки ткани, с которыми вы добровольно расстались. Тем не менее при этом зачастую некто забирает частичку вас. У людей, когда дело касается их тела (и даже его крошечных кусочков), часто бывает сильно развито чувство собственности — особенно если они слышат, что кто-то другой, возможно, делает деньги на этих кусочках или использует их для того, чтобы выявить потенциально опасную информацию относительно их генов и их медицинской истории. Однако чувство собственности в суде не предъявишь. На тот момент ни одно прецедентное право не выяснило в полной мере, владеете ли вы своими тканями, имеете ли вы право контролировать их. Пока ткани являются частью вашего тела, они, безусловно, ваши. Однако, как только их удаляют, ваши права становятся делом темным.