Наемник - Михаил Сухоросов

В тот же момент Юрд спокойно сообщает: «Погоня». Конь мой тоже ее почуял, пошел в галоп, всхрапывает, косит на скаку куда-то назад. Оборачиваюсь, в синеватом призрачном свете молнии вижу эту погоню — три длинных черных тени, передвигающихся мягкими бесшумными прыжками. Волки. Не оборотни какие-нибудь, самые обычные. Человечинки бедняжкам захотелось… Ладно, сейчас вы у меня покушаете. Обернувшись на момент, посылаю навстречу стае огненное кольцо. Лучшая защита от голодного зверья.

И тут происходит неожиданное — огненное кольцо летит назад, почти настигая меня, едва успеваю его погасить. Откуда-то, чуть не из желудка, поднимается ледяная волна. Спокойно. Без паники. Там не обычный волк, даже не волколак. Я уже знаю, это вожак. Он обладает Силой. Ничего, у меня тоже кое-что в загашнике имеется… Перехватываю поводья в левую руку, в правой — ствол. Сейчас дождусь следующей молнии.

Вспышка, треск выстрелов трижды рвет на полосы шум дождя, негодующе откликается гром. Стая шарахнулась было в темноту, но непреклонная воля вожака, самого крупного, снова швыряет их в погоню. Промазал… Поберегу патроны. Бесполезно — на скаку из пистолета мне подстрелить никого не удастся Пригибаюсь в седле, подбадривая коня голосом и Силой — выноси, родной! Выноси! — и крупные тяжелые капли бьют в лицо.

А в следующую секунду успеваю почувствовать только короткий сигнал Юрда, но до того, как что-то удается сообразить, левое плечо словно в расплавленное олово погружается, рывок — и я, так ничего и не сообразив, со всего маху ударяюсь о землю, чтобы, повернувшись на бок, встретиться взглядом с желтыми глазами вожака волков. Вижу перед собой чуть блеснувшие ощеренные клыки, рефлекторно вскидываю правую руку с зажатым в ней пистолетом, выпускаю подряд две пули в лобастую серую башку. Пропали глаза, грузная туша осела мне на колени. Хорошо хоть, ничего наподобие серебряной пули на него не надо…

Дождь продолжает яростно хлестать, насквозь промокший и ледяной тельник прилипает к телу. Пытаюсь подняться, помогая себе левой рукой, ее тут же пронзает болью от кисти до плеча. И тут до моего сознания доходит рычание и храп, в неярком свете зарницы вижу бьющегося на земле коня, двое оставшихся волков кружат, наскакивают и рвут. Заразы… Почти неприцельно выпускаю последние два патрона, жалобный визг, длинные черные тени стремительно растворяются в темноте, одна, кажется, поджимает переднюю лапу. Наконец, перевалившись на правый бок, мне удается встать, левая рука свисает плетью и весит, кажется, с полтонны. И болит, гадина… Еще свезло, что вожак меня за левую хватанул, ствол-то в правой был… Не без усилия отгоняю видение — мои внутренности на хвойной подстилке, меня начинает колотить крупная ознобная дрожь. Меченосец, мать твою! А ну, собрался! Что ты, как баба?! Для начала хоть проверить надо, что там с рукой.

Проведя по плечу ладонью, я сморщился. Такое ощущение, что располосовано все. Кровища так и хлещет. Кое-как мне удалось отодрать рукав от моего многострадального тельника и правой рукой, помогая себе зубами, затянуть жгут. Из остатков рукава я соорудил подобие повязки. Хреново, но сойдет покуда. Так, теперь ствол. Все патроны я без остатка высадил, а остальные?.. Ага, в кармане были, в левом. Я неловко, правой рукой, полез в карман. М-мать твою! Где-то я располосовал его, от содержимого, естественно, почти ничего и не осталось. Так… Раз, два, три… На все-про все четыре воробушка. Снова храп, я резко обернулся. Ничего страшного, просто мой конь еще жив. Боюсь, это ненадолго… Ладно, он меня вынес, так что ж я на него — пули пожалею?

Я снарядил магазин, дослал патрон и аккуратно выпустил пулю в ухо бьющемуся на земле коню. Осталось, значит, три… Остальные в такой темени собрать — и думать нечего. Надо идти. Только вот куда?..

Неизвестно зачем я вернулся к трупу вожака — и остолбенел. Зарницы на севере полыхали неровно и тускло, но часто, и света вполне хватило, чтобы разглядеть — не волк это. Запрокинув к нависшим еловым лапам узкое бледное лицо, там, где должен был лежать убитый волк, лежал человек. Лица как следуешь не рассмотреть, две пули 9мм. спец., не шутка… Одет как нормальный имперский воин — кожаный камзол с претензией на изящество, на боку, на широком поясе — легкий, почти бутафорский меч. А на груди — овальная пластинка, явно золотая, на массивной цепи. На пластине — чеканка, мчащийся во весь опор волк, а по краям вправлены… Сначала я не поверил своим ощущениям — что-то наподобие чародейских Камней, только разнесенных непонятной Силой и ей же заряженных, переделанных.

Я протянул было руку — снять амулет и рассмотреть поближе, — но тут же отдернул ее. Нет, как хотите, я ни за какие пряники к этой штуковине прикасаться не хочу. Шибает от нее почище, чем от чужого Камня. И вообще, нехорошая это вещь. Пусть лежит себе. Я распрямился, вытер ладонью мокрое лицо, повернулся и двинулся дальше на юго-восток.

Здешних мест я не знаю, но похоже, занесло меня в самую чащу. Правой рукой приходится поддерживать левую, так что все ветки по роже хлещут. И штормит, словно водки натощак напился. Хельг убит… А целились-то в меня, стрела мне предназначена была. Это я там должен был остаться, с той разницей, что Хельг бы не смылся, а там же голову сложил бы. Но я ж его предупредил! Я крикнул! Да, но я-то жив, а он… А может, не надо нам было на одной прямой держаться? Если б я взял чуть вправо или влево, не было б этого… Если, если… Все равно между любыми двумя точками проходит прямая, а стрела летит по прямой.

Бред какой-то. Может, кстати, и бред — башка болит, перед глазами колышутся серые полосы. Серые. Серое, значит, Братство… Им-то я зачем нужен? Всем почему-то нужен, и не подобру. Да что ж я в самом деле — проклятый? Сколько ж это народу за мной гоняется, интересно? Прямо как в детской сказочке — попадает юный румяный колобок из печки, да прямо в дремучий лес, а там зверья всякого навалом, и каждый сожрать норовит. Колобок-колобок, я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, и от Ордена ушел, и от варваров… А поглядеть — так у колобка-то ручонки в кровище по локоть. Сколько ж народу я перебить успел? А если считать не только врагов, но и своих — сколько их из-за меня погибло — и в Гнезде, и там, у Драконов? И Хельг. Он тоже из-за меня погиб, стрела-то мне предназначалась. А сейчас — куда вот я иду? К инструкторам? Меня ж там наверняка ждут. Орденцы или институтские. Ну, о двоих я позабочусь. А последнюю пулю — себе. А может, не ждать? Все равно, если я выйду из леса, попадусь орденским, а если не выйду… С голоду, наверно, подохну — охотник из меня паршивый. А уж до Столицы мне и подавно не добраться.

Я сполз спиной по мокрому шершавому стволу и как завороженный уставился в непроницаемый зрачок ствола. Одно короткое движение пальца — и все, все проблемы решены, не надо больше спасаться, прятаться, убегать… Я на некоторое время прижался лбом к холодному металлу, потом медленно и тщательно спрятал пистолет обратно под тельняшку, поднялся, скрипя зубами. Не дождетесь! Все эти твари только того и ждут, чтоб я пулю в лоб себе пустил. А у меня еще на этом свете кое-какие не сделанные дела остались. Дэн. Это он меня втравил во все это, это он преследует меня. Я его отыщу и всажу ему все три пули в его сволочную башку. Но сначала он мне все расскажет. Я заставлю его рассказать. Я с ним сквитаюсь — и за себя, и за Хельга, и за всех остальных…