Император Мэйдзи и его Япония - Александр Мещеряков

В середине февраля произошло поистине историческое событие – был снят вековой запрет на куплю-продажу земли. Впервые в истории Японии крестьянин получил право собственности на ту землю, которую он всегда обрабатывал в качестве пользователя. Причем это право было предоставлено без всякого выкупа. Теперь исчезло главное препятствие для капиталистического развития, в стране продавалось и покупалось все. Правда, иностранцам владеть землей по-прежнему не разрешалось.

Размеры крестьянских участков оказывались, как правило, ничтожными. Но с этим пришлось смириться – на архипелаге было слишком много крестьян и слишком мало пригодной для возделывания земли.

Ввести частную собственность на землю оказалось проще, чем справиться с религиозной нетерпимостью. В начале февраля на северо-востоке Японии, в районе Сэндай, посадили в тюрьму восьмерых японских адептов православия, более сотни, включая детей, допросили. Затем гонения вспыхнули и в Хакодатэ. Момент был выбран крайне неудачный, на миссию Ивакура со стороны европейских стран обрушились упреки. И тогда Ивакура пришлось просить правительство отменить запрет на христианство, что и было сделано 24 февраля. В страну хлынул поток миссионеров – протестантов и католиков, а Япония могла теперь гордиться тем, что стала еще более цивилизованной и современной.

Впрочем, ее «современность» была, безусловно, ограниченной. Обычай брить брови и чернить зубы быстро уходил в небытие. Но когда под воздействием разрешения носить любую понравившуюся им прическу на улицах Токио стали появляться женщины с короткой стрижкой, мэрия запретила ее очень быстро. За такую стрижку штрафовали. Тем же, кто поспешил постричься до введения запрета, выдали справку – она позволяла избегать штрафа в течение 100–150 дней. Преобразования Мэйдзи были совершены исключительно мужчинами, и их облик преображался быстро. Но эти же мужчины не слишком приветствовали, чтобы изменения коснулись женщин. В их понимании, женщине надлежало хранить дом и традиции. Главной целью правительства было создание конкурентоспособной армии и обслуживавшей ее экономической структуры, а не создание эгалитарного общества европейского типа, где женщины стремительно выходили из-под власти мужчин. Для обучения за границу за счет государства отправлялись только мужчины. Пять девочек, которые входили в состав миссии Ивакура, остались единственными представительницами слабого пола, которых отправили учиться за границу за государственный счет.

Правительство остро нуждалось в инструменте, который помог бы донести до населения волю правительства. Чиновничий аппарат был пока малочислен и слаб, газетное дело еще не успело развиться в достаточной степени. В этих условиях правительство в очередной раз обратило свой взор на Запад, где христианской церкви принадлежала выдающаяся роль в деле воплощения в жизнь решений властей. Японское правительство решило обратиться к помощи синтоистских жрецов и буддийских монахов. В марте вместо Министерства по делам синто было образовано Министерство религии. Прежние агитаторы (сэнкёси) были переименованы на христианский манер в «проповедников» (сэккёси). Их обязанности остались без изменений: внушать уважение к богам и любовь к родине; разъяснять сущность принципов Неба и Пути людей; внушать почтение к императору. Усилия власти по созданию государственной религии продолжались. Синто отводилась исключительная роль в этом новообразовании, но с его исключением из названия министерства поклонники буддизма и конфуцианства могли перевести дух.

В этом году Мэйдзи начал серию поездок по стране. С упразднением княжеств и ликвидацией застав страна обрела новое пространство, которое предстояло сделать единым. Причем это объединение осуществлялось не только экономическими, социальными и информационными мерами, но и средствами ритуальными. Одним из них и явились поездки Мэйдзи по стране. Значительную часть первой половины своего правления император провел в дороге. Он предъявлял себя своим подданным, являя собой символ единства страны и реализуя свои «склеивающие» потенции.

В первом таком путешествии Мэйдзи предстояло посетить те юго-западные княжества, которые сыграли решающую роль в свержении сёгуната. В обосновании этой поездки говорилось: сёгунат в течение долгих лет не выпускал императора за пределы дворца, но теперь он станет постоянно объезжать страну, чтобы узнать ее географию, климат, условия жизни своих подданных. Император сожалел, что есть еще такие места, где люди не имеют понятия о добросердечных планах государя, а это не может не помешать шествованию по пути прогресса и просвещения. В подтексте этого заявления содержалось признание того печального факта, что еще далеко не все жители Японии знают, кто является их сюзереном. Нужно было показать всем, что император – фигура более важная, чем бывший сёгун или князь. Еще одним предназначением такого путешествия была демонстрация того, что Мэйдзи освободился от прежних ограничений со стороны сёгуна. Теперь Токугава Ёсинобу безвыездно жил в Сидзуока, а император разъезжал по стране.

Сёгунат превратился в настоящего «козла отпущения». По любому случаю его объявляли виновным даже в том, в чем он виноват не был. Спору нет: сёгуны ограничили свободу перемещений императора до крайней степени. Но здесь стоит вспомнить, что уже в период Хэйан императоры предпочитали не покидать пределов своего дворца, выезды из него были чрезвычайно редки и ограничивались пригородами Киото. Уже в это время император ассоциировался с покоем, а не с движением.

План по визуализации императора был разработан Окубо Тосимити. Поскольку такое путешествие воспринималось как отступление от вековых традиций, киотосские аристократы выступили, как всегда, против. В этом году таких новшеств было слишком много. Достаточно сказать, что вслед за своими министрами император стал появляться на людях в европейской одежде и обуви. А поскольку теперь все чиновники стали носить европейскую обувь, то вместо соломенных циновок-татами полы дворца застелили коврами, чиновники и посетители перестали снимать перед входом обувь. Немыслимое нарушение правил хорошего тона!

Иностранцы, видевшие Мэйдзи в новом наряде, отмечали: в европейской обуви он чувствует себя неуверенно, его ноги как бы не принадлежат ему. В мае для пошива новой императорской одежды вызвали иностранного портного из Иокогамы. Похоже, что это был первый и последний раз, когда с Мэйдзи сняли мерку – ведь никому не дозволялось дотрагиваться до императора.

Путешествие Мэйдзи началось в 4 часа утра 12 июля. Он покинул дворец верхом. Он был одет в приталенный черный шерстяной мундир с крючками вместо пуговиц. На груди золотой нитью была вышита хризантема, на спине – феникс. Брюки были с золотыми лампасами. На треуголке с поднятыми полями также красовался вышитый золотом феникс.