Король Мертвой Страны - Кира Артамова

Нартанг невольно стал оседать. Солдаты зло оскалились – вот теперь это было для них привычно – слабый покорный раб, так же как и все падающий на землю, когда его бьешь.

Воин оскалился от злости и боли, от невозможности раскидать этих псов, что сбились и стаей загнали его…

Тем временем из камеры слышались звуки частых ударов и стоны избиваемых рабов.

Нартанга почему-то не били, хотя руки и ноги у него были свободны от доспехов и уязвимы для ударов. Было видно, что солдаты не решаются сделать с ним то, что положено по закону и мнутся в нерешительности.

Потом в коридоре вновь послышались шаги. Из-за угла сначала показался низкорослый человек, сразу почему-то напомнивший Нартангу Залима, суетливо озирающийся по сторонам, за ним следовал статный гладко выбритый мужчина, явно принадлежащий к знатному сословью, в сопровождении еще одного слуги – по виду занимающего более почтенную должность, чем первый появившийся.

– В чем здесь дело? – спокойно спросил мужчина, быстро пробегая взглядом по мертвым солдатам и распростертом на полу под копьями Нартангу, мгновенно оценив ситуацию.

– Твой раб, почтенный Партакл… – указал рукой на поверженного воина один из солдат, – Убил солдат Тира… Ты сам знаешь, что надлежит сделать с ним по закону… – как бы извиняясь, нерешительно пожал плечами говоривший.

– Ты уверен, что именно мой раб убил его? – ухмыляясь, спросил Партакл и как бы невзначай повернулся к сопровождавшему его сегодня казначею.

Маленький человечек, давно забывший о своем собственном «я», являющийся теперь лишь тенью знатного господина, без слов понимал своего благодетеля. Зазвенело золото, разошлось по рукам солдат.

– Я не твой раб! – зло прохрипел Нартанг с пола.

– Молчи! – повелительно прикрикнул на него вельможа, тут же перед взглядом воина блеснуло острие копья – он был вынужден прижаться еще ниже.

– Да вроде бы вон тот, – неуверенно протянул один из солдат, указывая рукой на раненого раба.

Нартанг с трудом вновь повернул голову – уже в сторону Вару – тот округлившимися от боли и страха глазами слушал разговор господ и бросал отчаянные взгляды на воина – он поверил ему, а тот обманул его надежды!

Воин сжал зубы и уткнулся лицом в пол – ему в затылок железо ткнулось уже сильнее – отвлеченные деньгами солдаты вспомнили свое основное предназначение.

– Я в этом просто уверен, – улыбнулся Партакл и кивнул своему слуге еще раз.

Еще раз звякнуло золото.

– Да точно! – дружно закивали солдаты, – Вот этот, лысый.

– В чем здесь дело? – вышел из камеры предводитель подоспевшего на подмогу отряда, стирая с древка копья кровь усмиренных рабов.

– Господин Партакл забирает своего раба, – ответил подкупленный стражник.

– Это раб почтенного Партакла?

– Да, это мой раб, Тирий, – улыбнулся вельможа, – Придешь сегодня ко мне вечером?

Отдохнем! – пригласил он своего знакомого, которого при обычных обстоятельствах удостоил бы на улице лишь коротким кивком на почтительный поклон.

– Сочту за честь, – поклонился командир отряда и уже забыл о случившемся здесь несчастии – его дела пойдут намного лучше, когда все узнают, что он был в гостях у самого Партакла!

– Я забираю его. Отпустите, – небрежно махнул рукой вельможа, говоря так, словно просил о каком-то пустяке.

Солдаты отошли от распростертого Нартанга и подхватили начавшего отползать от них Вару. «Распять убийцу!» – услышал Нартанг приказ подкупленного стражника, а потом истошный крик Вару, которого поволокли наружу из подземелий, чтобы выставить на всеобщее обозрение при исполнении приговора.

Нартанг с некоторым трудом поднялся, встал, упираясь взглядом в спасшего его от расправы вельможу.

– Иди за мной! – холодно бросил Партакл, встретившись с ним взглядом, и поворачиваясь обратно к выходу. И воин, поражаясь сам себе, пошел за ним по коридору подземелий арены. Двое слуг заторопились позади.

Калиархара лежала у себя в комнате абсолютно нагая. Ее кошачье подтянутое тело богато поблескивало атласом дорогого масла. Какой-то суетливый человек только что отвлек ее мужа и он ушел вместе с ним. Ей было обидно и скучно. После увиденного недавно на арене она прибывала в возбужденно-воодушевленом настроении.

Ей хотелось чего-то необычного…

При входе снаружи стояло двое охранников – огромных гладко бритых смуглых близнецов. Свободные воины были привязаны к ней как собаки и готовы были разорвать любого, кто рискнул бы обидеть их знатную повелительницу. Чуть в отдалении от воинов сидела пожилая рабыня. Когда-то кормилица – теперь она была обычной работницей, лишь из-за своей материнской преданности приближенная госпожой к себе.

– Биара, приведи ко мне Дидаолу! – раздалось из-за тяжелого полога.

Кормилица, встрепенувшись, тяжелой утиной походкой поспешила вглубь огромного дома, охранники зачем-то подтянулись – кто знает, какие мысли посетят их хозяйку.

Каждый из них видел новую маленькую рабыню, каждый из них по приказу госпожи не раз совершал при ней с новоприбывшими акт любви, чтобы ненароком господину не досталась девственница – чего почему-то так боялась повелительница. Но то все были зрелые аппетитные плоды, так и пышущие природным соком спелости. А сейчас они оба внутренне сжались от ужаса – что решит сотворить с невинным ребенком их извращенная повелительница, и будут ли они должны участвовать в ее фантазиях. Но у Калиархары были совсем другие мысли. Давно испробовавшая все и видавшая многое, она хотела сейчас совсем другого. Она тоже видела в приобретенном ребенке посланницу богов. Ее чистота тоже волновала и трогала знатную госпожу. Она, отмеченная знатным рождением и еще больше возвышенная замужеством, тоже чувствовала себя приближенной к богам. И поэтому необычные мысли посетили ее сегодня, фантазия нарисовала совсем новое.

– Дидаола, госпожа, – объявила Биара из-за полога, не смея потревожить Калиархару своим появлением.

– Пусть войдет!

Девочка вошла и поклонилась, как ее учили. Но в поклоне этом не было унижения и раболепсвтия, страха или признательности за спасение из жадных рук торговцев – это выглядело просто как какая-то детская игра.

– Моя госпожа, – еле слышно прошептала она нежным, едва оформившимся голосом.

– Дидаола разденься, – хищно прищурившись в улыбке не приказала, а даже попросила Калиархара.

Девочка не задумываясь сбросила с себя легкие одежды – она не боялась женщину, которая увела ее с того страшного места, где многие мерзкие дядьки тянули к ней руки и старались больно пощупать, – она не понимала еще весь смысл наготы.