Пусть небеса падут - Шеннон Мессенджер

Он закатывает глаза.

Затем он бормочет слова, которые я не могу разобрать, и выхватывает оружие. Пойманные мной Северные ветры, сворачиваются вокруг меня как лассо. Я разрезаю их лезвием, и оно распутывается.

Он мрачнеет.

- Как я сказал, твоя игрушка достаточно впечатляющая. Отдай его, подойди спокойно и позволь своей подружке жить.

- Даже не думай об этом, Вейн! - кричит Одри.

Я не обращаю на нее внимание.

- Как я узнаю, что ты не убьешь ее после того, как я сдамся?

- Я думаю, что ты просто должен мне поверить.

- Тогда я думаю, что ты идиот.

Он рычит. Затем молниеносно он выхватывает ветрорез из-за пояса и запускает его в Одри. Я хлестаю его потоком. Его меч взрывается и рассыпается на множество осколков.

- Я могу сделать это весь день, - предупреждаю я его, меняя положение шипа в руках.

Его глаза сужаются.

- Отлично. Я даю тебе свое слово.

- Не достаточно. Если ты хочешь сделку, ты позволишь мне увести ее отсюда с помощью ветра, а потом я вернусь.

- Нет, - кричит Одри. Она неловко шатается, пытаясь встать. Пытаяся остановить меня.

Я отстраняюсь от нее. Ближе к Буреносцу, осторожно держу шип, целясь в него.

- Неужели ты думаешь меня запугать? - спрашивает он. - Ты забываешь, я наблюдал, как твой вид позволял нам мучить ваших жен... детей... и не делал абсолютно ничего, чтобы остановить нас. Ты робкий слабак по своей природе. Ничего не меняется.

Он поддевает меня. Чтобы я доказал, что он не прав... зная, что я не буду этого делать. Для него все это игра. И мне надоело играть.

Я поднимаю шип, целясь ему между глаз.

- Пусть. Одри. Уйдет.

Мои руки трясутся. Мой голос дрожит. Но я имею это в виду.

- Я покончу с этим! - вопит он.

Его тело размывает, его следующие слова - загадка для меня, но я знаю, то чтобы он ни делал, он собирается убить Одри. Сломать меня, чтобы мне не за что было бороться.

Я слежу за своим размахом руки назад, почти как будто она прикреплена к чему-то другому. Легче думать об этом в таком ключе.

Это кто-то другой направляет оружие ему в сердце. Кто-то другой позволяет ему лететь точно в нужный момент. Кто-то другой делает из него отвратительное повидло из плоти и крови.

Кто-то другой.

Но я тот, кто кричит. Я тот, кто падает дрожа. Я тот, кто не может найти вопрос... тот, на который я не хочу знать ответ, но все равно спрошу.

Что я наделал?

Глава 54

Одри

Я кричу, продираясь к Вейну. Так быстро все случилось, я не могу сказать, кто первый упал, или почему.

Он не мертв. Он не может быть мертв. Пожалуйста. Будь. Жив.

Затем мои руки сжимают его, и он все еще теплый. Он свернулся калачиком на боку, дрожа. Но он все еще жив.

Слезы заполняют мои глаза, когда я осматриваю его лицо, его грудь - везде - на предмет крови, раны. Он цел. Никаких повреждений.

Затем я вижу Буреносца.

Шип ветра торчит из его груди зазубренным углом. Толстый, густой поток крови течет рекой, пока части раны разрушаются и утекают на ветру. Его глаза стекленеют. Его губы искривило рычание. Жестокий даже при смерти.

Мой желудок тяжелеет.

Вейн стонет.

Затем меня осеняет. Вейн сделал это.

Западный ветер сделал это.

Я притягиваю его ближе, шепча - Шшшшшш, -  пытаясь его успокоить.

Он дрожит, его зубы стучал. Я обнимаю его руками и прижимаю к себе так сильно, так только могу, чтобы передать ему свое тепло. Огонь пробегает между нами, и его глаза достаточно чисты, чтобы встретить мои.

Он рассыпается от рыданий. Низких, глубоких воплей боли и ужаса.

Я притягиваю его голову к своему плечу. Глажу его волосы. Прижимаюсь так плотно, как только могу, боясь, что если отпущу, он рассыплется на миллион кусочков, и я уже никогда не соберу их назад.

Буря успокаивается, и облака рассеиваются, возвращая солнце. Нормальные ветры окружают нас, воспевая надежду и свободу. Но Вейн все еще как лед.

Как долго он будет находиться в таком состоянии?

- Все в порядке, - шепчу я. - Все в порядке. Ты не сделал неправильно ни единой вещи.

Он стонет в мою грудь.

- Я действительно это имею в виду, Вейн. Ты не сделал неправильно ни единой вещи.

Он качает головой, и это движение сотрясает все его тело. Я прижимаю его плотнее.

Я не могу представить каково ему сейчас. Я никогда никого не убивала - и я не Западная.

Я должна сказать что-то. То, что ему поможет. Но что за магическая комбинация слов приведет его снова в порядок? Вернет забавного, несносного мальчишку, которого я полюбила.

Полюбила.

Я не позволяла себе кого-либо любить, не с того момента, как умер папа.

Но я люблю Вейна Вестона. И я не могу его потерять. Не могу. Я не смогу это пережить.

Я пытаюсь заставить его посмотреть на меня, но его глаза далекие. Потерянные.

- Ты спас нас, Вейн. Ты принес величайшую, самую замечательную жертву из всех, которые были когда-либо сделаны. Ты меня спас.

Голос меня оставляет. Я потрясена тем, что он для меня сделал. Его близостью. Всем.

Он не двигается. Его глаза остаются остекленевшими.

Мой желудок сжимается, когда я пытаюсь представить что ему нужно. Я боюсь это сказать, но беру его дрожащую руку и переплетаю наши пальцы.

Он обязан снова быть Вейном.

- Я люблю тебя, - шепчу я.

В груди что-то тянет, когда слова срываются с губ, но они сладки на вкус.

Правда.

- Я так усиленно пыталась не любить тебя, что довела нас обоих до безумия. Но я люблю тебя. И не хочу потерять. Поэтому, пожалуйста, вернись ко мне. Пожалуйста, не оставляй меня.

Мой голос запинается, и я задыхаюсь рыданиями.

- Ты мне нужен. Мне никогда, никто не был нужен, а ты нужен.

Я глажу его лицо, пока мои слова растворяются в тишине.

Тишина.

Его рыдания прекратились. Словно его встряхнули.

Я задерживаю дыхание, встречая его глаза, боясь того, что там могу увидеть.

Вейн смотрит на меня. Неуверенно. Изнуренно.

Но это снова он.

На глаза наворачиваются слезы.

Он тянется, гладит мои волосы. Вытирает слезы.

- Я действительно потеряла тебя на этот раз, - шепчу я. - Я теряла тебя так много раз, столькими способами. Я не могу потерять снова.

- Ты и не потеряешь, - обещает он.

Да, потеряю.

Не прижимает палец к моим губам прежде, чем я это озвучу.

- Что бы ты ни собиралась сказать, позволь мне первому.

Он делает прерывистый вдох и самостоятельно садится, втирая песок с лица.

Он берет мои руки.

- Я едва ли сейчас владею собой, и лишь одна вещь не дает мне полностью разрушиться и это ты. Так что меня не волнуют законы, клятвы, или помолвки. Я забочусь о тебе. Я нуждаюсь в тебе.