Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой - Леонид Млечин

17 октября 1945 года главнокомандующий американскими войсками в Европе генерал Дуайт Эйзенхауэр, будущий президент Соединенных Штатов, обратился к немцам:

«Моральное, духовное и материальное возрождение Германии должно прийти из самого народа. Мы поможем немцам в этом восстановлении, но делать работу за них мы не станем. Немецкий народ должен понять, что для того, чтобы пережить трудную зиму, он должен избавиться от стадного чувства, которым был охвачен двенадцать лет при Гитлере. Германия должна стать страной мирного труда, в которой отдельный человек способен реализовать свою инициативу, – или у Германии не будет будущего…

Денацификация и демилитаризация уже проводятся. Но милитаризм должен быть выкорчеван из немецкого образа мыслей. Немецкий народ должен сам уничтожить опасные зародыши своей философии».

Неизвестно, как развивалась бы Западная Германия, если бы оккупационные власти не запретили нацистскую идеологию и буквально не заставили немцев задуматься над собственной виной.

Немецкое экономическое чудо представляется чем-то уникальным, неповторимым. Со стороны кажется, что немцы – прирожденные рыночники, торговцы, предприниматели, и успех дался им легко и просто. Но все это не так.

Дискуссии о том, надо ли переходить к рынку, шли долго и были ожесточенными. Влиятельные силы требовали централизованного управления, контроля над ценами, национализации собственности.

Немцы, конечно, трудолюбивый народ, но они не хотели работать просто так. Они начали вкалывать тогда, когда появился смысл работать и зарабатывать.

Денежная реформа в 1948 году состояла в том, что немцам ничего не меняли. Старые деньги просто отменили. Прежние накопления пропали. Всем немцам в западной зоне оккупации выдали всего по сорок новых марок.

Когда в Германии отпустили цены, это было для немцев не меньшим шоком, чем для нас при Егоре Гайдаре. Но боннское правительство сразу же сжало инфляцию и отказывалось печатать лишние деньги. Немцы увидели, что им платят надежными деньгами, на которые можно купить хороший товар. Это стало сильнейшим стимулом для желания работать много и усердно. Немцы быстро ощутили выгоды от реформирования экономики.

Кто же привел Германию к успеху? Отцом немецкой экономической реформы называют Людвига Эрхарда, который был первым министром экономики Западной Германии. Людвиг Эрхард принадлежал к тем немногим политикам XX столетия, которые ясно представляли себе, как нужно выводить страну из катастрофы. И ему удалось добиться успеха и насладиться ее плодами при жизни. Пробыв четырнадцать лет на посту министра экономики, он стал канцлером Германии.

Он сформулировал знаменитую концепцию социального рыночного хозяйства. Для одних в этой формуле главное слово – «социальное», то есть перераспределение. Для Эрхарда главное слово – «рыночное»: сначала надо производить.

Кому-то кажется, что идеи Людвига Эрхарда – это некий третий путь, сочетание социалистических и капиталистических идей. Ничего подобного! Эрхард считал эффективной лишь рыночную экономику и был уверен, что только рынок позволяет обществу процветать и быть социально справедливым.

Он не думал о выстраивании крепкой вертикали власти. Государство само по себе денег не зарабатывает. Государство – неэффективный предприниматель, потому что тратит чужие деньги. Оно может только перераспределять то, что в виде налогов забирает у работающих. Излишнее вмешательство государства в экономику подрывает желание работать. Разумнее дать людям возможность самим позаботиться о себе. Государство должно помогать только тем, кто сам не может прокормить себя, – инвалидам, больным, потерявшим работу не по своей вине.

Эрхард жестоко высмеивал политиков, которые смело говорят, что надо напечатать побольше денег, дабы выплатить людям зарплату. Человек, который зарабатывает, должен быть уверен, что государство не отберет у него деньги. А печатание денег без обеспечения, то есть инфляция, – это чистой воды ограбление.

Сейчас кажется, что немцам все было просто. Пришел Эрхард, объяснил, как действовать, и у немцев сразу все получилось. На самом деле путь к экономическому успеху был непростым.

Эрхарда ругали, им возмущались, его обвиняли во всех смертных грехах. Левые говорили, что министр экономики представляет опасность для страны, что его курс превратит Германию в рай для богатых и ад для бедных. Эрхарда обвиняли в том, что его борьба против монополий подрывает основы национальной экономики. Но министр стоял на своем, доказывая, что борьба с монополиями ведет к снижению цен.

В первые годы вовсе не было гарантий, что из его идей что-то получится. Но Эрхард держался твердо. Министр шел на компромиссы, он был умелым политиком. Но в главном не уступал.

Когда западные немцы обзавелись машинами и поехали отдыхать за границу, все увидели: Эрхард прав. Летом города пустели, потому что немцы отправлялись поближе к морю – в Голландию или Испанию, Францию или Португалию. Созданный им фундамент современной экономики несколько десятилетий позволял немцам наслаждаться жизнью. Они вновь обрели чувство уверенности и даже самоуверенности.

На съезде Социал-демократической партии Германии в Бад-Годесберге в 1959 году левые впервые приняли идею рыночной экономики.

После войны Западную Германию долго называли политическим карликом и экономическим гигантом. ФРГ содержала небольшую армию и не занималась большой политикой. Западные немцы занимались только одним – создавали рыночную экономику. И быстро убедились в том, что экономическое процветание и открытость миру – вот что приносит уважение, а вовсе не великодержавная риторика.

Со временем мощная экономика изменила роль Германии. Теперь страна играет в Европе важнейшую роль. Предъявлять немцам претензии надо по справедливости. История немцев не состоит из одних лишь преступлений и ошибок. Они выбирали себе в вожди не только таких преступников, как Адольф Гитлер, но и таких людей, как Конрад Аденауэр, Вилли Брандт или Людвиг Эрхард, изменившие судьбу страны.

Надо отдать должное немецким политикам. Они понимают, что им надо избавить соседей от страха перед мощной Германией, которая после объединения вернулась на свое место в центре Европы. Это крупнейшая континентальная держава к западу от России.

После крушения Третьего рейха выдающийся немецкий писатель Томас Манн сформулировал задачу так: «Нам нужна европейская Германия, а не германская Европа». Чем более европейской становится Германия, тем лучше живут немцы.

Западная Германия хотела доказать всему миру, что от немцев больше не исходит угроза, что немцы стали совсем другими. Западная Германия стала более либеральным государством, чем Франция или Англия. Немецкая федеративная система предоставляет людям больше прав, чем жесткая централизация во Франции. Власть немецкого канцлера много меньше власти британского премьера или, тем более, французского президента.

Российские политики любят говорить, что они против экспорта демократии. В определенном смысле демократия была экспортирована из Америки в западную часть Германии – и на редкость успешно.

Соединенные Штаты разработали для Западной Германии политическую, юридическую и экономическую модели, которые позволили этой стране достичь процветания. Огромную роль сыграла готовность осознать свое прошлое и свою личную вину за преступления, совершенные государством. Немцы начинали новую жизнь не просто на развалинах, а на развалинах духовных и моральных.

Многим не хотелось ни слышать, ни признавать этого. Но им пришлось услышать, что немецкий народ несет ответственность за то, что он подчинился Гитлеру, за все преступления нацистского режима. Каждый, кто видел несправедливость, издевательства, мучения, которым подвергали других людей, и ничего не сделал, чтобы их спасти, – виновен.

Такая постановка вопроса об индивидуальной вине и ответственности всего народа определила духовный климат Федеративной Республики. Неприятие нацистского прошлого стало темой обязательного школьного обучения. Именно поэтому Западная Германия, рассчитавшись с фашистским прошлым, стала в послевоенные годы подлинно демократическим государством. Это было совсем не просто – преодолеть не только груз двенадцати лет нацистского режима, но и отказаться от более глубоких традиций, например от прусского милитаризма, презрения и неуважения к либеральным идеям.

Пока политики создавали демократическое правовое государство, писатели, публицисты и философы помогали немцам понять, какую страшную ошибку они совершили, доверив свою судьбу авантюристу и демагогу с его простыми рецептами создания великой державы. Интеллектуалы сыграли в моральном и духовном перевоспитании общества ключевую роль. В Западной Германии шла долгая и мучительная очистительная работа, избавление от расовых и национальных мифов.