Запасной - Гарри Сассекский

Бойцы Талибана завладели американской униформой, прорезали дыру в заборе и пробрались внутрь.

Они проделали дыру в заборе?

Да.

Зачем?

Короче говоря, из-за меня.

Они искали принца Гарри, сказали мне.

Талибан действительно сделал заявление: нашей целью был принц Гарри. И дата нападения тоже была тщательно выбрана.

Они приурочили его, как они заявили, к моему дню рождения.

Я не знал, верить ли этому.

Я не хотел в это верить.

Но одно было бесспорно. Талибы узнали о моём присутствии на базе и подробных деталях моей поездки благодаря безостановочному освещению событий на той неделе в британской прессе.

51

После нападения ходили разговоры о том, чтобы убрать меня с поля боя. Снова.

И снова я не мог думать об этом. Было слишком ужасно об этом думать.

Чтобы не думать о такой возможности, я погрузился в работу, вошел в её ритм.

Мой график был очень жёстким: 2 дня плановых операций, 3 дня VHR (очень высокая готовность). Другими словами, сидишь в палатке и ждёшь, когда тебя позовут.

Палатка VHR выглядела и ощущалась как студенческая комната в университете.

Панибратство, скука, беспорядок. Там было несколько диванов из потрескавшейся кожи, большой британский флаг на стене, повсюду закуски. Мы проводили время, играя в FIFA, выпивая галлоны кофе, перелистывая журналы для парней (Loaded был очень популярен). Но потом раздавался сигнал будильника, и студенческие дни, как и все остальные периоды моей жизни, оказывались за миллион миль отсюда.

Один из парней сказал, что мы были прославленными пожарными. Он не ошибся. Никогда полностью не спим, никогда полностью не расслабляемся, всегда готовы к работе. Мы могли потягивать чай, есть мороженое, плакать о девушке, болтать о футболе, но наши чувства всегда были на взводе, а мышцы напряжены в ожидании сигнала тревоги.

Сам будильник был телефоном. Красный, простой, без кнопок, без набора номера, только база и трубка. Его звонок был старинным, в точности британским. Бррранг. Звук был смутно знакомым, но сначала я не мог его вспомнить. В конце концов вспомнил. Это был точно такой же телефон, как у бабушки в Сандрингеме, на её большом столе, в огромной гостиной, где она принимала звонки между партиями в бридж.

В палатке VHR нас всегда было четверо. Два лётных экипажа по два человека в каждом, пилот и наводчик. Я был наводчиком, а пилотом был Дэйв — высокий, долговязый, сложенный как марафонец на длинную дистанцию, каковым он и был на самом деле. У него были короткие тёмные волосы и пустынный загар.

Что самое удивительное, он обладал глубоко загадочным чувством юмора. Несколько раз в день я спрашивал себя: Дейв говорит серьёзно? Может, он съязвил? Я никогда не мог этого понять.

Мне понадобится время, чтобы разгадать этого парня, думал я. Но так и не разгадал.

Услышав звонок красного телефона, трое из нас бросали все дела и бежали в "Апач", а четвёртый брал трубку и выяснял подробности операции у голоса на другом конце. Это медэвакуация? (Медицинская эвакуация.) TIC? (Войска в контакте.) Если последнее, то как далеко находятся войска, как быстро мы можем до них добраться?

Как только мы оказывались внутри "Апача", мы включали кондиционер, пристегивали ремни и бронежилеты. Я нажимал на одну из четырёх радиостанций, получал более подробную информацию о задании, вводил GPS-координаты в бортовой компьютер. Первый раз, когда ты заводишь "Апач", прохождение предполётных проверок занимает час, а то и больше. После нескольких недель на Бастионе мы с Дейвом укладывались в 8 минут. Но это всё равно казалось вечностью.

Мы всегда были тяжёлыми. Заправленные топливом, с полным боекомплектом ракет, с достаточным количеством 30-мм снарядов, чтобы превратить бетонный многоквартирный дом в швейцарский сыр — вы чувствовали, как всё это держит вас, привязывает к Земле. На первом задании (войска в контакте), я возмущался этим ощущением, контрастом между срочностью и земным притяжением.

Помню, как очищал стены Бастиона от мешков с песком, не вздрагивая, не задумываясь об этой стене. Нужно было сделать работу, нужно было спасать жизни. Затем, несколько секунд спустя, в кабине пилота замигала сигнальная лампочка. ENG CHIPS.

Означает: Приземляйтесь. Немедленно.

Дерьмо. Нам придётся опуститься на территории талибов. Я начал вспоминать Бодмин-Мур.

Потом подумал... может, мы просто проигнорируем предупреждающий сигнал?

Нет, Дэйв уже разворачивал нас к Бастиону.

Он был опытным лётчиком. Он уже совершил три тура, он и знал всё об этих предупреждающих огнях. Некоторые из них можно было игнорировать — они постоянно мигали, и ты вытаскивал предохранители, чтобы они замолчали, но не этот.

Я чувствовал себя обманутым. Хотелось ехать, ехать, ехать. Хотелось рискнуть разбиться, попасть в плен — что угодно. Не нам рассуждать почему, как сказал прадедушка Фли, или Теннисон. Кто бы это ни был. Суть именно такая: В прорыв.

52

Я никогда не мог забыть, насколько быстрым был "Апач".

Обычно мы пролетали над районом цели на 70 узлах. Но часто, спеша в район цели, мы разгоняли его до 145. И поскольку мы едва отрывались от земли, то чувствовали себя в 3 раза быстрее. Какая привилегия, думал я, испытать такую мощь и использовать её на благо нашей стороны.

Полёт на сверхнизкой высоте был стандартной операционной процедурой. Боевикам Талибана труднее заметить твоё приближение. Увы, местным детям было легче бросать в нас камни. Что они и делали постоянно. Дети, бросающие камни, — это почти всё, что было у талибов из зенитных средств, кроме нескольких российских ЗРК.

Проблема заключалась не в том, чтобы уклониться от талибов, а в том, чтобы их найти. За 4 года, прошедшие с моей первой командировки, они стали гораздо лучше убегать. Талибы точно рассчитали, сколько минут у них есть с момента первого контакта с нашими войсками до появления кавалерии на горизонте, и их внутренние часы были точно выверены: они стреляли в как можно большее количество людей, а затем уходили.

Они также стали лучше прятаться. Они могли без труда скрыться в деревне, смешаться с гражданским населением или испариться в своей сети туннелей. Они не убегали — они скорее растворялись, более мистическим способом.

Мы не оставляли поисков. Мы кружили, носились туда-сюда, иногда по 2 часа. (У "Апача" топливо заканчивалось через 2 часа.) Иногда, по истечении 2 часов, мы по-прежнему не хотели сдаваться. Тогда мы заправлялись.

Однажды мы заправлялись 3 раза и проведили в воздухе в общей сложности 8 часов.

Когда