Наконец-то вместе - Джудит Макнот

— К тому времени ты жил с теткой и дядей. Они знали, какую вы жизнь ведете и чем это грозит тебе и Анджело?

— Мой дядя умер от инфаркта через год после того, как убили моих родителей. А тетка не могла справиться ни со мной, ни с Анджело. Она даже не верила, что мы способны на то, в чем нас обвиняют. Считала, что копы нас преследуют, потому что мы итальянцы, а в их представлении все итальянцы — мафия.

— А как насчет родителей Билла? Что сделали они, когда вас сунули за решетку?

— Позвонили дяде Билла, который тогда был лейтенантом в нью-йоркском департаменте полиции. Он вытащил Билла и позаботился о том, чтобы протокол не составляли. Благодаря дядюшке Билл оказался единственным, кто не стоял на учете в полиции. Смешнее всего, что именно он был настоящим головорезом, самым злобным и жестоким во всей округе, но при этом таким маленьким, тощим и жалким, что ни родители, ни любящий дядюшка и подумать не могли, что он хуже нас всех, вместе взятых.

Время шло, и Анджело все больше бесило, что у всех нас, кроме Билла, есть приводы, поэтому он больше не брал Билла на дело, мало того, распустил слух, что тот — стукач.

— А что ты об этом думал?

— Ну… я не питал к Биллу особо враждебных чувств.

— Потому что был… как это… более рассудительным?

— Нет. Потому что дядя Билла прежде несколько раз спасал и мою задницу. Видишь ли, до гибели моих родителей наши семьи дружили. Дядя Билла все еще сохранил сентиментальные воспоминания о том, как мы с Биллом играли в одном манеже, пока родные обедали.

Ли поджала руками подбородок и неуклюже постаралась оправдать его поведение:

— Но ведь были достаточно веские причины того, кем ты стал и как себя вел.

— Неужели? — удивился он. — Какие же именно?

— Ну… ты потерял родителей в раннем детстве, и квартал у вас был неблагополучный: бедность, плохие школы, дурные товарищи; тебя лишили гражданских прав…

— Ли, — перебил он. — Что?

— Я был бандитом. Я был бандитом, потому что сам выбрал такую судьбу.

— Да, но вопрос в том, что заставило тебя выбрать такую судьбу?

— Я выбрал ее, потому что многого хотел, только хотел всего добиться сам, а не идти по пути, указанному системой.

— И что было потом?

— После моей почти фатальной встречи со смертью я решил ограничить свои вылазки с бандой Анджело единичными походами, притом только такими, которые не грозили мне гибелью или арестом. Кроме того, я кое-что разузнал и обнаружил, что те кретины, которые считались у нас учителями, говорили правду: без образования у меня не было никаких шансов наложить лапу на большие баксы.

— Да, но почему ты снова связался с Анджело и его шайкой? Почему бы просто не бросить все это и… — Она замялась, пытаясь подобрать нужное слово.

— И стать честным и примерным юношей? — докончил он.

— Совершенно верно.

— Но мне нужно было поддерживать репутацию! — с деланным ужасом возразил он. — Так или иначе, все кончилось в одну июньскую ночь, когда мне было семнадцать.

— Но как?

Майкл потянулся к бутылке с шотландским виски, плеснул себе в стакан и одним глотком выпил, словно стараясь смыть вкус того, что собирался сказать.

— К тому времени Билл толкал наркотики и сам сидел на игле, да и мой кузен Анджело тоже успел в ту ночь словить кайф. Они подрались, и Билл пришил его.

— Господи!

— Копы пришли к тетке и все рассказали. Она обезумела от горя.

— А что сделал ты?

— Пошел искать Билла. И нашел через час, все еще под балдой. Он даже рук не вымыл. Поднял и показал мне. Они были покрыты кровью Анджело.

— И? — прошептала она.

Майкл пожал плечами и снова налил себе виски.

— И я его убил.

Ли в потрясенном молчании уставилась на него, не в силах осознать, что он способен на такое. Что мог сказать это так бесстрастно, а потом пожать плечами и выпить.

Майкл отставил пустой стакан и сложил руки на груди, глядя на нее с таким видом, словно не особенно интересуется ответом. Он больше не был тем сострадательным, цивилизованным человеком, каким совсем недавно казался в ее воображении. И напомнил ей кого-то другого…

Он напоминал ей холодного, враждебного молодого человека, которого она знала четырнадцать лет назад: грубого и равнодушного, не обращавшего на нее внимания. Если не считать того, что она, очевидно, запала ему в душу. Настолько, что он взял на себя труд запомнить ее любимые блюда: пиццу с креветками и груши.

Ли продолжала смотреть на него, изучая непроницаемое, жесткое лицо. И тут вдруг ее осенило.

— Ты действительно хотел его убить? — робко пробормотала она.

Плотно сжатые губы словно чуть смягчились.

— Почему ты так посчитала? — спросил он, не отвечая.

— Ты сам сказал, что он был твоим лучшим другом. Вы играли в одном манеже. Кроме того, и Анджело, и он накачались наркотиками. Судя по твоим словам, Анджело был не так уж неповинен.

— Ты права, — кивнул он. В глазах появилось какое-то странное, непонятое Ли выражение. — Я не намеревался его убивать. Но и миндальничать с ним не собирался. Скорее всего избил бы до полусмерти… если бы сумел отобрать оружие.

— Но ты не сумел.

— Сам не знаю, как это вышло. Что ни говори, а я был куда выше и сильнее. Но он все еще не пришел в себя, а мне ярость глаза слепила. Он пригрозил мне пистолетом, а я набросился на него. Завязалась драка, и кто-то из нас задел курок. Билл умер у меня на руках.

— Поэтому тебя посадили?

Майкл кивнул и снова плеснул себе виски.

— Анджело и Билла хоронили в один день. К сожалению, я не смог прийти на похороны.

— Но я все же не понимаю, почему тебя арестовали. Ведь это была самооборона!

— А вот дядя Билла с этим не согласился, к тому времени он уже стал капитаном участка. У него нашлись веские аргументы: я был на год старше и не в пример крепче. Он обвинил меня в смерти своего тезки и единственного сына сестры. Пообещал, что остаток дней своих потратит на то, чтобы мне жизнь медом не казалась, и, как позже выяснилось, не солгал. Уильям Труманти — человек слова.

— Уильям Труманти?! — ахнула Ли, подавшись вперед. — Ты убил племянника комиссара Труманти?

— Совершенно верно.

— Господи!!!

— И за это отсидел четыре года. Но каждую минуту свободного времени проводил в библиотеке. Учился.

— Чему?

— Изучал юриспруденцию. Сообразил, что если уж мне выпало на долю постоянно сталкиваться с законом, нужно по крайней мере сообразить, как его обойти. Позже я решил, что на свете существуют более интересные вещи. Выйдя из тюрьмы, я записался сначала в колледж, а потом — в университет.

Ли встала и открыла блюдо с салатом «Цезарь».