Люди на дороге жизни - Вячеслав Щепоткин

Однако Генпрокуратура, которой руководил Владимир Устинов, дело изъ­яла. Тем самым открыв коррупционеру дорогу в Совет Федерации. В 2002 го­ду он стал сенатором от исполнительной власти Пензенской области. То есть от губернатора Василия Бочкарёва. И несколько лет человек, на котором, как говорится, негде было клейма поставить, занимал кресло в Верхней палате российского парламента. Вместо скамьи подсудимых.

Именно парламентская “крыша” не позволила привлечь его к уголовной ответственности из-за хищения 231 млн долларов, выделенных из бюджета для самолётостроительной корпорации “МиГ”. В 2007 году Верховный суд России признал в действиях Вавилова наличие состава преступления (мошен­ничество, злоупотребления). Однако в 2008 году Следственный комитет пре­кратил преследование Вавилова за истечением срока давности. И, хотя это решение Вавилова не реабилитировало, сенатор с радостью согласился. Он досрочно вышел из состава Верхней палаты и покинул Сенаторий.

Один этот “сенатор” ставит жирное тёмное пятно на репутации Совета Федерации. А их, согласно криминальной статистике, недопустимо много.

Взяточники, казнокрады, убийцы, насильники... Вот только несколько при­меров из богатой уголовной биографии Сенатория. В 2008 к девяти годам колонии осуждён за взятку бывший член Совета Федерации от Калмыкии Ле­вон Чахмахчан. В следующем, в 2009-м к четырём годам колонии приговорён бывший член Совфеда от Свердловской области Андрей Вихарев за мошенни­чество и отмывание денег. В 2010 бывший сенатор Игорь Изместьев получил пожизненный срок за убийство. В 2011-м за изнасилование сел в тюрьму быв­ший сенатор Игорь Провкин.

Я назвал только часть фигурантов уголовных дел, поменявших скамью за­конодателя в Верхней палате российского парламента на скамью подсуди­мых. А всего их — десятая часть состава. И большинство гневалось на любую печатную критику власти. Яркий пример тому реакция Совета Федерации на книгу Виталия Гулия “Подножие российского Олимпа. Штрихи к портрету со­временного чиновника”.

Но сначала об авторе. Виталий Гулий — сахалинский журналист, был из­бран народным депутатом СССР. После разрушения Союза стал полномочным представителем президента Ельцина на Дальнем Востоке. Долгое время ра­ботал в администрации президента. Наконец, не один год руководил Аппара­том комитета Совета Федерации по конституционному законодательству, пра­вовым и судебным вопросам, развитию гражданского общества.

Как видим, жизнь разнообразного чиновничества, причём самого верхне­го слоя, наблюдал, что называется, воочию. Поэтому в книге есть ирония, юмор, но больше строгих картин соцреализма. Например, довольно подроб­но глава “В палате регионов” описывает жизнь, работу и даже быт Сенатория. Как я уже говорил, и это показал в своей книге Гулий, самым боевым и прин­ципиальным составом Совета Федерации был тот, в который входили губер­наторы и руководители Законодательных собраний России.

Большинство из них, заботясь о благе страны, то и дело оспаривали за­коны, принятые Госдумой в угоду президенту Ельцину, его клевретам и оли­гархам. Правда, некоторые начинали себя вести, как потенциальные главы российских бантустанов. Один заговорил об отдельной уральской республи­ке. Другой — о сибирской. Третий — о дальневосточной.

Всё вместе взятое, особенно ответственное понимание федерализма в Российской Федерации, делало верхнюю палату на Большой Дмитровке для верхней власти в Кремле вроде ежа в мешке. И потому очень хотелось этого зверька остричь. Иначе говоря, сделать Совет Федерации ручным. 26 марта 2000 года президентом страны стал Владимир Путин.

А в январе 2002-го по его инициативе произошла радикальная рефор­ма Совета Федерации. Теперь сюда на постоянную работу направлялись представители губернаторов и Заксобраний. Сами же руководители регио­нов теряли возможность влиять на политику президентской власти.

Но положение посланцев было весьма шатким. Они напоминали пассажи­ров, которые в любой момент могли отстать от поезда. Так называемые сена­торы были абсолютно не защищены от воли и капризов направивших их в Москву властителей. Нередки были случаи, когда неплохо работающий член Совета Федерации узнавал даже не от губернатора, а из средств массовой ин­формации, что он отозван и, как говорится, теперь сам никто и звать никак.

В 2001 году вместе с другими новобранцами в Совет Федерации пришёл в качестве представителя от Заксобрания Санкт-Петербурга Сергей Михайло­вич Миронов. В армии был десантником и всю дальнейшую жизнь гордился этим. По основной профессии — геолог. Несколько сезонов работал в Монго­лии, где открыл месторождение урановой руды. Вернувшись в Санкт-Петер­бург, включился в политическую борьбу. Стал депутатом Заксобрания и впос­ледствии от него был послан в Совет Федерации, где вскоре его избрали председателем палаты.

Новый порядок её формирования породил некоторую вакханалию. Дисцип­лина была приблизительной. В качестве посланцев сюда попёрли разного рода олигархи. Главным для них было лоббирование собственных экономических ин­тересов. Когда из Госдумы приходили законы, касающиеся бизнес-империи того или иного богача, только тогда этого сенатора и можно было видеть в зда­нии на Большой Дмитровке. При этом некоторых не удовлетворяла обстановка и кабинеты в палате регионов. Сбросив с барского плеча приличную сумму де­нег, они перестраивали доставшееся им место работы на свой вкус и лад.

Например, председатель комитета по экономической политике Оганес Оганян пристроил к своему кабинету даже персональный туалет. С размахом переделал место работы сенатор Борис Шпигель. Вместе с тем, многие сена­торы из олигархов и банкиров месяцами не бывали на заседаниях. А те, кто приезжал на шикарных лимузинах, зачастую не принимали никакого участия в работе верхней палаты.

Я лично знал “сенаторов”, которые никогда, буквально ни единого раза за весь срок пребывания в Совете Федерации не выступили на пленарном за­седании по какому-нибудь поводу. То ли немые были, то ли глухие. Но очень богатые. Глядя на именитых прогульщиков, нередко пропускали заседания и другие посланцы регионов.

Видимо, так понимал парламентскую демократию Сергей Михайлович Миронов. Однако сам он проявлял всё больше требовательности к поступаю­щим законам. Тем более что это вызывалось программой созданной им пар­тии “Справедливая Россия”. Бывали случаи, когда Миронов — председатель Совета Федерации — голосовал за одобрение закона, а Миронов — председа­тель партии, выйдя из зала заседаний, критиковал его как антинародный. Хо­тя все знали, что за этим законом стоит Путин.

Долгое время такое раздвоение воспринималось как согласованное с президентом. Сергей Михайлович и Владимир Владимирович сравнительно давно знали друг друга. Миронов даже был в 2000 году доверенным лицом кандидата в президенты Путина. И когда стал приближаться конец второго срока путинского президентства, в политических кругах началась невообрази­мая возня. Стали гадать: кому передаст Путин бразды правления. Называ­лись разные фамилии: Сергей Иванов, Дмитрий Медведев, Дмитрий Козак, Сергей Миронов. Журналистская братия взялась дотошно выискивать в каж­дом признаки благонадёжности для президента и величия для страны.

Я, грешным делом, тоже ввязался в описание одного из потенциальных преемников. По просьбе одной крупной питерской газеты написал большой очерк о Миронове. Но Путин ушёл,