Плохая война - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Купец машинально взял кошелек и продолжал стоять с разинутым от ужаса ртом, слушая Волкова, а когда тот закончил, спросил:
– А что же будет, если меня схватят?
– Тюрьма, – сразу ответил кавалер. – И вам туда лучше не попадать. Мои людишки крепки были, не чета вам, но и они едва живы вышли из застенков.
– Тогда… Тогда… – Купец попытался вернуть деньги кавалеру. – Уж лучше мне отказаться.
Волков денег у купца не забирал, смотрел на того угрюмо. До сих пор он говорил с ним хорошо, но тут переменился сразу, заговорил голосом холодным, тоном злым, тем тоном, которого так все боятся:
– Женат?
– Женат, женат, и дети имеются.
– Дом есть?
– Есть, есть.
Волков повернулся к своим людям и крикнул:
– Сколько у него барж?
– Две, – сразу откликнулся Михель Цеберинг.
– Придется тебе, купец, все тут бросать да ехать в другие места, если помочь мне не намереваешься.
– Отчего же? – спросил господин Гевельдас.
– Оттого, что заберу я у тебя обе баржи, а еще поставлю заставу на повороте реки, посажу в ту заставу солдат с сержантом, и они все проплывающие баржи проверять будут, чтобы больше тут товары не возил. И всех, кто для тебя товар будет возить, я тоже стану грабить. Купчишки про то узнают, и никто связываться с тобой не захочет. Вот почему тебе отсюда уехать придется.
Купец стоял и молчал, держал кошелек с золотом и смотрел на кавалера удивленно.
– Что? Думаешь, на баржи людей добрых для охраны посадишь? Так я их все одно побью. И баржи, и товары твои заберу. Или думаешь жаловаться? Так кому? Здесь, на реке, никого я не боюсь: ни курфюрста Ребенрее, ни архиепископа Ланна, ни кантона Брегген. Я здесь хозяин. И никто мне тут не указ.
Купец так и стоял с кошельком в руке, растерянный и испуганный.
– Боюсь я, господин, что попаду в тюрьму, схватят меня горцы.
И тут Волков опять стал добр, даже положил руку на плечо купчишке.
– Не бойся, купец, ты же, дурень, осторожен будешь, так не попадешь. Ладно, начнем с малого. Поедешь в Рюммикон, передашь одно письмо советнику Вальдсдорфу, знаешь такого?
– Толстяка-то, конечно, знаю, здороваемся.
– Второе письмо – торговцу углем Фульману.
– Его знаю шапочно.
– Вот и познакомишься как должно. Передашь письмо и скажешь ему, что уголь ко мне будешь ты возить.
– И это все?
– Для начала да, только обойди еще всех своих знакомых купцов, с кем дела ведешь, про цены поговори, или про что вы там говорите, и между делом спроси, что, мол, про войну слыхать, не намечается ли военного сбора, не слышно ли чего из консулата кантона про новый налог. Ясно?
– Придумаю что-нибудь, – невесело отозвался купец.
– Не робей, купчишка, со мной не пропадешь, – ободрял его кавалер, – со мной ты в купеческой гильдии состоять будешь.
– Я уже в гильдии Эвельрата состою, – отвечал господин Гевельдас.
– Так будешь в ней главой! – обещал Волков.
Купец медленно побрел к лодке, на которой припыл, держа кошелек с золотом в руке и письма для господ из кантона за пазухой. Шел он и, кажется, проклинал про себя этого буйного рыцаря, что на горе ему поселился на его реке. А кавалер так и смотрел ему вслед – купчишка, ясное дело, с золотом его не сбежит, но вот будет ли он полезен, это, конечно, вопрос.
Глава 33
Вернувшись домой, кавалер все еще думал об этом купчишке. Сомневался в нем. И, чтобы быть уверенным, что этот самый Гевельдас при первом же своем деле не угодит в подвалы, он снова звал к себе Сыча.
Его с дружком по кличке Еж Увалень обнаружил в трактире.
– Экселенц, хоть пару дней мне отдохнуть да помыться.
– Помыться? – Волков посмотрел на Сыча с недоверием. – С каких это пор?
– Ну, хоть отоспаться.
– Нет, некогда, езжайте сейчас же в Лейдениц, там у купчишки Гевельдаса есть контора и склады, найдите его.
– И что, присмотреть за ним?
– Нет, он будет нам помогать, он часто ездит в кантон по делам торговым, вот ты его и научи, кто и как, человек он в этом деле новый. Встретишь его – все как следует ему растолкуй, чтобы его за первый вопрос в холодную не уволокли.
– Ах, вот что! Значит, купчишку звать Гевельдас? Хорошо, завтра поеду.
Волков достал пять монет, положил их на стол.
– Сегодня.
– Экселенц, ночь не за горами.
– До амбаров рукой подать, а там вам только реку переплыть, сейчас езжайте.
Когда Сыч ушел, Волков почувствовал себя поспокойнее. Все-таки хоть и не мылся этот мерзавец, но дело свое знал. Купчишка труслив и, кажется, не очень сообразителен, но Сыч поможет ему, хоть поначалу, быть половчее и поосмотрительнее, ну а трусость… Иной раз трусость и помогает. Иной раз она неплохо сохраняет жизнь.
* * *
На этот раз он с собой взял почти всех. Максимилиан, Увалень, фон Клаузевиц, Карл Гренер, братья Фейлинги и все их послуживцы – итого с ним было десять человек. Волков чувствовал, что разговор выйдет неприятный, и хотел, чтобы свидетелей оказалось как можно больше. А то потом на очередном дворянском собрании ему припомнят и это – эту поездку и этот разговор. Выехали еще затемно, поэтому у замка оказались задолго до обеда. Но это ничего не поменяло, ворота замка были все так же закрыты. И снова пришлось звать господина Верлингера. То ли оттого, что ему приходилось долго забираться на башню, то ли еще почему, но старый дядя барона был весьма не расположен к беседам. Не здороваясь, а лишь только взглянув вниз, он прокричал:
– Опять вы? Как вас там?..
– Да, это опять я, и зовут меня кавалер Фолькоф.
– И что же вам надо, кавалер Фолькоф? Я уже вам все сказал в прошлый раз.
– Я хочу видеть барона. Хочу спросить у него, как погиб кавалер Рёдль.
– Барон не примет
