Спящие боги - Дмитрий Щербинин

– Ну, вот я чувствую – наступили сумерки.

И старый Лорен не выдержал, и заплакал.

– На прощание я все же устрою фейерверк. И они не посмеют меня тронуть…

Появился алмазный паук. Понес их по туннелям, вниз. И в окончании последнего туннеля, у валуна стоял, готовился нажать на рычаг Изумрудный Великан. И он сказал:

– Никогда не помогал людям, а сейчас – разжалобили вы меня. Если хотите – мои слуги вступятся за вас. Они разорвут все войско Бригена.

– Что вы говорите. – прошептала Анна. – Конечно – нет. Как же можно «рвать людей»? Ведь они живые. Что ж из того, что они в войске Бригена? Нет ничего ценней жизни человека.

– Да. – стараясь говорить так же спокойно, ответил Творимир. – Время войн прошло, а впереди – спокойствие.

Изумрудный великан вздохнул. Нажал рычаг, и камень отодвинулся.

Творимир и Анна слезли с паука, и вышли. За ними юркнул и маленький человечек с большим черепом. Проход закрылся за их спинами.

Был поздний вечер. Спокойствие глубоких теней окутало землю.

Их сразу заметили. К ним уже бежали с обнаженными клинками, и кричали…

Анна протянула вперед свои легкие руки, и сказала ясным голосом:

– Я та, которую ждет Бриген. Отведите меня к нему.

Бриген оказался рядом, и он закричал воинам:

– А ну – отойдите от нее! Кто хоть пальцем ее тронет!..

Он не мог идти спокойно, и бросился к ней. Остановился в шаге – тяжело дышал, мучительные морщины разрезали его лицо. Голос его дрожал:

– Ну, что же ты – пришла? Ты… ты моя?

– Нет. – ответила она тихо. – И никогда не буду так, как вы того хотите. Но все же я пришла. Берите меня, везите в свой город… И только исполните одну просьбу: оставьте осажденных людей.

– Раз ты просишь – конечно, оставлю. И обещаю – не стану преследовать их. На что мне это? Сейчас же уезжаем!

– Как вам угодно.

– А этот зачем? – он кивнул на Творимира.

– Он решил последовать за мною.

– Что?!.. Наглец! Безумец!.. Я не позволю вам быть вместе. Он будет заточен в темницу. И за него ты меня не проси. Лучшее – забудь про него.

– Забыть – не забуду. И просить не стану – это действительно бесполезно. Пусть свершиться то, что должно свершиться.

Тут Бриген вперился взглядом в маленького человечка с большим черепом.

– И ты?! Ты что – тоже с ними?..

А маленький человечек глядел на клинок. На острую, режущую сталь. Вспоминал он орудия пыток, которые не раз доводилось прежде. И он дрожал, и он решил, что нет смысла говорить правду.

И он сказал:

– Я был у них в плену. Но я все это время стремился вырваться.

Конечно, ни Творимир, ни Анна не стали опровергать этих слов.

* * * 

Творимира, как предводителя восстания, заковали в цепи, и под присмотром двух угрюмых стражей усадили в телегу. Анну Бриген взял в свою карету – там она сидела, и так ясен был ее взгляд, что Бриген не смел, ни притронуться к ней, ни заговорить

Войско быстро собралось, и двинулась в обратный, и последний для Творимира и Анны путь. Когда они выехали на поле, и горы открылись, начался фейерверк Лорена.

В темное небо взмывали сияющие сферы. За ними оставались призрачные вуали, а сами сферы расправлялись живыми огневыми цветками. Лепестки трепетали, расширялись, сливались со звездами. А следом летели синеватые драконы; раскрывали пасти и оттуда неслись тихие цвета заката. Вот взметнулась огромная, шипящая сфера. Она могла бы принести мучительную смерть сотням людей, но она разлилась в полнеба – миллиард новых звезд засиял. И многие воины изумленно вскрикнули; в льющемся из неба свете ярко сияли лица – некоторые улыбались.

И долго–долго продолжался этот фейерверк…

Последним расцвел серебряный цветок, семя которого покоилось у сердца Творимира. Цветок долго не таял, а потом взмыл к звездам.

* * * 

Следующий день выдался удивительно солнечным.

Ранняя осень. Не было жары, но обвевал теплый, душистый ветерок. Они ехали по большому лесу. Кроны сияли спокойным, мягким светом; с тихим шуршанием падали желтые и алые листья. Некоторые из них попадали и в телегу к Творимиру.

И Творимир с жадностью смотрел на деревья, на листья, на дорогу, на небо. Щемило сердце, и когда высоко–высоко в небе увидел он летящую в дальние страны птичью стаю, не выдержал – застонал.

А сидящий рядом воин рявкнул:

– Ты что? А?! Тихо сиди!..

Но Творимир закричал:

– Анна!..

– Ты так?! – воин сжал кулак и с размаху ударил Творимира по лицу.

– Анна!

Еще удар.

Анна, которая все это время недвижимо просидела перед Бригеном, вздрогнула, струной напряглась. И она сказала тихим, грудным голосом:

– Я знаю – в темнице нам с ним не доведется увидится. И вы это знаете… Позвольте мне сейчас побыть с ним. Я прошу вас.

Бриген прикрыл лицо ладонью, и прошептал:

– Хорошо…

И Анна бросилась из кареты, пробежала меж всадниками, и вот уже впорхнула в телегу, к Творимиру. Он лежал с окровавленным, разбитым лицом, стонал. Воин в очередной раз замахнулся.

– Нет! Остановитесь! – в первый раз за все время громко крикнула Анна. – Как вы можете причинять боль иному человеку?.. Остановитесь!..

Воин узнал избранную Бригеном, и отшатнулся. Она склонилась над Творимиром, обняла за плечи, и, осторожно целуя в лоб, спрашивала:

– Что?.. Что?..

Творимир попросил, чтобы она помогла ему сесть – она помогла. Он говорил:

– Один глаз заплыл, но хоть другой видит… Хорошо, что ты рядом. Анна… Я все не могу смириться, что вижу это в последний раз. Мне не пройтись по этому лесу, мне не сочинить больше ни стихов, ни песен. Мне больше ничего не видеть, не чувствовать. Впереди ведь – тьма. А я все не могу с этим смириться, Анна. И уйти я не могу. Если бы даже меня отпустили – я бы не оставил тебя, Анна.

– Ты помни: «Во тьме и свет, и жизнь, и нежность».

– Да не можешь ты этого знать! Никто этого знать не может!.. И все же я не оставлю тебя, Анна.

– И я тебя. Ты про цветок помни. – и еще раз осторожно поцеловала его в лоб.

– Анна! Анна! Но вот и кончился этот лес. Ты взгляни – какие поля! А река! А вон холмы вдали – видишь! Быть может, среди этих холмов такие дивные песни поют, но мне их не услышать… И все же я не оставлю тебя, Анна…

И тут к ним подбежал бледный, трясущийся Бриген, он шипел:

– Анна, я не могу позволить тебе оставаться с ним. Пойдем!..

– Только скажите своим воинам, чтобы они больше не трогали его

– Вы слышали – не трогайте его.

Анна ушла, и Творимир остался в одиночестве. Он с жадностью смотрел на природу, жадно хватался за каждое мгновенье. Но мгновенья утекали слишком быстро…