Стигматы Палмера Элдрича (сборник) - Филип Дик

— Я собиралась на коктейль, — объяснила Патриция. — Сейчас позвоню и отменю его. Она направилась в соседнюю комнату, громко стуча длинными острыми каблуками по псевдогрязному синтетическому полу.

— Надеюсь, роль вам понравится, — сказал Чак ей вслед, неуверенно озираясь вокруг и чувствуя, что пришел не вовремя. Атмосфера была чересчур изысканной для него: парижское платье, мебель ручной работы, движущиеся картины… Чак засмотрелся на одну из их, представлявшую быстро меняющиеся пейзажи неземных миров… Чак заметил, что изображения никогда не повторялись.

— Все в порядке, мне удалось застать его еще в студии. — Она не стала уточнять, кого именно, и Чак решил не спрашивать. — Может быть, выпьете что–нибудь?

Патриция направилась к «древнему» серванту, открыла дверцу бара и стала доставать разноцветные бутылки.

— Вот. Угощу вас венерианской настойкой. Если смешать ее с «Черным Жуком»… У себя в Северной Калифорнии вы не найдете ничего подобного. — Она принялась смешивать напитки.

— Давайте, я помогу вам? — проговорил Чак, подходя к девушке и ощущая себя серьезным и галантным кавалером.

— Нет, — что вы. — Патриция протянула ему стакан. — Хотела узнать у вас одну вещь. Скажите, моя роль — большая?

— Как вам сказать… — Он постарался увеличить ее, насколько это было в его силах, однако… Роль все равно получилась незначительная. Ей была брошена только кость, а мясо — как и предполагалось — досталось Банни.

— Значит, снова одни эпизоды. — Патриция с озабоченно–профессиональным видом уселась на кушетку, напоминавшую деревянную скамью; лепестки платья легли по сторонам, словно огромный распустившийся цветок. — Дайте, я посмотрю…

Чак сел на стул напротив девушки и подал ей рукопись. Здесь была часть, которую он уже выслал Банни, а также последняя сцена с ее ролью, еще не виденная комиком. Возможно, он поступает не совсем правильно, показывая сценарий актрисе, когда тот еще не одобрен… Но Чак уже решился, и ему было все равно.

— А вот эта, другая героиня, — проговорила Патриция; у нее не заняло много времени, чтобы схватить суть. — Жена Зигги. Зануда, которую он хочет убить. У нее роль гораздо больше моей: она появляется почти во всех эпизодах, а я только в одном, вот в этой сцене. — Она указала на страницу. — Когда Зигги сидит у себя на работе…, в штабе ЦРУ и подруга приходит к нему…

Патриция была права. Он сделал все, что мог, но факт оставался фактом. Девушка была профессиональной актрисой, и ее было трудно обмануть.

— Я сделал все, что в моих силах, чтобы увеличить вашу роль, — честно признался Чак.

— Это одна из тех ужасных ролей, где женщине нужно просто присутствовать и выглядеть сексуальной, — сказала Патриция. — Я не хочу появляться в кадре в облегающем платье с открытой грудью только для того, чтобы служить орнаментом. Это работа статиста. Я актриса, я хочу играть. Патриция протянула Чаку рукопись.

— Пожалуйста, господин Риттерсдорф, я вас очень прошу: напишите для меня нормальную роль. Банни ведь еще не видел этого, не так ли? Пусть это будет нашей маленькой тайной. Может, мы вместе придумаем что–нибудь. Как насчет сцены в ресторане? Зигги встречается со своей девушкой — Шэрон — в маленьком уединенном ресторанчике; в это время появляется жена… Зигги специально встречается с подругой здесь, чтобы скрыться от жены… Следует эмоциональная сцена, в которой Шэрон — то есть я — и проявляет свое актерское дарование.

— М–м–м… — Чак медленно потягивал напиток: странную сладковатую смесь, напоминавшую мед. «Из чего же она состоит?» — подумал он. Патриция уже выпила свою порцию и опять подошла к бару, чтобы приготовить себе новую.

Он тоже поднялся и встал рядом; маленькое обнаженное плечо касалось его рукава, и он ощущал необычный аромат приготовляемого напитка. Одним из ингредиентов являлось содержимое толстой бутылки черного цвета с изображенным на ней жуком.

— Эта бутылка с Альфы I, — объяснила Патриция. — Банни подарил ее мне; она досталась ему от знакомых альфанцев. Банни знаком со многими существами с разных планет. Разве вы не знаете, что он некоторое время жил в Альфанской системе? — Она взяла стакан, повернулась к Чаку и медленно и задумчиво пригубила напиток. — Мне бы хотелось побывать в другой звездной системе… Там человек, наверно, чувствует себя гигантом…

Поставив свой стакан, Чак положил руки на плечи Патриции; парижское платье хрустнуло.

— Я мог бы сделать вашу роль побольше, — произнес он.

— Да. — Патриция положила голову ему на грудь и вздохнула. — Она так много значит для меня.

Ее каштановые волосы щекотали ему нос. Чак взял у нее из рук стакан, отхлебнул из него и поставил на сервант.

Потом они оказались в спальне.

«Выпивка, — подумал он. — Я же смешал спиртное с незаконным стимулятором ГБ–40, который мне дал этот чертов Смайл Жидкий Студень».

В спальне было почти совсем темно, однако он смог различить, оторвав голову от подушки, что Патриция Вивер сидит на краю кровати и расстегивает какие–то замысловатые крючки на платье. Наконец платье упало с ее плеч; она встала и осторожно повесила его в шкаф. Потом он заметил, что она делает что–то со своими грудями. Приглядевшись, он понял, что она массировала грудную клетку. Очевидно, парижское платье имело внутри нечто вроде корсета, от которого она теперь с облегчением освободилась. Обе груди были идеальной формы и казались синтетическими. Когда она двигалась, они совершенно не колебались — левая, так же как и ранее виденная им правая, были как будто набиты чем–то плотным.

Как только Патриция упала на широкую кровать, как камень на поверхность озера, раздался звонок видеофона.

— Черт побери… — вздрогнув, сказала Патриция. Она соскочила с кровати и стала искать халат, а найдя его, бросилась босиком из комнаты, на ходу затягивая пояс. — Я сейчас вернусь, милый, — произнесла она обыденным тоном, — лежи–лежи, не вставай.

Чак лежал и смотрел на потолок, наслаждаясь мягкостью постели и свежестью белья. Ему казалось, прошло очень много времени. Он чувствовал себя очень счастливым; не хотелось ни о чем думать.

Вдруг он заметил на пороге спальни Патрицию; распущенные волосы свободно ниспадают по плечам. Чак ждал, однако она не приближалась. Внезапно он понял, что девушка и не собирается этого делать. Чак резко сел на кровати; все его сладостное чувство мгновенно испарилось.

— Кто это звонил? — спросил он.

— Банни.

— Ну и?…

— Все отменяется. — Она направилась к шкафу и достала простую юбку и блузку. Потом подобрала лифчик и трусики и удалилась, намереваясь, очевидно, одеваться где–нибудь в другом месте.

— Что отменяется? — Чак спрыгнул с кровати и начал лихорадочно одеваться. Патриция скрылась; где–то рядом хлопнула дверь. Она не отвечала — вероятно, даже не расслышала вопроса.

Когда он, уже одетый, завязывал шнурки на ботинках, девушка снова появилась, тоже полностью одетая. Подойди к зеркалу, она стала расчесывать волосы. На ее лице не отражалось никаких эмоций — казалось, она находилась за много световых лет отсюда.

— Скажите, что случилось? — повторил Чак. — Что сказал Банни?

— Ну, сказал, что не собирается использовать вашу рукопись, и если я звонила вам, или вы звонили мне… — Она впервые с момента звонка осмысленно посмотрела на Чака, словно только что заметила его присутствие. — Я не стала говорить, что вы у меня. Но он сказал, что если я буду говорить с вами… В общем, ваша идея сценария ему абсолютно не понравилась, и он больше не хочет тратить на нее время.

— МОЯ ИДЕЯ?

— Да, вся ваша рукопись. Он получил посланные вами страницы и нашел их ужасными.

Чак почувствовал, как у него запылали уши; в голове разлилась боль, лицо онемело.

— Дак и Джонс, его постоянные авторы, пишут сейчас совершенно новый сценарий, — заключила Патриция. Подле долгой паузы Чак хрипло спросил:

— Должен ли я связаться с ним?…

— Он ничего не сказал. — Закончив расчесывать волосы, она снова исчезла. Поднявшись, Чак последовал за ней. Она сидела в гостиной рядом с видеофоном и набирала номер.

— Кому вы звоните? — требовательно спросил Чак.

— Одному знакомому, — отрешенно ответила Патриция, — он отведет меня в ресторан поужинать.

Надтреснутым от досады голосом Чак произнес:

— Позвольте мне отвести вас в ресторан. Мне бы очень этого хотелось.

Девушка даже не стала затруднять себя ответом; она продолжала вызывать нужный ей номер.

Чак подошел к древней индейской скамье и стал собирать разбросанные листы рукописи и запихивать в конверт. Тем временем Патриция договаривалась об ужине; он слышал ее мягкий мелодичный голос.

— До встречи, — бросил Чак, надев пальто. Девушка не поднимала глаз от экрана, поглощенная разговором. Чак вышел из квартиры, хлопнув дверью.