Изродок - Леонида Подвойская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Макс не отвечал. Переваривал информацию. Значит, Стервоза благополучно отучила их класс и… и…
- Так где она сейчас?
- Хм… Где… - Серый залпом выпил очередную порцию.
- Дома она. Умирать выписали. Уже год мучается. Мать хотела к себе забрать, но она уже была… нетранспортабельная. А в хоспис не устроишь - очередь туда. Ну, ничего, уже не долго осталось.
Максим пулей выскочил из беседки и рванулся к знакомому дому. И здесь ничего не изменилось. Разве что подъезд стал грязнее и темнее. Но не до этого. Дверь открыла высохшая старушка. Так высыхают женщины от горя, скорбных забот и невыплаканных слез.
- Проходи, - просто сказала она, приняв Максима за одного из одноклассников. - Ирочка сейчас в сознании. Совсем недавно укололи.
Максим снял куртку, завозился, снимая туфли - чего-то забоялся. А зайдя в комнатку понял, чего. Все здесь было до боли знакомо. Вот только на том самом диване лежала совсем незнакомый человек. Нет, не могла она так измениться в этом мире! Худющее лицо с выступающими скулами, туго обтянутыми кожей. Тонкие бескровные губы. Замотанная платком голова… Ни бровей и ни ресниц… Химиотерапия, как же. Вот только глаза. И… улыбка!
- Садись-садись, - улыбаясь, прошептала несчастная женщина. А когда Максим сел на стоящую рядом допотопную табуретку, Ирина приподнялась и дотянулась тонкими до прозрачности пальчиками его щеки.
- Не сон. Значит, дождалась, - прошептала она. - Я… я… верила… я… только… и терпела… чтобы… - рыдания душили обреченную, но она потянулась дальше, обхватила Макса руками за шею и, прижав к себе, продолжала:
- Сколько раз… сколько раз я видела тебя во сне… Я… всю жизнь я любила тебя и ждала… ждала… А ты… ты только во снах приходил, и лечил, и спасал, и любил… А теперь ты пришел… за мной, да? Мама! Познакомься, это - Максим. Ты… ты только не уходи, пожалуйста. Нет! Я сама тебя не отпущу. Я теперь и спать…не… буду…
Но наркотик уже начал действовать и вскоре учительница опустила руки, все также умоляюще глядя на юношу, опустилась на подушки и впала в беспамятство.
- Ничего-ничего. Сейчас. Сейчас! - Максим вскочил и провел над Ириной своими ладонями. И… ничего не почувствовал. Замер. Сосредоточился. Ничего. Рывком скинул на пол одеяло. Приблизил ладони к худеньким плечикам. Ничего! Н-и-ч-е-го!!! Суетящаяся и причитающая старушка оттолкнула измывающегося над доченькой негодяя и вновь укутала свою ненаглядную. Макс безропотно отошел, рассматривая свои ладони. Потом поднял взгляд на заглядывающую в окно Луну. А та, огромная, словно наклоненная на бок лысая голова с приоткрытым ртом, словно говорила:" Вот такой прикол, братишка". Максим выскочил на балкон, протянул к лунному лику руки, скинул с себя рубашку и майку. Закрыл глаза. Замер. Нет! Вот рядом умирает любимая женщина, а он не может помочь. Отчаяние ослепляло и озлобляло. Он ударил ненавистью по заоравшему в другом конце городка пьяному и тот упал, забившись в конвульсиях. Значит… значит в этом мире он, Макс может только вот это - убивать и калечить? А Ирина вот так и умрет? Нет! Не хочу! Не хочу - у-у-у! - завыл на Луну несчастный мальчик.
Глава 24
Утром принаряженная горничная подала Максиму завтрак в номер и была очень огорчена хмурой встречей. "Миллионер-душка" был угрюм и неразговорчив. Три проститутки, о-о-чень сексуальными голосами предлагавшие себя ночью по телефону после коротких разговоров с постояльцем вдруг онемели. Как и сутенер, решивший все же выяснить, чего бы особенного хотелось в этой части уважаемому гостю. А сейчас уважаемый гость умываясь, таращился в зеркало и пытался вспомнить некоторые моменты вчерашней ночи. Он помнил, как рванулся из квартиры умирающей учительницы. И помнил, как сидели они с Серым и Патриком поздно ночью в той же беседке и он, потягивая наравне с ними гнусное пойло, рассказывал им об их жизни в другом мире.
- Нет, дружище, мы здесь в этом мире, а там где-то, там уже не мы, понимаешь? Я, это - я. И я здесь, вот. А что там делает кто-то на меня похожий, даже и-ден-тич-ный, - мне до лампочки, - философствовал Серый.
- Да-да, конечно… Но… Но вот я… Понимаете, вот, к примеру та же Стервоза. Вот там я ее вылечил, а здесь… - он всхлипнул и вновь выпил. - Или, вот… Если бы я здесь оказался раньше, я мог бы предупредить и она бы осталась жива…
- Ты че, уже того? - поинтересовался Серый. - Ты это брось. Она жива и здорова. И мы с ней вообще думали… если бы я поступил…
- Вы что, не выезжали на нашу поляну после девятого?
- Выезжали. Ну и что?
- А… не опоздала?
- Чего ей опаздывать? Я за ней зашел и все. А че там, в твоем мире с ней случилось?
- Долго рассказывать. Ты, серый, главное, смотри, чтобы она с каким режиссером не связалась. На морях… Слушай! А Анютка?
- Это какая?
- Ну Пушка.
- А-а-а. Ну, эту я плохо помню. Она же младше была. А ты, Патрик?
- Да. Они давно уехали. Отца перевели куда-то на Север.
- И до этого она ни в какие аварии…
- Да вроде нет…
Удивительная истина открывалась перед Максимом. Неисчислимое количество вариантов людских судеб реализовалось в разных, пусть даже параллельных мирах совершенно по-разному. Анюта Пушкарева. Та, которую он первой исцелил в своем мире. Отца перевели в другой полк и не было поездки с лихим байкером. Или… Может, не ездила она в том году на море, не встретила " кинорежиссера"… А может, и встретила, но вот Саму не дала прилюдно по морде. А может… Но неважно. Только не завертелась вся эта карусель смерти. И некому было мстить. И незачем здесь он, Максим с его способностями. Или наоборот, не случилось здесь ничего такого именно потому, что его здесь нет? И поэтому не служили здесь его дед и отец Белые. Поэтому? Ерунда какая-то. Нет героя - нет и места подвигам? В смысле и без них все обходится? Нет, подожди, а Ирина? Ведь она-то… Ну и что? Обычное дело. Хм… Обычное… Она-то видела… Хоть и во снах… А я ничего не могу… Э-э-эх.
- Патрик, давай еще за пузырем, а? А потом расскажете мне о всех наших.
И вот теперь Максим смывал уже знакомый кровавый пот выходящего алкоголя, вспоминая, как затем брел по парку, надеясь еще нарваться на каких-либо злодеев. Но те, видимо, уже спали. Не вызвал никакого гнева и ночной портье. Хорошо, хоть проститутки позвонили - сорвал зло. Да то, так, любя - отнял на некоторое время голоса.
Тщательно смывшись под душем, юноша выпил кофе и окончательно пришел в себя. Надо было ехать к Стэпову убежищу. В конце концов, это все равно и его мир. Если не мир Максима, то мир Виталия, где жили и Лариска, и Тонька, и симпатичная парочка ирландских журналистов, и… и одноклассники Виталия. И среди них тоже были чистые добрые люди, которых надо было спасать. Спасать? Черт возьми, почему не звонит Алена? Макс набрал номер ее соратника, но тот не ответил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});