Русская мифология. Энциклопедия - Е. Мадлевская

Чтобы обеспечить расположение русалок, их задабривали, оставляя им на границах полей и перекрестках «относы» в виде хлеба, меда, соли, блинов. В Воронежской губернии для них по деревьям в лесах и по кустам, растущим около рек, развешивали холсты «на рубахи». Мотив выпрашивания у людей одежды русалкой — один из распространенных в восточнославянских троицких песнях:

Сидела русалка на белой березеПросила русалка у девочек сорочки:«Девочки-сестрички, дайте мне сорочкиХоть не беленькой,Лишь бы тоненькой».

Известны мифологические рассказы о том, как русалка благодарит женщину, которая сжалилась над ее голеньким ребенком и накрыла его своей одеждой. Обычно в благодарность русалка дает хороший урожай льна, трубку полотна, которая при разворачивании никогда не кончается, умение хорошо прясть, «спор в руки» на все дела.

Желая вернуть потерявшуюся на Русальной неделе скотину, смоленские крестьяне совершали русалкам «относ»: в лесу на дереве оставляли лапти, онучи из новой женской рубахи, хлеб и соль, завернутые в чистую тряпку; при этом обычно приговаривали: «Прошу вас, русалки, / Мой дар примите, /А скотину возвратите». В Пермской губернии крестьяне даже верили, что с помощью русалки можно разбогатеть: следует лишь подкараулить, когда она будет расчесывать волосы, с которых будет сыпаться серебро.

Чтобы обезопасить себя от неблагоприятных последствий при встрече с русалкой, крестьяне прибегали к оберегам и защитным действиям. Увидев русалок, как и в случаях с любыми представителями нечистой силы, необходимо было осенить себя крестным знамением или очертить круг около себя и закрестить его. Магический круг обводили обычно острым металлическим предметом типа серпа или ножа, а также кочергой или головней, которые были связаны с огнем и очагом. Защитной мерой, по традиционным представлениям, считались чтение молитвы, а также использование матерной брани. В народе было известно, что, увидев в лесу нагую женщину или ребенка, следует бросить им платок или что-либо из одежды, хоть рукав от платья оторвать. Нередко крестьяне советовали также отмахнуться от русалки вальком (рубелем), ударить палкой ее тень или быстро сказать, сколько зубцов имеется в бороне. По поверьям, русалки не могли подойти к человеку и соответственно причинить ему вред, если у него на шее было два креста: один на груди, другой — на спине. Оберегом считали не только нательный крест, но и острую булавку или иглу. По древним представлениям, русалки, как и ведьмы, боятся некоторых растений: чеснока, хрена, крапивы, полыни. Отправляясь туда, где могут появиться русалки, для безопасности можно было положить под мышку эти растения. Кое-где у русских верили, что, встречая человека, русалка задает ему вопрос: «Полынь или петрушка?» И если ответить: «Петрушка», то она скажет: «Ах, ты, моя душка!» — и защекочет до смерти. Следует же всегда отвечать: «Полынь», тогда русалка скажет: «А ну тебя, сгинь!» — и отстанет от человека. В некоторых местностях оберегом от русалок считался хлеб. Полагали также, что, увидев русалок, следует первому крикнуть: «Чур, моя!» Тогда они не причинят вреда, а одна из них пойдет за человеком и будет ему служить целый год до следующей Русальной недели, и лишь тогда убежит к своим.

Русальная неделя была насыщена не только запретами, соблюдением обычаев, но и многочисленными обрядами, часть которых связывалась с русалками и была направлена на соблюдение их своевременного пребывания на земле, а затем — ухода. Почитание праздника русалок, проведение соответствующих обрядов, согласно народным представлениям, гарантировало помощь этих существ в выращивании урожая. В Рязанской губернии, например, в молодежной среде существовал обычай ежедневно на Русальной неделе рядиться русалками и ходить в таком виде по селу. Наиболее бойкие девушки выходили вечером на улицу в одних рубахах, с распущенными волосами, закрывавшими лицо; они бродили по задворкам деревень, прятались в конопле и лишь ненадолго появлялись перед домами. Встречая одинокого прохожего, особенно если это был ребенок, они старались напугать его: ловили и трясли, как настоящие русалки.

В местных традициях некоторые дни Русальной недели имели свои названия, и к ним приурочивались определенные действия, обряды, запреты. Так, вторник, например, в Тульской губернии назвался «задушными поминками»; в этот день крестьяне ходили на кладбище и зазывали русалку. В Курской губернии среда на Русальной неделе звалась «буроломы» и связывалась с запретом белить холсты; иначе, как считали, начнется буря и разостланные на земле холсты унесет в омут. Последний день недели в разных местах именовался «русальным воскресеньем», «русальным» или «крапивным заговеньем». В этот день в южнорусских и поволжских губерниях — Астраханской, Воронежской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Тамбовской, Тульской, Саратовской, Симбирской — устраивали обычно обряды чествования и проводов русалок.

Эти обряды носили названия «водить русалку», «провожать русалку», «хоронить русалку», «прогонять русалку» и символизировали изгнание и уход русалок из мира людей. Главным персонажем ритуального действия была русалка, которую обычно изображали ряженые в антропоморфном или зооморфном облике. В роли русалок могли выступать девушки и молодые женщины, а также молодые мужчины. Устрашающий облик и атрибуты «русалки» указывали на восприятие ее как представителя мира «нежити». Ряженные русалками закрывали лица, черня их сажей, надевая маски, распуская волосы. Особенностью костюма «русалок» была белая неподпоясанная одежда из грубой ткани или старые рваные рубахи, сарафаны. Кое-где костюм дополнялся зеленью и цветами. В Рязанской губернии атрибутами «русалки» были кочерга, верхом на которой она появлялась на улице, и помело в руке.

В некоторых местах русалку изображали в виде чучела. В Рязанской губернии в заговенье перед Петровым постом делали из тряпок куклу величиною с шестинедельного ребенка, намалевывали ей нос, глаза, рот, наряжали в платье. Сделав из досок гроб, клали туда куклу, покрывали кисеей и убирали цветами. Парни, девушки, молодые женщины несли гроб на берег реки; девушки рядились кто священником, кто дьячком, кто дьяконом, делали кадило из яичной скорлупы и пели: «Господи, помилуй!» Все шли со свечами из стеблей конопли, тростника, полыни. У реки «русалке» расчесывали волосы и прощались с ней, целуя ее. Одни плакали, другие смеялись. Заколотив гроб, привязывали к нему камень и бросали в воду. После этого начинали петь песни и водить хороводы.

Широко был распространен обряд с ряженой русалкой в виде коня. Ее изображали один или два парня или мужика, встав друг за другом, положив на плечи жерди и накрывшись старой грубой тканью, иногда украшенной лентами и колокольчиками. Первый из них держал в руках палку с маской коня из соломы или тряпок, а в некоторых местах — с настоящим лошадиным черепом. Среди участников «вождения русалки» выделялся муж-чина-«погонщик», одетый в ветхий женский костюм, состоящий из рубахи и поневы; а его лицо закрывала специально изготовленная черная глиняная маска.

Ритуальное изгнание русалок устраивалось обычно вечером, ближе к полуночи. Традиционно, проведя «русалку» по всему селению, ее выпроваживали за околицу: в ржаное поле, к лесу или реке. Центральным действием «проводов» было шествие многочисленных жителей в праздничной одежде вслед за «русалкой», ряженой или в виде чучела. Участники процессии стучали заслонками и косами; при этом женщины то причитали, то пели веселые плясовые песни и смеялись.

В ходе обряда «русалки» проявляли свою агрессивную природу. В Тамбовской губернии мужчины, переодетые в торпища, прятались в ржаном поле, а когда шествие приближалось к ним, они, изображая русалок, неожиданно выскакивали из засады и бросались на девушек и женщин, стараясь ударить кнутом, а затем начинали преследовать убегавших. В Рязанской губернии на собравшуюся толпу набрасывалась сама ряженая русалка, резко развернувшись, как только ее подводили к полю. Схватив кого-нибудь, она принималась щекотать «жертву», затем, внезапно оставив ее, накидывалась на следующую. На Орловщине две де-вушки-«русалки» незаметно подбирались к месту гуляния молодежи и вторгались в него. Собрание с криками: «Ах, русалки идут!» — бросалось врассыпную, а «русалки» ловили девушек и парней и щекотали до слез. «Русалка-конь» во время шествия метался во все стороны, разгоняя и давя народ, пугая тех, кто сидел около своих домов и не участвовал в обряде. Поведение «русалок» разных типов, их гримасы и шутки вызывали общий смех и хохот.

В долгу у «русалок» не оставались и люди. В Рязанской губернии вышедшие на улицу жители нападали на ряженных русалками девушек с криком: «Гони русалок!», вынуждая их бежать к границе с соседней деревней. Тульские крестьяне бегали по полям, махая помелом, как бы отгоняя воображаемую русалку и громко крича: «Догоняй, догоняй!» Участники процессий для выпроваживания «русалки» гремели трещотками, били в заслонки и тазы, щелкали кнутами, а выйдя за пределы селения, стреляли из ружей холостыми патронами.