Под знаком кометы - Юлия Викторовна Маркова

никуда не делся, он совсем рядом и скоро будет здесь. А тут еще сюрприз: после прохождения незваного космического гостя через атмосферу на реакцию в случае возможного падения в людных местах из трех дней остаются только сутки с небольшим. Недопустимо короткий срок, за который можно только напугать людей, но спасти никого уже не получится. Страшно императрице – так, что хочется кричать, а кричать-то и бесполезно.

– Итак, господа Совет, – сказала Ольга, зачитав телеграмму профессора Иванова, – дело ясное, что дело темное. Три недели непрерывного ожидания доведут до истерики любого нормального человека! А если добавить к этому еще два дня – когда все уже будет предрешено, но ничего не известно, то тут я и вовсе могу сойти с ума… – Голос ее чуть дрогнул; она на мгновение прикрыла глаза рукой, пытаясь справиться с паникой.

– Ольга, – строго сказал канцлер, – в наиболее вероятной зоне падения тунгусского астероида между сороковым и шестидесятым градусами северной широты восемьдесят процентов земель имеют совершенно бросовый характер и заселены не гуще, чем тунгусская тайга. Думаю, что и в этот раз ба-бах будет красивым, громким и абсолютно безвредным…

– Павел Павлович! – воскликнула императрица. – В этой самой полосе от сих до сих укладывается вся Европа, включая самые густонаселенные и важные губернии нашего Богоспасаемого Отечества, а также земли дружественных нам болгар и сербов. Если Всевышний разгневан на человечество, он непременно ударит Нас по самому больному месту. Такая мысль пришла мне в тот момент, когда, помните, дядя Вилли витийствовал по поводу того, что Творец, разгневанный безобразиями, которые устроили потомки Марианны, схватит первый попавшийся камень, да как жахнет по Парижу с такой силой, что этот удар затмит гибель Помпеи… Я не германский кайзер, и не хочу массовой гибели людей, особенно с такой вот поучительной целью в назидание человечеству. Любые погибшие ранят меня смертельно, даже если это будут французы, которых принято считать никчемными.

– В нашем прошлом, – сказал князь-консорт, – Господь, стало быть, не гневался на человечество и ударил по ни в чем не повинной тунгусской тайге, а здесь, где все гораздо лучше, вдруг переменил свое мнение? Советую тебе, моя дорогая, поменьше слушать твоего дядюшку Вилли, ибо язык его иногда несет то, что однажды доведет его до беды. Верь мне.

– Я тебе верю, Сашка, – сказала императрица, – но все равно мне как-то неуютно. Ведь были уже и всемирный потоп, и семь египетских казней, и пророчество Иоанна Богослова, иначе именуемое Апокалипсисом. А вдруг сейчас снова, и уже окончательно?

– Что касается Иоанна Богослова, – скрывая улыбку, сказал князь-консорт, – то если бы ему, бесхитростному уроженцу первого века от рождества Христова, показали войну начала века двадцать первого, то он счел бы ее концом света, тем самым Апокалипсисом. А на самом деле, конечно, страшно до жути, особенно если бьют не по тебе, имеющему возможность защититься, а по бессильным и беспомощным гражданским: детям, женщинам и старикам, но никаким концом света на самом деле это не является. Обычная человеческая мерзость, когда люди гибнут за металл.

– Сашка! – воскликнула императрица, – но люди гибнут за металл не сами по себе, а из-за козней Сатаны!

– Ольга, – сказал Одинцов, – это Творец Всего Сущего предвечен и един для всех, а Сатану в каждом случае мы сами создаем из себя своей ленью, алчностью, жестокостью, гордыней, равнодушием, похотью, завистью и злобой. И чем больше группы людей, предавшихся этим порокам, тем могущественнее злые силы… Это поклонники зла готовы убивать без счета, а Господь желает скорее обращения и покаяния грешника, чем его физического истребления. С тех пор, как мы с тобой взялись за свою работу, мера зла, голода и нищеты в этом мире значительно уменьшилась, и нет такой причины, из-за которой Господь мог бы сейчас строить планы возмездия. А то, что тогда наговорил твой дядя Вилли, скорее характеризует его самого. Вот кто склонен к самым быстрым и неверным решениям, которыми, вперемешку с благими намерениями, вымощена дорога в ад…

– Ладно, забыли! – сказала императрица, тряхнув головой. – Я снова нормальная, и со мной можно иметь дело. А теперь хотелось бы спросить, нет ли у вас, пришельцев из будущего, каких-либо технических средств, чтобы наблюдать полет этого астероида вне зависимости от того, засвечен он солнцем или нет? Помнится, еще в стародавние эллиотские времена мне рассказывали про установки, использующие лучи герра Радара или как его там…

Пришельцы из будущего переглянулись, потом адмирал Карпенко сказал:

– Есть такое средство и на «Быстром», и на «Трибуце», называется «обзорный радар ‘’Фрегат-М2’’». И если «Трибуц» сейчас на Цусиме, и вряд ли когда ее покинет, то «Быстрый» стоит на якоре в Кронштадте, и даже на ходу и с полной командой. Чтобы отправить его в поход, нужно заправить мазутом и котельной водой в перегруз – и вперед, туда, куда укажете. Командиром там сейчас капитан первого ранга Антон Петрович Никольский, весьма способный боевой офицер…

– Помнится, Сергей Сергеевич, – сказала Ольга, – этот «Быстрый» Степан Осипович (Макаров) перевел на Балтику походом вокруг Мыса Доброй Надежды еще весной пятого года вместе с «Ретвизаном» и «Цесаревичем»?

– Да, – подтвердил адмирал Карпенко, – в основном из-за его ракет «Москит». Случись у нас столкновение с Британской или Германской империей, когда «Гангуты» были еще не готовы, эти восемь ракет, тяжело повредившие или утопившие вражеские корабли первого ранга еще до линейного сражения, были бы нашему флоту серьезной подмогой. И только потом в дело вступили бы новейшие эскадренные броненосцы – добивать растрепанного и деморализованного врага. Кроме того, некоторые узлы и агрегаты «Быстрого» послужили примером для проектирования соответствующей начинки «Гангутов» – как, например, универсальная артиллерия или силовая установка.

– Это понятно, Сергей Сергеевич, – кивнула императрица. – И вот раз «Быстрый» здесь и на ходу, повелеваю ему заблаговременно отправиться в Гренландское море к кромке паковых льдов, и оттуда наблюдать первый акт космической драмы. И Нам будет спокойнее, и наука обогатится необычайно. Павел Павлович, вы хотите еще что-то сказать?

– Наша Академия Наук, – сказал Одинцов, – не обзавелась еще специальным астрономическим кораблем, плавучей обсерваторией, которая могла бы наблюдать астрономические явления не только в небесах нашего Богоспасаемого Отечества, но и в любой точке Мирового Океана. Поэтому предлагаю вместе с «Быстрым» направить в точку наблюдения наши новые линкоры «Петр Великий» и «Андрей Первозванный», а на них разместить не только делегацию наших астрономов и Санкт-Петербуржской обсерватории, но и всяких международных гостей