Книга вампиров - Вадим Деружинский

Не было такого.

Мало того, мы поедаем невероятное количество мяса и животных продуктов. Фосфор из них отнюдь в нас не накапливается, иначе мы бы им давно отравились. Если Рязанцев считает, что труп коровы должен давать свечение фосфористого водорода, то точно так должны гореть — и уж куда ярче — наши фекалии, которые точно так гниют и точно так полны фосфора. Но загляните в подвалы канализации: горят наши фекалии или нет?

Там нет и намека на свет, хотя в канализации фосфористого водорода хоть отбавляй. Она им переполнена. Так что не в фосфоре дело.

Не горят фосфором и концентраторы костей скота на мясокомбинатах. Тонны костей ни разу не вызывали явления, хоть отчасти похожего на обсуждаемое. Хотя тут опыт огромен, ибо каждый человек страны съедает только за год несколько голов скота.

Ну и кроме того, «научное» объяснение Рязанцева к нашему случаю вообще не подходит, так как коматозник — это не труп, а живой человек, и в нем ничего не разлагается и ничего не выделяет фосфористый водород.

Неувязка и в длительности свечения. Над могилой вампира его видят постоянно все время, многие месяцы и годы, пока вампир, надо думать, жив (в том числе это же и у нетленных католических святых). Откуда столько фосфора? Ладно, это живой человек, не труп. Но даже у трупа столько фосфора в теле не найдется.

В общем, это «научное объяснение» ничего не стоит.

И вот здесь мы приходим к очень интересному вопросу: а что же на самом деле светится над коматозником, если он жив и это не фосфористый водород? Не знаю. Возможно, это и есть знак его «астрального выхода». И даже не берусь говорить, что это именно его «астральное тело», так как это может быть и побочным результатом тех неизвестных нам процессов, которые протекают в теле вампира.

Но в любом случае если вам посчастливится увидеть на кладбище свечение — знайте, что это не фосфористый водород, а нечто совсем иное. Не нечто «обычное и известное науке», а как раз неизвестное.

И, судя по всему, здесь лежит вампир — коматозник, похороненный живым.

Мой анализ показал, что сообщения об огнях на кладбищах в СССР постепенно сходили на нет с ростом числа посмертных вскрытий. Когда в городах была распространена практика почти полного контроля над установлением причины смерти (патологоанатомическое вскрытие), над кладбищами в городах перестали наблюдать свечение. Оно наблюдается только на деревенских кладбищах — там, где нет обязательного патологоанатомического исследования тела в сомнительных случаях. То есть, где коматозника не режут скальпелем на куски, а хоронят целым и живым.

Уникальнейший снимок — свечение над могилой

Например, если сообщения об огнях на кладбище постоянно приходят сегодня из удаленных деревень, то на кладбищах Киева (как пишет киевлянин С. Бойко, правда, без каких-либо выводов) до 1930 такие огни видели постоянно, потом их стало все меньше, в 1956 году их наблюдали очень редко, а в последние тридцать лет их практически нет.

Это химия? Нет. Законы химии вечны и вездесущи. Это результат того, что все горожане — за редким исключением — проходят через скальпель патологоанатома, устанавливающего причину смерти. В столице их режут, меньше режут в провинциальных городах, еще меньше в сельских центрах, и совсем мало в глухой провинции. Отсюда и тенденция: сегодня на столичных кладбищах огней над могилами нет, а чем дальше в провинцию — тем их больше.

Есть, над чем задуматься. И есть, что открывать.

Глава о свечениях на кладбищах так заинтересовала моего друга и коллегу, известного российского уфолога и председателя Уфологической комиссии Русского Географического общества Михаила Герштейна (Санкт-Петербург), что он подарил для этой книги свой небольшой текст на эту же тему — «Его сиятельство покойник», который он публиковал в российской периодике.

А затем специально для этой книги он написал великолепное исследование об «огненных змеях» (с ним читатель познакомится чуть позже).

Итак, вот что писал на эту тему Михаил Герштейн:

«Есть ли жизнь после смерти? Эта тайна вот уже который век тревожит человечество. Людям не хочется уходить в вечный мрак, в небытие, чтобы навсегда в нем исчезнуть. Рассказы «вернувшихся с того света» после клинической смерти внушают оптимизм, хотя врачи и утверждают, что это — всего лишь видения умирающего мозга, лишенного кислорода…

Совсем недавно внимание исследователей привлек загадочный феномен свечений, связанных с умершими. Он не имеет ничего общего с самовозгоранием газов, образующихся при разложении: чаще всего эти явления наблюдают до похорон, когда тело еще лежит в открытом гробу. Может быть, это и есть недостающее доказательство «жизни после смерти».

«Мой муж, Владимир Петрович, умер в октябре 1993 года, — рассказала Алла Якунина. — Поздно ночью я отослала детей, а сама села перед гробом на диван… Внезапно по белым простыням заструились сверкающие серебряные нити. Они струились дождем сверху вниз. Зрелище красивое, глаз оторвать было невозможно. Я не стала будить детей, боялась, что это свечение исчезнет. Сидела и смотрела, не отрываясь. Серебряные нити струились минут сорок, а потом в один миг исчезли. Что это? Я думаю, что это муж разговаривал со мной, что-то пытался посоветовать, переживал за меня…»

Американский исследователь «жизни после смерти» Лайэлл Уотсон пишет, что в рассказах переживших клиническую смерть часто упоминается «серебряная нить», соединяющая физическое тело с временно отлетевшей от нее духовной сущностью. «Интересно, что ее описывают, в сущности, одними и теми же словами врачи, водопроводчики, музыканты, фермеры и рыбаки, где бы они ни находились», — поведал он. Конечно, между одной нитью и целым «дождем» есть некоторая разница, но ведь и муж Аллы Якуниной уже давно был мертв, а не находился в состоянии клинической смерти.

Еще одна разновидность таких свечений — сияющая дымка вокруг головы покойного. Вот самый типичный рассказ очевидца, записанный в 1992 году:

«Вечерело. Мать Ивана, я и еще один мой коллега сидели неподалеку от гроба. Вдруг я услышал голос Ивана. Я вздрогнул и посмотрел на него. Вокруг головы умершего я увидел небольшой светящийся круг, похожий на дымку или легкий летний туман. Голос Ивана я слышал прекрасно, а вот мать, судя по всему, нет. Он говорил, что его отравила жена, и просил прощения у матери, потому что не послушался ее совета, когда она говорила, чтобы он не брал себе такую жену. Все это продолжалось считанные секунды и внезапно прекратилось в тот момент, когда я взглянул на мать Ивана. Вокруг ее головы тоже стал образовываться, как бы проявляться какой-то круг, правда, несколько слабее, чем у ее сына. «Наверное, она тоже все это слышала и видела», — подумал я… В это время в комнату вошли люди, и все внезапно прекратилось. Потом я хотел спросить у матери Ивана, слышала ли она что-нибудь, но мне этого сделать не удалось».