Пламя смерти (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович

— Проклятье, почему меня здесь не было!!! Вдвоём с Диллем мы бы зачистили и лича, и всех хивашских колдунов.

На это запальчивое восклицание Вальдор позволил себе усомниться. Тео вперил горящий взгляд в гиганта. То ли от воздействия хмельного, то ли от осознания себя магом, но только он перестал робеть в присутствии старших воинов. Во всяком случае, Вальдора, известного силача и удачливого дуэлянта, он совсем перестал опасаться.

— Ты не знаешь, но у нас с Диллем была боевая связка. Мой щит отражает физические удары, а его — магические. Сам гроссмейстер говорил, что давненько такого не видывал. Тилисцы не раз на своей шкуре испытали силу нашей боевой связки.

Гунвальд вспомнил, что Дилль упоминал о «походе троих», и попросил рассказать, как было дело. Тео залпом высосал очередную кружку и рассказал, как он с Диллем и Руди наведались в лагерь тилисской армии.

— Вот почему я сожалею, что меня здесь не было, — закончил он. — Тогда Дилль был бы жив.

— Он был достойным воином и хорошим магом, — сказал Вальдор и поднял кружку. — Мир его праху и вечная память.

Не чокаясь, они осушили кружки. А дальнейшее Тео запомнил плохо. Здоровяк Гунвальд и гигант Вальдор в силу своей комплекции пьянели куда медленнее, чем он. К тому же, Тео совсем не восстановился после ранения. Единственное, что Тео запомнил из этого вечера в кабаке — как он демонстрировал Вальдору свой щит. Гигант схватил прочную дубовую скамью и изо всех сил огрел ею Тео. Скамья рассыпалась на щепки, изумлённый Вальдор тут же предложил выпить за воина-мага, а дальнейшее истёрлось из памяти Тео.

Очнулся он в казарме. Ни Вальдора, ни Гунвальда рядом не было — как оказалось, они уехали в патруль. Тео по частям оторвал себя от лежака и подивился выносливости каршарца и полумастера. Всю ночь пить, а поутру уехать в дозор — нет, на такой подвиг он не способен.

Тео вышел из казармы и отправился на прогулку по городу. Свежий воздух слегка прочистил ему мозги, но не настолько, чтобы он почувствовал себя нормально. Он брёл по мостовой, раздумывая, чем заняться. Теперь, когда он стал магом, в клане к нему относились куда уважительнее, чем раньше. Наверное из-за этого старейшины категорически запретили ему выезжать из города.

Тео недовольно поморщился. Гроссмейстер оставил его в Григоте со словами «родные стены помогут выздоровлению», и отбыл в Тирогис. Чем родные стены могли ему помочь, Тео не понимал. Врачеватели, которых в Григоте оставил Адельядо, были загружены работой выше макушки, и восстанавливать Тео у них не было ни сил, ни желания. И сам Тео не мог им помочь лечить раненых и заболевших — его талант был далёк от врачевания.

Поэтому он уже который день болтался неприкаянным. Если так пойдёт и дальше, то он отупеет от безделья. Хватит бездействовать! В конце концов, у него есть наставник — мастер Фиррис. Он должен поехать к нему в Веир, и старейшины не вправе отказать ему в этом. Заодно и раненую Илонну проведает. Она, должно быть очень страдает от потери мужа. Утешить её он не утешит, но хотя бы окажет моральную поддержку.

Тео решительно зашагал к зданию Совета.

Глава 27

Второй поисковый отряд, который оказался куда удачливее первого, двигался прямо на запад, не рискуя сместиться к северу. И хотя северная граница песков была куда ближе, чем западная, сотник Катай предпочёл идти трудной, но более безопасной дорогой. Лучше жариться в песках, чем напороться на орду зомби, что преследуют отступающую хивашскую армию.

По расчётам сотника Катая они должны были догнать армию через неделю. Если не столкнутся с ордой зомби. Тогда придётся брать круто к югу и вновь углубляться в пески. Разведчики скакали далеко впереди, но сам сотник периодически привставал в стременах и озирал горизонт — не появились ли немёртвые из Запретного предела?

Увидев чёрные точки далеко на севере, Катай выругался — придётся-таки сворачивать, удлиняя себе путь. Но зоркий глаз кочевника различил, что точки — это не пешие. Конники. У зомби всадников отродясь не было, значит, это либо собратья хиваши из владений эмира Джагатая, либо вампиры. Или ситгарцы, что, впрочем, маловероятно. Катай свистнул и махнул рукой — два всадника тотчас выехали из строя и помчались на север.

Вскоре они вернулись, возбуждённо крича «Джагатай». Сотник облегчённо вздохнул и дал команду сворачивать к северу. По пути он размышлял, что вряд ли воины Джагатая нападут на них, но на всякий случай велел своим воинам быть настороже. Всё-таки, Джагатай увёл верные ему войска с осады. Кто знает, вдруг он решит отыграться на поисковой полусотне? Лишь бы джагатаевых конников было не больше сотни.

Подъехав поближе, Катай напряжённо выдохнул. По пескам ехала не сотня. Катай окинул взглядом торчащие вверх копья с меховыми бунчуками — их не меньше десяти. То есть, в длинной веренице едет не меньше десяти сотников, с каждым из которых, естественно, сотня воинов. А вот и бунчук самого Джагатая — три рыжих лисьих хвоста. Интересно, куда едет эмир с такими силами?

Задать этот вопрос Катай, конечно, не решился. Простому сотнику не следует спрашивать эмира о его делах. Тем более, такого горячего и скорого на расправу, как Джагатай. Поэтому, подъехав к эмиру, Катай сдёрнул шлем с головы и поприветствовал Джагатая поднятием руки.

— Мир тебе, светлейший эмир! Я — Катай, сотник из вилайета эмира Эттая.

Джагатай хмуро ответил на приветствие и окинул недовольным взглядом полусотню Катая, надолго задержавшись на колдуньях и шаманах.

— Что вы здесь делаете?

— Два отряда были отправлены на поиски сбежавшего бездушного, — не видя смысла скрывать правды, ответил Катай. — Этот раб убил двух шаманов и убежал в пустыню. Он убил стаю гиенн и несколько сопровождающих. После этого за ним в погоню отправили две полусотни в сопровождении колдуний и шаманов.

— Сотню воинов против одного раба? — недоверчиво поднял бровь эмир. — Он, что, из племени вымерших титанов?

— Он — маг. Тот самый маг, за которым охотились Хозяйки под Григотом.

— Маг? Из Григота? — медленно переспросил Джагатай. — Который перебил толпу зомби, уничтожил лича и Хозяйку? И как же его обнаружили?

— Никто ничего толком не знает, — развёл руками Катай. — Оказывается, он всё время был у нас под самым носом. Его сделал своим бездушным шаман Гарлик. А потом раб убил шамана и его дружка и сбежал.

— Гарлик? Я помню этого выродка, — сквозь зубы процедил Джагатай. — Он превратил моего друга в бездушного, и я ничего не мог тогда сделать. Значит, этот урод мёртв?

— Мертвее некуда. Он пытался перекинуться в солиантра, но маг успел его прикончить раньше.

— Мне начинает нравиться этот ваш маг, — тут эмир нахмурился. — Подожди! Как может бездушный восстать против хозяина? Такого никогда не было.

— Стервятницы очень хотят знать ответ на этот вопрос, — Катай показал себе за спину в сторону колдуний. — А, заодно, хотят знать, что использовал этот маг против пустынной девы.

— Пустынной девы? Только не лги мне, что вы побывали в Джиббе.

— Мы — нет. Первый отряд, который настиг мага, попал в плен к деве. Нежить убила почти всех, а маг убил её. Вот воины, которые видели всё своими глазами, — Катай сделал знак, и к нему подошли три воина. — Гиджетай, расскажи досточтимому эмиру о том, что произошло в пещере девы.

Десятник, робея под суровым взглядом эмира, рассказал о кровопролитной схватке и о том, как они обезвредили ситгарца. Джагатай молча слушал, его сотники изумлённо переглядывались меж собой. Пустынная дева, которая сотни лет лишала жизней неосторожных, попавших в её владения, мертва. Когда-то давно её пытались уничтожить, чтобы освободить караванный путь, но ничем хорошим та война не закончилась — воины напоили своей кровью пески. Говорят, даже некромаги древности не смогли одолеть эту могучую нежить. А теперь она мертва, и сделал это какой-то ситгарский маг.

— Должно быть он очень силён, этот ситгарец, — сказал наконец Джагатай. — Силён, но глуп, если позволил свалить себя ударом по голове. Где он?